Чужие берега

— Почему якобы? — перебил меня Артур. — Я уверен, что они оставлены именно моим прадедом и вовсе не случайно!

— Ладно-ладно. Не заводись. Джакомо оставляет подсказки, чтобы, двигаясь от одной к другой, можно было найти путь к артефакту. Но зачем ему это?

— При жизни он был довольно экстравагантен и имел специфическое чувство юмора. Кроме того, наверняка осознавал ценность кристалла и вряд ли хотел, чтобы мир утратил его навсегда. Поэтому составил карту, но не простую, а с подвохом. Но тем не менее, вполне читаемую и жизнеспособную.

— Хорошо примем карту и ее достоверность, как данность. Но подсказки, сами предметы… Думаете это случайный набор?

— Уверен, что нет. Каждый предмет на что-то указывает.

— Это понятно, но может у них есть какой-то общий признак, который объединяет их все?

— Бинокль? Опера? Сцена? Огромная птица? Корона? Что у них может быть общего?

— А если не так, если посмотреть с другой стороны и выбросить лишнее… Ладья, слон, король… — предположила я.

— Исабель, ты гений! Это всё — шахматные фигуры! Джакомо очень увлекался игрой в шахматы и называл ее необходимой наукой для правителей всех стран… Он говорил, что в шахматах есть всё, целый мир…

— Ну допустим, шахматы. Версия интересная. Но что это нам дает? Ну, игровые фигуры и что? — возразил ему Лаэрт. — Если предположить, что старый колдун намекал именно на шахматы, и фигуры должны стоять по порядку, то после слона идет конь, а не король…

— Я не знаю, как это объяснить, но буду думать, — не сдавался Артур. Было видно, что идея с шахматами его очень вдохновила. — По крайней мере сейчас есть от чего отталкиваться и понятно в какую сторону смотреть.

— Ну и в какую? Куда идем теперь? Возвращаемся в Монтейро?

— При чем тут Монтейро? По-моему, очевидно, что теперь мы должны идти к народу табари. Следующая подсказка там, — подытожил Артур. — Вот только как их найти?

— Я знаю, как найти, — ответил Лаэрт. — Приходилась когда-то работать в том числе и на них. Я в курсе где из пещер есть выход наружу, бывал там несколько раз. Это далековато, но не слишком. К вечеру доберемся.

— А подземные люди нас примут? — усомнилась я.

— Думаю, если мы принесем их реликвию, вероятно, утерянную много лет назад, они примут нас с распростертыми объятиями, как самых дорогих и долгожданных гостей. Что скажете?

— Я в деле! — не задумываясь ни на секунду, тотчас ответила я.

Артур посмотрел на меня с улыбкой и добавил.

— Ну а я тем более!

2.

Мы спустились и нашли наших лошадей, целыми и невредимыми, в том месте где парни их оставили вчера. На поклажу с едой и водой, кое-как замаскированную ветками в кустах, тоже никто не позарился. Наскоро перекусив холодным вяленым мясом и уже начинающими черстветь лепешками, двинулись в путь.

Лаэрт был отличным проводником. Он знал направление и ориентиры, шел очень уверенно, так что я не боялась заблудиться. Был человеком, на которого можно положиться в любой ситуации: умным, расчетливым, сильным и ловким. Но главное, в нем чрезвычайно развито чувство справедливости и какого-то врожденного благородства. Хотя по его словам, он не был аристократом, вырос в самой обычной семье и рано осиротел.

По этому поводу я никогда не возражала, но очевидно, что если его бабушка действительно была магессой, от которой он унаследовал свою нечеловеческую силу и ловкость, то это явно противоречило рассказам о незнатном происхождении.

Ну не спорить же с ним, в самом деле? Раз так говорит, значит имеет на то причины. А мне-то что? Не все ли равно на происхождение друга, если он и так готов за меня жизнь отдать? Что еще нужно?

Я ехала на лошади и любовалась его широкой спиной, гордой посадкой и уверенной манерой себя держать. Слушала спокойный голос, которым Лаэрт рассказывал нам занятные факты о людях, живущих в этих краях, подмечал и показывал интересные растения, свистом подражал пению местных птиц.

Мы продвигались вперед в течение всего дня, не спешиваясь с лошадей и не останавливаясь на отдых. Кони шли быстрым шагом, спускаясь с постепенно ставшими пологими склонов к равнине, расстилавшейся внизу.

Миновали невысокий перевал и громады скал, целомудренно укутанные вуалью тумана, остались за спиной. Горы впереди нас маячили лишь контурами, а под ногами начиналась плоская зеленая пустошь. Именно там, у подножия самой высокой горы, по словам Лаэрта, находился вход в пещеры табари. Он был спрятан от посторонних глаз острыми скалами, и если не знать где искать, то случайно найти его крайне затруднительно. Табари не любили незваных гостей и всегда жили уединенно, практически не поддерживая контактов с внешним миром.

По мере того как мы продвигались вперед, местность становилась все красивее. Растительность набирала пышность и цвет. Тут и там появлялись лиственные деревья, камни и щебень постепенно сменялись сочной травой, усыпанной яркими цветами. Но, в отличие от моей родной местности, зелень здесь была вовсе не тропической, а лучи яркого солнца — теплыми, а не обжигающими. Легкий ветерок приятно обвевал благоухающие склоны гор.

Наконец, спустя несколько часов после полудня мы достигли цели нашего путешествия — черных острых и гладких, как стекло скал, скрывающих вход в пещеры. Действительно, если бы Лаэрт не показал мне куда смотреть, я бы так и проехала мимо, ничего не заметив. Мы остановились на привал и спешились, поесть и обсудить предстоящие действия. Было решено оставить лошадей снаружи и дальше идти пешком. Впрочем, на лошадях в довольно узкий лаз протиснуться бы и не получилось.

— Недалеко от входа табари выставляют часовых, так что пробраться внутрь незамеченными у нас в любом случае не выйдет, — принялся инструктировать нас Лаэрт. — Основная задача — максимально излучать дружелюбие, чтобы нас не порешили сразу же, как только заметят.

— А это возможно? Нас могут убить прямо на входе просто так? — спросила я настороженно.

Такая мысль не приходила мне в голову, но после того как была озвучена вслух Лаэртом, мигом разогнала всё спокойствие и поубавила жажду приключений. Нет, приключений я всё еще хотела, но только не таких непредсказуемых и опасных. Очень интересно посмотреть на подземный народ и их город, но лишь при условии, что мы вернемся целыми и невредимыми.

— Это крайне мало вероятно. Никто не будет стрелять в безоружных чужаков, предварительно не узнав с чем пожаловали. Я просто предупреждаю, чтобы вы вели себя адекватно, дружелюбно, не кричали и не делали резких движений.

Получив подробные инструкции Лаэрта и привязав лошадей, мы осторожно двинулись внутрь пещеры.

Я опасалась, что будет темно, а у нас собой не было ни свечей, ни факелов, но мои страхи оказались напрасны. Тут и там в горной породе встречались прорубленные вертикальные шахты, сквозь которые внутрь пещер попадал свежий воздух и тусклый рассеянный дневной свет. Метров через триста нас окрикнул громкий командный голос часового.

Мы остановились, демонстрируя пустые безоружные руки и глупо улыбаясь. Я держала перед собой найденную в гнезде корону.

— Мы пришли, чтобы вернуть вам утерянную реликвию! Корону достопочтенного короля табари! У нас нет злого умысла и черных мыслей. Мы знаем, что табари мирный народ и тоже пришли к вам с миром. Проводите нас к вашему повелителю и будете щедро вознаграждены, — громко, медленно и тщательно выговаривая каждое слово, прокричал Лаэрт.

Спустя примерно минуту, когда я уже думала, что нам никто не ответит и нужно будет возвращаться ни с чем, в проходе появилось четверо часовых.