Чудовищная алхимия. Том 1

Однако Зефир опять проигнорировал зверя и более тщательно осмотрел пол пещеры на наличие каких-нибудь находок, а потом, зажав нос, подобрался к ночлегу монстра и брезгливо потормошил там наконечником копья.

Выходило, что тупая волчатина точила то ли зубы, то ли когти обо все не испортившиеся со временем вещи, и не сложно было догадаться, что она в итоге испортила вообще всё. Снова разочарованно вздохнув и отбросив то, что осталось от кубка из какого-то мягкого металла, Зефир наконец-то обратил внимание на енота. Во взгляде последнего чувствовался укор, но молодой человек и не думал вестись на эти манипуляции.

Подойдя к плотно закрытой двери, он нашел взглядом сгнившую ручку. Естественно, ее на месте уже давно не было, но та крепилась к доске с помощью железных креплений, и вот они испытание временем пережили. Схватившись пальцами правой руки за выступ, Зефир осторожно потянул на себя дверь. Поначалу та не поддавалась, однако, применив еще больше силы, немного сдвинулась с места. Снизу радостно затявкал Брут.

Приставив копьё к стене, парень теперь ухватился пальцами обеих рук и потянул снова. Дверь натужно скрипнула, а затем немного отворилась, образовав щель. Просунуть в оную руки было плевым делом, а путь наконец-то оказался свободен. Вот только заходить Зефир не спешил.

В принципе, ничего особенного в новом помещении не было. Голые каменные стены и такой же голый пол. Возможно, когда-то здесь что-то и складировали, но сейчас в комнате было абсолютно пусто, кроме одной-единственной вещи: на полу в углу лежал какой-то небольшой шарик, пару сантиметров в диаметре, светившийся мягким белым светом.

Память молодого человека никаких идей не подкидывала, зато чувство осторожности вопило, что эту штуку лучше не трогать. Но кто бы ещё предупредил об этом енота?

Особо не раздумывая, позабытый молодым человеком Брут метнулся вперёд и схватил своими маленькими чёрными ладошками шарик и начал заворожённо смотреть на него, словно попал под гипноз. Складывалось впечатление, что в его глазах-бусинках разгорается всепоглощающий пожар алчности.

– Это же не какой-то наркотик для енотов? – с сомнением протянул Зефир, с опаской наблюдая за этой картиной.

В памяти вроде бы всплывали обрывочные сведения, что птицы и другие животные иногда были не прочь накидаться перебродившими фруктами и ягодами, но вот про енотов-наркоманов она ничего не говорила. Тем не менее ситуация казалась очень странной и подозрительной, точнее, Брут казался странным и подозрительным.

В то же самое время слова, произнесённые вслух, привлекли внимание залипшего зверька, и тот нехотя оторвал взгляд от непонятного предмета. Алчный огонь в глазёнках мохнатого немного приутих, и тот задумчиво посмотрел на человека. Судя по виду енота, он что-то для себя мучительно решал, а затем неожиданно ухватился коготками обеих лап за шарик и одним ловким движением разорвал тот пополам. Следом он неспешно подошёл к Зефиру и медленно, как будто нехотя, протянул тому левую лапку со светящимся кусочком на чёрной ладошке. По виду Брута можно было сказать без сомнений, что это действие далось ему очень нелегко, словно тот отдавал самое дорогое сокровище, которым владел.

– И зачем мне это? – осторожно спросил парень.

Разумеется, зверь ему не ответил, а стал только настойчивее тянуть лапку к человеку. А когда тот никак не прореагировал, начал тявкать раздражённым тоном. Экспрессия издаваемых им звуков была очень сильна, а Зефир откуда-то понял, что его сейчас довольно обидно обзывают на енотьем диалекте за нерешительность.

Из-за абсурдности ситуации молодой человек не знал, смеяться ему или обижаться на мохнатого. Однако брать в руки эту хрень он всё равно не собирался. В итоге Бруту надоело ждать, и он на глазах у Зефира заглотил вторую половину светящегося шарика, показывая на своём примере, что это безопасно, а потом начал потявкивать на человека просительным тоном, словно уговаривал маленького ребёнка съесть горькую пилюлю, которая сделает его здоровее.

Неизвестно, отчего парень понимал интонации зверя и вкладываемый в звуки смысл, но то, что пытался донести до него мохнатый, он осознал и задумался. С одной стороны, логика подсказывала, что есть всякую подозрительную светящуюся дрянь, которую тебе протягивает не менее подозрительный енот, не стоит. С другой же стороны, по какой-то странной причине Бруту он почему-то доверял. Не во всём, естественно, но именно в этой конкретной ситуации Зефир как будто знал, что мохнатый засранец не пытался ему навредить.

Наконец-то решившись, юноша наклонился и взял в руки кусочек этого нечто. Держа его в левой ладони, он долго рассматривал переливы тёплого белого света. Перекинув половинку шарика в правую руку, так чтобы место, по которому прошёл разрыв, оказалось прямо перед глазами, Зефир попытался понять, что у того внутри, однако складывалось впечатление, что шарик был попросту сделан из цельного куска мягкой и непонятной субстанции.

Глубоко вдохнув, а затем выдохнув, юноша закинул половинку в рот и быстро проглотил её, не жуя. Поначалу ничего не происходило, и только через несколько секунд по телу прошла волна тепла, впрочем, быстро пропавшая.

Ожидая ещё каких-нибудь изменений, Зефир закрыл глаза и полностью сосредоточился на своих ощущениях, а когда ничего не произошло и пять минут спустя, открыл их и с недоумением повернулся к Бруту, проговорив:

– И что он делает?

Вот только енот был не в состоянии отвечать, потому что сейчас лежал на полу, конвульсивно дрыгал задней лапой и пускал пену изо рта!

– Мохнатый мужелож…, – договорить Зефир не успел и повалился наземь рядом с Брутом. Его задняя нога задергалась в спазме, а изо рта пошла пена…

Глава 4

В небесах шла поистине чудовищная битва, которая равняла горы с землей и меняла русла рек мановением рук сражающихся. В этом противостоянии участвовали, с одной стороны, стройная, даже худая, одоспешенная женщина с безразличным лицом, на котором светились потусторонним светом глаза с вертикальными зрачками, как у какого-то хищника, и длинными локонами цвета крови, развивающимися на ветру, а, с другой стороны, старик с седыми волосами и рыбьими, ничего не выражающими глазами, носивший коричневый балахон.

В миг после обмена чудовищными по силе ударами, что как будто разрывали саму реальность, противники замерли в воздухе друг напротив друга, и если красноволосая была вооружена тонким, изящным мечом с кисточкой из красных локонов на эфесе, то ее пожилой оппонент использовал в качестве оружия фонарь, светившийся ядовито-зеленым светом, который он держал в вытянутой руке за железное кольцо.

Пауза долго не продлилась, женщина молча взмахнула мечом по направлению старика, а с кончика лезвия сорвалась невидимая обычному глазу волна, что молниеносно понеслась вперед, расширяясь. Ее противник в этот момент поднял свой фонарь на уровень груди, и навстречу всепоглощающей атаке сплошным потоком вылетели злые духи, что стали щитом мужчины. Две техники встретились на середине пути, породив ослепительный взрыв, мгновенно уничтоживший целую горную цепь внизу, попросту стерев ее в порошок.