Чужая роза

— Что угодно уважаемым ньорам? — после короткого осмотра, во время которого меня просканировали быстро и со знанием дела, спросила хозяйка.

— Еды и вина. Живо.

Храмовник тяжело опустился за один из столов, кивком указав мне место напротив, и положил руки на светлую скатерть. А я только сейчас разглядела, сколько на них застарелых уродливых шрамов.

— Поторопись, у нас мало времени, — прикрикнул на женщину храмовник.

— Уже бегу, уважаемый ньор, — полная фигура хозяйки колыхнулась, тяжелая грудь едва не вывалилась из низкого выреза рубашки, и ньора исчезла за незаметной дверцей. А вскоре перед нами уже стояли миски с рассыпчатой фроттой и кружки с вином.

— Мне нужно в уборную, — тихо сказала я своему похитителю.

— Так на дворе, — услышала меня хозяйка. — Рядом со свинарником. Джованни, проводи! — гаркнула она в окно.

— Идем, — дернул щекой храмовник.

Перед тем, как позволить мне войти в кособокое каменное строение, он проверил его, убедился, что ни окна, ни другого выхода нет, и только тогда кивнул.

А когда мы вернулись за стол и съели довольно сытный завтрак, я решила побольше выяснить о своем спутнике и попробовать с ним договориться.

— Ньор храмовник, могу я узнать ваше имя?

Я надеялась, что после выпитого вина мой страж хоть немного подобреет.

— Зачем оно тебе?

— Нам ведь еще долго путешествовать вместе, должна же я как-то к вам обращаться?

— Что ж, зови меня брат Гвидо, — хмыкнул храмовник, и по тому, как насмешливо блеснули его глаза, я заподозрила, что это не настоящее имя.

— Брат Гвидо, так кто тот человек, которого вы ищете? И почему вы думаете, что он именно… там?

Я понизила голос и чуть наклонилась вперед, чтобы хозяйка не услышала моего вопроса.

— Не твое дело, — буркнул храмовник, и его щека снова нервно дернулась.

— Если бы я знала больше подробностей, могла бы понять, как вам помочь.

Я старалась говорить мягко, словно уговаривала капризного ребенка.

— Ты доела? — не повелся на мои расспросы Гвидо. — Хватит рассиживаться. Идем.

Он поднялся со скамьи, бросил на стол несколько монет и ухватил меня за руку.

— Доброго пути, уважаемые ньоры, — пропела нам вслед хозяйка, и мы вышли под яркие лучи утреннего солнца.

Глава 11

Алессандро Абьери

Чем ближе он подъезжал к Навере, тем сильнее пришпоривал коня. Наверное, впервые Алессандро так торопился домой. Те два дня, что он не видел Алессию, показались ему невыносимо долгими и пустыми. Хорошо хоть Сальваторе не подвел, и дело удалось завершить в считанные часы. Семья Стронди, которую отыскал наемник, принадлежала к некогда богатому, но пришедшему в упадок роду. Последний оставшийся в живых представитель семьи жил в разваливающейся вилле в полном одиночестве. Год назад старик Стронди похоронил единственную внучку, но об этом почти никто не знал — слуги давно ушли от обнищавшего хозяина, дорога, ведущая к деревне, за несколько лет заросла подлеском, отрезав виллу от гостей извне, а дом ближайших соседей находился в двадцати стадиях от виллы. Так что все сложилось весьма удачно.

Абьери бросил взгляд на виднеющиеся впереди городские ворота и припустил еще быстрее. Бумаги, лежащие у самого сердца, грели душу и заставляли торопиться. Все-таки удачно вышло. Местный священник с радостью принял пожертвование на храм и удалил из приходской книги запись о смерти Алессии Стронди, а старик толком и не понял, что подписывает, все повторял, что Алессия пошла в церковь и скоро вернется. «Она у меня очень набожная, — шамкал Стронди, глядя на него подслеповатыми глазами. — Целыми днями перед статуей Мадонны молится. Мечтает в монастырь святого Сердца Господня уйти. А я ж разве против? Если душа просит, значит, так тому и быть».

Абьери коснулся груди, где лежали документы, и улыбнулся. Он представлял, как покажет их Алессии, как она удивится и обрадуется его предложению, каким счастьем засияют ее глаза.

— Хэй! — выкрикнул он, пришпоривая Кариба и с легкостью преодолевая расстояние до ворот.

Кривые улочки родного города, разбегающиеся с дороги люди, знакомый с детства аромат выдубленной кожи и специй — Абьери миновал переплетения Ваенезе и Наньо и оказался на площади Варезе.

— С возвращением, ньор герцог! — вытянулся у караулки тощий Джузеппе.

Абьери кивком ответил на поспешное приветствие и стрелой влетел под своды ворот. Гумер, несущийся рядом, темной дымкой вплыл за ним следом.

— С прибытием, ньор герцог, — встретила его непривычно взволнованная Альда.

— Ньора Алессия у себя? — на ходу спросил он, не желая задерживаться ни минуты.

Прохлада атриума освежила разгоряченное тело. Мелкие капли, висящие в воздухе рядом с фонтаном, осели на лице и бархате верты, но он не хотел останавливаться. Быстро преодолел расстояние до лестницы и уже поставил ногу на нижнюю ступеньку, когда услышал расстроенный голос Альды.

— Ее нет, ньор герцог.

Что это с майрессой? Сама на себя не похожа.

— Нет? — переспросил он. — Ушла к дочери? Или на прогулку?

Он остановился и посмотрел на Альду. Да что с ней такое?

— Нет, ньор герцог. Она совсем ушла.

В глазах Альды мелькнуло волнение.

— Что значит, совсем?

Абьери никак не мог понять, что ему пытаются сказать.

— Ньора Алессия собрала вещи и сказала, что возвращается на родину.

Сердце ухнуло вниз. Перед глазами вспыхнула красная пелена. Тьма затопила все вокруг, и он уже не видел ни испуганной Альды, ни прибежавших на ее крик слуг, ни собственного изменившегося лица.

Алессия не могла уйти. Это какая-то ошибка.

Он бросился наверх, перепрыгивая сразу через несколько ступеней, ворвался в покои конреди и замер, осматривая комнату. Здесь все выглядело так, будто Алессия только что вышла и сейчас вернется. На кресле рядом с постелью висела ее шаль, на столе осталась открытая книга грамматики, в гардеробной, в которую он заглянул, лежали аккуратно сложенные вещи. И туфли — все десять пар, что он выбирал с такой тщательностью, выстроились в ряд на полке.

Он снова вернулся в спальню и тщательно осмотрел все в поисках ответов, но их не было.

— Альда!

Абьери не сомневался, что майресса стоит под дверью.

— Да, ньор герцог?

Он взглянул на застывшую на пороге женщину и спросил:

— Что дословно она сказала?

— Ньора Алессия сказала, что скучает по родине и хочет вернуться. И что ее дочери там будет лучше.

Дочь… А как же его сын?

Алессандро замер, пытаясь унять поднимающуюся внутри бурю.

Сбежала. Бросила его, как только представилась возможность. Не захотела оставаться с ним рядом и даже в глаза побоялась сказать о том, что уходит.