Чужие-III (Наш мир - тюрьма)
Шрифт:
– А-а-а! Он гонится за мной! Я веду его, веду его, веду... Эй, кто там у двери - будь наготове! План вступил в решающую фазу!
40
Это была самая настоящая облава - несмотря на то, что загонщики бежали впереди дичи, поскольку именно дичь была опасна для них, а не они для нее.
Первый из загонщиков, лишившись огненного прикрытия, несся уже из последних сил. Кровь стучала у него в ушах, сердце, казалось, было готово разорваться.
А где-то сзади, постепенно нарастая, близился шум погони - удары щупалец, то звонкие, то глухие, в зависимости от того, приходились они по цементному
Чужой винтом бежал по тоннелю, словно следуя вдоль невидимых нарезов. Для него не существовало верха или низа, и там, где человек обегал какое-либо препятствие, теряя темп, - там зверь буквально обтекал его, прокладывая путь сбоку или сверху, ни на миг не сбросив скорости.
Внезапно топот как-то разом обозначился совсем близко и человек понял, что погоня подходит к концу. Тогда он выхватил нож, отлично понимая бессмысленность этого поступка:
– Он догоняет меня... Он уже совсем близко!
– Остынь!
– раздался неожиданно спокойный голос.
– Это не он бежит за тобой. Это я бегу за тобой, дубина!
Голос принадлежал его напарнику. Едва осознав это, человек мешком осел на пол.
– А где...
– он не сразу смог заговорить.
– Где тварь?
Напарник усмехнулся:
– Бежит по соседнему коридору. Бояться нечего - я захлопнул за тобой дверь. А там... там, похоже, кто-то уже перехватил эстафету.
И действительно, звук погони, сопровождающийся таким же диким криком, уходил дальше, в сторону металлоприемника.
Новый загонщик, видимо, тоже вопил не только от страха, а с двойной целью: лишний раз привлечь внимание преследователя и позволить своим товарищам, караулящим у дверей впереди, проследить маршрут своего бегства.
– Ну, пошли...
– опираясь на плечо напарника, упавший с трудом поднялся на ноги, - пошли туда...
И они, почти обнявшись, заспешили по направлению к печи, чтобы когда вновь настанет их черед, снова принять участие в смертельной гонке.
41
В возникшей сумятице трудно было различить систему. Сквозь дым и колеблющийся свет факелов было видно, как снуют по коридорам люди, крича и ругаясь на бегу, как с железным звоном захлопываются двери, становясь на фиксаторы...
Но хаотичным все это казалось лишь со стороны. Мало-помалу Чужой приближался к уготованной ему ловушке. И с каждым новым смертельным марш-броском у него оставалось все меньше и меньше возможностей для отступления...
Сам зверь этого не замечал. Не замечали и рядовые загонщики.
Лишь Дилон и Рипли могли видеть, что план их осуществляется успешно. Рипли не сходила с места, безотлучно находясь близ металлоприемника: ее вмешательство потребуется лишь на последней стадии. Совершенно ни к чему, чтобы Чужой засек ее раньше времени.
Дилон же, наоборот, участвовал в облаве наравне со всеми, и даже больше всех. Но бегая, понукая отстающих и размахивая полыхающим факелом перед мордой чудовища, он при этом ухитрялся еще и следить за постоянно меняющейся обстановкой.
Рипли и сама считалась офицером - причем считалась отнюдь не номинально: во время учебы она прошла хорошую подготовку, а жизнь научила ее еще большему. Однако уже в который раз ей приходила
в голову мысль, что человека, равного Дилону, на ее пути просто не попадалось. Впрочем, высшие офицерские звания в космофлоте обычно получают деятели вроде Эндрюса... Причем - это в лучшем случае!Потому что в худшем - это и вовсе люди типа Восемьдесят Пять...
– Эй, ты, падаль, давай сюда-а-а-а!
– донесся далекий вопль.
– Восточное крыло. Седьмой тоннель, - спокойно констатировал Дилон. И замер, вслушиваясь в продолжающиеся крики.
– А-а-а! Он убьет меня, братья, скоре-е-ей!
– орал на ходу бегущий.
– Кевин, готов?
– негромко спросил Пресвитер.
– Готов.
– Внимание...
Крича уже что-то совсем бессвязное, отмахиваясь факелом от несущей сзади смерти, загонщик выскочил в дверное отверстие - и тут же Кевин опустил за ним створку. Щелкнули фиксаторы.
– Есть!
– торжествующе улыбаясь, Кевин повернулся к Дилону. Тот без слов показал ему большой палец.
В следующий миг что-то с такой силой ударилось о дверь с противоположной стороны, что Кевин подскочил в испуге. Несколько человек вскрикнули одновременно, но их крик перекрыл леденящий душу вопль, доносящийся из запретного коридора.
– А он здорово рассердился, - бесстрастно констатировал Дилон. Кевин, устыдившись своего испуга, торопливо кивнул.
– Ну, ничего, пусть позлится...
– в глазах Дилона мелькнул непонятный огонек.
– Ему осталось жить не так уж долго. Так пусть хоть последние минуты жизни его мучает злоба и страх!
Вокруг Пресвитера собралось несколько человек, ожидающих дальнейших указаний. Среди них он вдруг заметил Голика. Этот-то как здесь оказался?
– Так. Ты, - Дилон ткнул пальцем в того, кто только что играл роль живой приманки, - ты отдыхай пока что. Остальные - за мной! Теперь на очереди тоннель номер шесть!
42
...Голик бегал и орал вместе со всеми, изо всех сил изображая активнейшую деятельность, но при всем при этом держался подальше от места, где ему могла грозить реальная опасность.
Но это была не война с четко обозначенной линией фронта - и, пытаясь избежать опасности, он вдруг оказался к ней вплотную.
Это было, когда они, как им показалось, успешно провели монстра сквозь шестой тоннель. Голик в компании еще нескольких человек как раз шел в сторону следующего - пятого - коридора, как вдруг из одной двери в стене тоннеля со свистящим шипением, какое издает струя воздуха, бьющая в космическое пространство сквозь пробитую обшивку звездолета, на них надвинулась голова монстра с открытой для атаки пастью...
Эта дверь в спешке осталась незамеченной - потому и незапертой.
Отчего же Чужой не бросился на них сразу? Трудно сказать... Возможно, он проявил нерешительность при виде компактной группы людей?
Или же в смутное, неразвитое сознание монстра каким-то образом проникла мысль, что он уже не преследователь, а преследуемый - даже если внешне все выглядит наоборот? Так или иначе, он дал людям несколько мгновений. И за эти короткие секунды Голик вдруг не разумом, а телом, понял, что единственное спасение сейчас - не бежать, а идти на сближение с опасностью.