Чудесные рисунки боярышни-актрисы

— Что ты сама ощутила в тот момент?

— Ничего особенного. Я захотела… представила… и случилось.

— Откровенно говоря, Любаш, я не разбираюсь в том, что умеют ведьмы, — признался Владимир. — Нас ведовству учили, оно на силе рода завязано, ее законам подчиняется. А ведьмы, ведьмаки, ведовство черное, с темными богами связанное… Это все под запретом было. Оно и сейчас… за редким исключением.

— Таким, как я? — тихо спросила Мира. — То есть, я ведьма? И в чем разница, если у меня нет злых намерений?

— Четкого разделения нет. Но принято считать, что ведьмы используют силы природы. Силу земли, воды, воздуха. Силу леса и силу моря. Силу места. Понимаешь? У них тоже есть сила рода, но она не основа, а как бы… ключ к использованию.

— То есть, Красибор должен передать мне ключ, — заключила Мира.

— Именно.

— И сам он его использовать не может.

— Полагаю, что так.

— Володя, а ты не боишься… связываться с ведьмой?

— Не-а. — Владимир подвел Миру к лестнице. — Сама поднимешься или помочь?

— Конечно, сама, — возмутилась она.

И через несколько ступенек сообразила, что на вопрос он толком не ответил.

— И всё? «Нет» — и всё?

— А что еще? — Владимир повел плечом. — Я тебя люблю. Как можно бояться того, кого любишь?

Мира зарделась и, вцепившись в перила, быстро пошла наверх. Владимир едва за ней поспевал.

Ни о чем важном они больше не говорили. Для того, чтобы строить планы, слишком мало данных. Выполнят намеченное, тогда и решат, где искать «то, не знаю что».

Когда шли через парк к дому, Владимир почувствовал, что они не одни. Кто-то прятался за кустами. Уже смеркалось, но Владимиру показалось, что в кустах мелькнул рыжий хвост.

И тут Мира остановилась, всплеснула руками и воскликнула:

— Ах, Владимир! Как вы мне надоели! Сколько можно?! Мой ответ не изменится!

И устремилась к портику чуть ли ни бегом, подобрав юбку.

Владимир несколько опешил, но быстро сообразил, что Мира отыгрывает ссору, как они и договаривались. От колонны отделилась тень, и стало понятно, почему представление началось раньше, чем планировали.

— Любомира, сжальтесь! — крикнул он ей вслед. — Вы разбиваете мне сердце!

Оставалось надеяться, что получилось убедительно. Владимир сомневался, потому что от слов этих хотелось смеяться. Он поспешил в дом.

Матушка на диво легко отнеслась к «новости» о ссоре.

— Надо, значит, надо, — сказала она.- Ты, главное, не оставляй ее наедине с этим… — Она поморщилась. — Не нравится он мне.

— Он никому не нравится, — кивнул Владимир. — Позволь узнать, как ты родственников искать собираешься? Где?

— У леса спрошу, он подскажет, — отмахнулась матушка.

— У… леса?

На него взглянули, как на дитя малое и неразумное. Будто с лесом говорить все одно, что с соседкой, за самоваром, с пирогами и баранками.

— Ты, сынок, своими делами занимайся, — мягко произнесла матушка. — А в мои не лезь.

— Между прочим, я и за тебя в ответе, — напомнил Владимир. — Отец мне голову оторвет, если с тобой что-нибудь случится.

— Не оторвет, — пообещала матушка. — Не беспокойся.

И все бы ничего, но Владимир не представлял, как приглядывать за обеими женщинами одновременно. Ведь матушка определенно не будет спрашивать позволения, куда идти и с кем встречаться. К тому же, насколько Владимир знал, вилы не в лесу живут, а в горах, вдалеке от людей.

— Ты лучше скажи, Оскара не видел? — поинтересовалась матушка.

— Оскара?

— Котика. Он не вернулся?

— Ах, котик… — Владимир вспомнил о замеченном в кустах рыжем хвосте. — Не вернулся. Я выйду, поищу.

Мира ушла к себе, и Красибор исчез где-то в недрах дома. Владимир вышел в парк, сделал вид, что прогуливается по аллее. Он прислушивался, прощупывая пространство вокруг даром. И нашел то, что искал.

— Оскар? — негромко позвал Владимир. — Или кто ты там? Коли зла не желаешь, выходи. Я один, самое время… познакомиться.

Из кустов высунулась голова. Ожидаемо рыжая. То есть, волосы были рыжими, как шерсть у сбежавшего кота. Это Владимир разглядел при неярком свете, что сам же и сотворил.

— Точно… нет никого? — спросили его.

— Точно, — кивнул Владимир. — Вылезай.

Он и вылез. Мальчишка, на вид лет двенадцати. К слову, в приличной одежде: крепких ботинках, темных брюках и толстом свитере. Лохматые волосы торчком. И веснушки — россыпью.

А если приглядеться, то глаза вовсе не человечьи. Зрачок в них не круглый, а узкий. Кошачий.

— Оборотень, значит, — сказал Владимир. — Звать как?

— Оскар, — хмыкнул мальчишка. — Неужто я не свое имя подсказал бы? Из Баюнов мы.

И вот хорошо, что нервы у Владимира крепкие. Мира, пожалуй, разволновалась бы от таких новостей. Впрочем, ей придется узнать о том, что Оскар — не простой котик. Ведь, наверняка, тот пришел не к матушке, а к хранительнице.

— Вы? — спросил Владимир. — И много вас?

Он жестом показал, что лучше отойти от дома подальше, пусть и в заросли кустов.

— Не. Дед и я, — ответил Оскар. — Меня дед послал. За хранительницей.

— Так ты с ней поговорить хочешь?

— Не я. Дедушка. Можно и с вами. Вы же ее мужчина. А в дом мне нельзя. Этот… меня узнает.

— Потому ты и сбежал.

— Ага…

— И где твой дедушка?

— Приходите завтра в лес, я ждать буду. Отведу.

— Хорошо, приду, — сказал Владимир. — А обычные коты здесь водятся? Рыжие?

— Само собой. А вам зачем?

— Подумай, — предложил он. — И хорошо бы рыжего кота найти к завтрашнему дню. Спокойного, ласкового. Можно котенка.

— Поищу, — пообещал Оскар.

Владимир в дом вернулся не сразу. Загадок меньше не становилось. Наоборот, теперь еще и оборотни. Кот Баюн? Если верить сказкам, то не такой уж безобидный этот котик. Вовсе даже наоборот. Поверить ему? А если он в ловушку заманивает?