Чудовище для проклятой

Я неприятно улыбнулась, выпрямилась, гордо вскинув голову и глядя в упор на Виара дель Гиррес.

— Что ж, раз вы пришли сами, мы будем говорить откровенно. Согласны, отец? Или мне сразу послать за дознавателями?

Мужчина зло сверкнул глазами, но чувствовал себя вполне уверенно. Похоже, в случае с проклятьем он не при чем и до сих пор не знает об этом. Что ж, значит, возможно, сохранит имя рода и низший титул. И даже кое-какое состояние.

— Не думаю, что услышу нечто интересное, но раз мой император считает необходимым, чтобы я выслушал строптивую дочь, я повинуюсь, — змей проклятый! И сейчас играет!

Не стоит его недооценивать. Виар умен и опасен, всё же не зря он так долго удерживал власть над кланом убийц.

Едва заметное колебание магии — и император, переместив себе ещё одно кресло, возвращается за стол.

— Клятва о неразглашении, — негромко бросает он. — Леаррен?

— Как прикажете, — серьезно отвечает Леар, до этого невидимый и неслышимый.

И несколькими движениями рисует в воздухе пылающую Печать Молчания. Она не позволит присутствующим в комнате разглашать любые подробности разговора.

Миарг кажется откровенно обозленным и напуганным.

Отец — задумчивым. Кажется, теперь он воспринимает происходящее всерьез — слишком уж сложная магия заключена в Печати, такой не разбрасываются попусту.

Я же… впервые ощущаю, что такое Сила Рода. Она оживает в венах, наполняет незыблемой уверенностью в том, что всё, что я сделаю сейчас, будет верным. Что мои слова обретут вес и станут прямым приказом. Что фактически уже сейчас Виар лишён места Главы и занимает его лишь номинально.

Невидимые ладони Хранителя легли на плечи, и его присутствие стало весомым, ощутимым.

Так же, как и одобрительно-ласкающий взгляд разноцветных глаз Императора.

Мною гордились. Меня готовы были защищать. Мои действия одобряли. И от этого за спиной словно распахивались невидимые крылья.

Я чуть склонила голову, вслушиваясь в сбивчивую ругань Миарга. Никак не хочет успокоиться!

Прикрыла глаза, выровняла дыхание — и легонько, словно коснулась струн — сыграла на нитях, связывающих меня с этим членом клана. А потом жестко сжала нить пальцами, разрывая её.

Миарг дёрнулся всем телом, захрипел — и тут же осел навзничь.

Не стоило тянуться к заготовленному заклинанию, мало ли какую гадость он хранит в карманах в “спящем” виде? Всё же брат прошёл весьма неплохое обучение. Несмотря на отвратительный характер и склонность к паникёрству он был опытным теневиком. И жизней на его счету — не чета моим достижениям.

— Что ты?.. — отец дёрнулся к брату, но тот уже вяло зашевелился.

Завозился, пытаясь приподняться. Я знала — сейчас он испытывает безумную слабость, которая вскоре сменится болями. До тех пор, пока он не привыкнет к тому, что магической силы теперь в каналах — кот наплакал.

Наверное, я должны была испытывать хоть каплю сочувствия. Или злорадства. Но нет — было только усталое равнодушие и желание поскорее покончить с этой неприятной сценой.

Миарг медленно приоткрыл глаза. Моргнул, подслеповато щурясь — это временно, перепад энергии плохо сказывается на организме. А потом — зарычал, как раненый волк, угодивший в капкан. Во взгляде молодого мужчины пылала ненависть настолько лютая, что стало немного не по себе. Но ладонь императора опустилась мне на плечо — и братец отвёл взгляд.

Всё-таки нужно убрать его как можно дальше… этот не простит никогда. Жаль, что нельзя просто убрать — текли холодные, неприятные мысли.

Вдруг узор на лице чуть шевельнулся — и по нему пришла волна уверенного спокойствия и холодной решимости. Похоже, что бы ни было сказано официально — а оставлять за спиной врагов Асторшиэр не собирался.

— Значит, слухи всё же не врали, — тяжело уронил Виар. Теперь он смотрел хоть и с неприязнью, но заинтересованно. В сторону бывшего наследника даже не посмотрел.

Да уж, отец всегда умел расставлять приоритеты. И быстро ориентировался в ситуации. Ему, по сути, действительно почти ничего не грозило. Места Главы он фактически уже лишился, и наказать сильнее было сложно. Заключения же он не заслуживал. По крайней мере, если сильно не копать. Но я не хотела.

— Нисколько. Вы зря потратили время, отец. И наше — и ваше. Да ещё и вмешали в это дело посторонних — кивок в сторону бледного представителя дель Тайш. То-то “жених” будет счастлив.

— Я уже это понял, — яростный взгляд в сторону брата не сулил тому ничего хорошего, — и прошу прощения у моего императора за то, что невольно нарушил его планы. Если я могу чем-то искупить свою вину — я сделаю это.

Вот чему я поражалась. Отец мог быть каким угодно негодяем в семейных отношениях. Плохим мужем, заводящим любовниц, ужасным отцом, которому нет дела до дочери. Но он никогда не пытался отступить и увильнуть от наказания, если считал его заслуженным. И он был действительно по-настоящему предан императору.

Я замерла, не зная, что думать. Всё висело на единственной ниточке — решении Асторшиэра. Если император решит наказать по-настоящему, то…

Леаррен молча, не дожидаясь приказа, сковал руки Миарга энергетическими наручниками из Силы и бесцеремонно выдернул его с дивана и вывел из комнаты. Как будто совершенно точно знал решение своего брата по этому поводу.

Отец встал и опустился на одно колено, склонив голову. В этом жесте не было ничего уничижительного — анорр сделал это с таким достоинством, словно это было для него величайшей честью.

— Виар дель Гиррес… наконец, раздался ледяной, но спокойный голос Асторшиэра. Казалось, Повелитель испытывает к этому анорру двоякие чувства, — ты виновен в том, что пустил дела в собственной семье на самотек. И твои личные дела перешли в дела государственные, разбираться с которыми мы теперь обязаны на столь высоком уровне.

Каждое слово падало тяжелым камнем, но бывший глава дель Гиррес лишь ещё ниже склонил голову, больше никак не давая понять, насколько неприятно ему происходящее.

— Однако ты всегда оставался верным империи и императору. Ты повел свой клан по слишком опасной тропе, не пытаясь найти более подходящий путь, однако честно выполнял свои обязанности. Ты оскорблял свою жену и потерял дочь… но… — казалось, в мгновенье паузы тишина в комнате застыла киселём — хоть ножом режь, — правитель не должен вмешиваться в личные отношения своих подданных. Я даже благодарен тебе… за такой подарок, — невозмутимо сообщил Повелитель. — За своё небрежение ты лишился и титула, и должности. Обвинить тебя, я знаю, не в чем более. Поэтому я вынесу последнее предупреждение и отдам свой приказ.