Чумная Полли и маскарад

Капли в бутыльке закончились, и Вик с трудом перекрыла зажимом толстую резиновую трубку. Выдернула иглу из Тома, наложила ватку на сгиб локтя… Потом Вик вернулась на свою кушетку, снова кутаясь в одеяло. Теперь, когда не было капель, которые отвлекали от мрачных мыслей, стало совсем плохо.

Умереть или жить никем?

Вик зажмурилась и… К счастью, провалилась в сон.

* * *

Том проснулся среди ночи. Уставился в белый потолок, пытаясь понять, что происходит. Точно. Тори. Каталь. Толпа. И усыпивший его отец.

Том повернул голову на бок — на соседней кушетке, спала, свернувшись калачиком, Тори. Такая хрупкая, сильная и язвительная. Нежная и невероятная. Хотя нет, с нежностью он дал маха… Это не про Тори.

Том сел, осторожно проверяя, как отреагирует тело на движения. Было чуть больно, но не более того. Бутыль на штативе сияла этикеткой. «Вита». Странно, что отец его усыпил — как-то после ранения в брюшную полость, отец вытаскивал пулю из Тома под местным обезболиванием, а тут…Расщедрился на сон. Странно это.

Том натянул на себя свежую сорочку, подошел к Тори и бережно взял её на руки — спать, так с комфортом, а не на жесткой кушетке. Он понес Тори в собственную спальню на второй этаж. Нет, в доме было несколько гостевых спален, но там сыро и не натоплено, в отличие от его спальни. Сам же он поспит на диване в кабинете — не привыкать. Все равно ему надо узнать, что такого отец хотел скрыть от него.

Уложив Тори в постель и укрыв её одеялом, Том направился в кабинет. Включил свет, потом запустил вычислительную машину Брауна-Эрха. Та замигала лампами, загудела, готовясь к работе. Включать мелкий экран, для удобства оснащенный лупой, Том не стал. Служебный фиксатор записывал только звуки, его функция — помогать при опросах свидетелей.

Том отключил фиксатор на запястье, вытащил из него потенцитовый кристалл и загрузил его в приемник вычислителя. Подкрутил верньер звука и принялся прокручивать запись.

Разговор с начальством мимо.

Расследование смерти Бин… Том не удержался и пару раз прокрутил вперед-назад запись, где Тори ругалась: «Паяц!». Голос звонкий, с капелькой усталости, но такой… Родной, что ли. Бывает же — раз увидишь и понимаешь: вот тот человек, которого ты всегда ждал.

Крики, шум площади, свой собственный хриплый голос… Хм… Пожалуй, это лучше пропустить, потом сделает копию и сдаст начальству.

И вот… Голос отца:

— Магия вас убивает!

— Ложь!

Том замер, ничего не понимая. Чуть вернулся назад, на начало разговора на фоне собственного храпа. Снова и снова.

И как он не понял… Как не заметил, что Тори — маг?! Впрочем, его собственные силы были слабы, а во время Вечного карнавала вокруг применялось столько магии, что неудивительно, что он не заметил. Иногда и маги-ищейки сдавались и теряли след от буйства магии в Вечный карнавал.

Том вытащил кристалл и загрузил его обратно в фиксатор. Отключил вычислитель и подошел к окну, открывая его. За окном еще было темно. В лицо ветер принес аромат океана и прелых листьев. Том медленно закурил, пуская дым на улицу. Отец снова будет ругаться — опасность курения уже давно доказали.

Он пытался осознать две простые вещи: Тори маг, и она умирает. А значит, выхода нет. Надо писать письмо в Инквизицию. Он не мог представить себе мир без неё.

Глава 8 Закрытые дела

Вик с трудом открыла глаза под громкий стук и непонятное: «Завтрак в номер!».

Обстановка вокруг была незнакомая. Приятные кремовые стены, обитые шелком, крепкая, в мужском стиле мебель — уж стулья точно мужские, с высокой спинкой и подлокотниками. Камин, над которым висело оружие.

Через неплотно закрытые шторы пробивался яркий солнечный свет.

Это совершенно точно был не номер в «Королевском рыцаре» — она до него вчера… Сегодня ночью так и не добралась.

И это не была палата, в которой Вик заснула.

— Ториииии, еда стынет! — надрывался за дверью Том.

Вик прошипела себе под нос:

— Невоспитанные белочки!!! — Заявляться в девичью спальню… Это же за гранью воспитания!

— Тысяча ренарят, вот так романтические порывы и гибнут на корню… — смешливо раздалось ей в ответ.

Вик села в кровати и поняла одно — сюда, в эту спальню, она добралась не сама, а значит, это сделал Том. И тогда, получается, он её и так видел… Шокировать его нечем. Вик глубоко вдохнула, выдохнула и мягко сказала:

— Входи!

Он вошел — с подносом в руках и бумажной папкой под мышкой. Том был неожиданно домашний — на нем была сорочка с расстегнутым воротом и темно-синие брюки на подтяжках. Впрочем, брюки были форменными.

Вик не удержалась от вопроса:

— И почему же ты, Том, улизнул со службы? Опять.

Парень кашлянул, подал Вик столик-поднос с завтраком и нагло сел рядом, благо, широкая кровать с балдахином это позволяла.

— Я не улизнул.

— Улизнул. Если бы ты взял отпуск по состоянию здоровья, что неудивительно после вчерашнего, я бы еще поняла. Но ты вышел на службу и сбежал.

— Не сбежал. Тори, откуда такие подробности?

— На тебе форменные брюки.

— Тысяча все замечающих ренарят! — хмыкнул Том и резко поменял тему: — Знаешь, Тори, тебе безумно идет моя сорочка, моя кро… — он спешно поправился под грозным взглядом девушки: — моя подушка, мое одеяло и мой дом… После сегодняшней ночи я просто обязан это сказать: выходи за меня замуж, Тори!

Вик не сдержала первых просящихся на язык слов:

— Сумасшедший паяц! — И впервые в жизни она была благодарна отцу за помолвку с Хейгом: — у меня уже есть жених.

— Отобью! — расплылся в улыбке Том.

— Вряд ли власти благословят ваш союз, — не удержалась от шпильки Вик, заставляя Тома давиться булочкой, которую он неосмотрительно откусил.

— Тысяча… — он раскашлялся. — Бешенных… Ренарят! Я не это имел в виду. Тори… Ты спасла мне жизнь, ты украла мое сердце, ты та, которую я, кажется, всю жизнь ждал.

— Сватаются, когда уже не кажется. — строго сказала Вик. — И, Том, давай не будем об этом больше. Я человек, а не переходящий приз за долг жизни.

Том согласно кивнул:

— Хорошо. Давай не будем об этом…

Вик, отпивая непривычный черный чай без сливок, напомнила:

— Так что тебя сподвигло сбежать со службы?

Парень со стоном выдохнул:

— Ториии… Сейчас обеденное время — мое законное время находиться где угодно. Мне угодно здесь. Я очень спешил, потому что, хоть и предупредил прислугу удерживать тебя в доме всеми правдами и неправдами, но боялся, что невысохшие после стирки блузку, жакет и пальто ты объявишь отговорками и сбежишь.