Чудесные рисунки боярышни-актрисы

Это старая рана кровоточит, не дает покоя. Бестолочь? Пожалуй. Только не наглая, а эгоистичная. Или, все же, и наглая тоже.

Глава 8

Глава восьмая, в которой Любомира не может солгать

— В одном ты ошибаешься, — произнес Владимир, прожигая Миру взглядом. — Ты мне нужна.

Весьма желанное признание. И отчего-то ничуть не радующее.

Мира сглотнула слюну, вдруг ставшую горькой на вкус. Странно, ведь она ела мед.

«А ведь он знает правду. И не простит, — мелькнуло в голове. — Если бы сбежала с другим, может, и простил бы. А так…»

— Что бы ты сделал? Сбежал вместе со мной? — с вызовом спросила Мира. — Пошел бы против отца? Опозорил бы семью?

Владимир молчал. Но о чем Мира говорит, определенно понял.

— Что бы ты не сделал, это было бы жертвой с твоей стороны, — продолжила она. — А я не хотела, чтобы ты жертвовал собой! Я… я…

— Принесла в жертву себя, — подсказал Владимир. — Ты не дала мне шанса сделать собственный выбор.

— Мой отец уничтожил бы тебя, — прошептала Мира. — Он не позволил бы нам… И если даже… Он придумал бы, как убить обоих. Неужели ты не понимаешь?

— Отчего же, понимаю, — кивнул Владимир. — И ты пойми, я тебя не обвиняю. Ты поступила… как подсказывало тебе сердце. Но у меня осталось чувство, что в твоем сердце мне не нашлось места. Ты предпочла спасать меня, а не попросить о помощи. Это… ранит мое самолюбие. До сих пор ранит.

— Ты… ты просто… — Мира задохнулась от обиды.

— Эгоист.

И вновь подсказка Владимира прозвучала кстати.

— Что поделать. — Он развел руками. — Я не смог тебя защитить. И тебе пришлось защищать нас обоих. Мира, я не понимаю другого. Ты сказала, что я тебе не нужен. Тогда зачем ты пришла?

— Просто так. — Она сделала над собой усилие и улыбнулась. Актриса она или нет! — Захотелось посмотреть, каким ты стал, как живешь. И помощи я у тебя не просила.

— Помощи не просила, это я уже слышал. — Владимир криво усмехнулся. — И запомнил. Я тебе не нужен. Ни тогда, ни теперь.

Как у него это получается? Вывернул ее слова наизнанку!

Разве этого она хотела? Чтобы он обиделся? Чтобы ненавидел?

Вовсе нет. Но и оправдываться за прошлое Мира не желала. А Владимир не желает понимать, что выбора у нее не было.

— Ты навряд ли поверишь, но я всегда любила только тебя.

Мира не выдержала сурового взгляда. Призналась в том, что собиралась скрыть.

— Поверить? — спросил Владимир. — Ты любила меня? Тогда зачем вернула кольцо?

— Какое… кольцо? — нахмурилась Мира.

— Я тебе много колец дарил? Кажется, одно-единственное.

Он о том колечке, что она отдала богине? О том самом?!

Владимир встал и вышел из кухни, но очень быстро вернулся. Поставил перед Мирой маленькую шкатулку.

— Открой, — попросил он.

В шкатулке лежало то самое кольцо. Неужели Мира его потеряла? И алтарный камень, на котором кольцо исчезло… Это был сон?

— Где ты его нашел? — Мира смотрела на колечко, не решаясь к нему притронуться.

— Там, где ты его оставила. В шкатулке для писем. Я надеялся, что ты оставила мне хоть что-то, хоть как-то объяснила… Но вместо письма ты оставила кольцо.

Владимир взял его, повертел в пальцах.

— Дешевое, — добавил он. — Но и его можно было продать. А ты вернула.

Сказать ему правду? Так ведь не поверит. Богов чтут, им приносят дары, просят о милости, но историй о том, чтобы дары исчезали на алтарном камне, Мира не слышала. Она могла потерять кольцо, но в шкатулке для писем, что хранилась у забора на даче в Малаховке, она его точно не оставляла.

— Это не я, — все же сказала Мира. — Это богиня Жива. Я ее просила помочь, и кольцо на алтаре оставила. Больше у меня ничего не было. А она помогла, и после я считала, что помог ты, потому что твой подарок.

Вот же! А ведь она не собиралась признаваться. Будто заставил кто!

Владимир улыбнулся.

То есть… это он?! Мира знала, что он менталист. Но как он мог? Сам же рассказывал, что дар неприятный, и его использование часто болезненно и для менталиста, и для того, кого заставляют подчиниться. И он никогда… и скрывал, только близкие знали…

— Что тебя так напугало? — спросил Владимир, нахмурившись.

— Ты. — Мира вновь не смогла солгать. — Твой дар менталиста… стал сильнее.

— Я и не думал им пользоваться.

— А я не собиралась признаваться… — Она прикусила язык.

Владимир уставился на кольцо.

— Я хотел, чтобы ты сказала правду. А серебро — прекрасный проводник. К тому же, оно побывало у богини…

— Теперь это артефакт?! — воскликнула Мира.

— Не уверен. Возможно. — Он протянул ей кольцо на раскрытой ладони. — Заберешь? Оно твое.

Она отрицательно качнула головой. Владимир не стал настаивать, положил кольцо в шкатулку, закрыл крышку.

— Заберешь, когда захочешь, — сказал он. — Оно твое.

Может, и правда, взять? Мира уже призналась, что не возвращала подарок. Она не принимает кольцо вновь, она берет свое. Волька подарил его Любаше, не Мире, но…

Мира положила руку на шкатулку, пододвинула ее к себе.

— С долгами мы разобрались? — поинтересовалась она. — Ты знаешь правду.

— Разобрались, — согласился Владимир.

— И знаешь то, что теперь я тебе не ровня.

— Знаю. — Он и тут не стал спорить.

— Но ты сказал, что я тебе нужна. Зачем?

— В содержанки не позову. — Владимир откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки. — А в жены пойдешь?

— Нет, — ответила Мира, не задумываясь.

— Почему? Ты сказала, что любишь только меня. И я…

— Это несерьезно, — перебила она. — Ты не можешь не понимать, какой скандал…

— Плевать. — Теперь перебил он. — Если хочешь уехать, я продам дело, уедем вместе. Из страны? Хорошо. Выбери любое место на карте.

— Мне нельзя покидать город, — напомнила ему Мира.