Чужие. На улице бедняков. Мартин Качур

Прообразами персонажей романа в той или иной степени (и менее всего, пожалуй, в образе Сливара) послужили многие реальные знакомые Цанкара той поры. Например, преуспевающий Тратник — это архитектор и художник Иван Ягер, автор проекта здания австро-венгерского посольства в Пекине. Ягер оформлял, и, с точки зрения писателя, неудачно, первую книгу стихов Цанкара, из-за чего между ними осложнились отношения. Прообразом Мари, символом безысходного человеческого страдания, стала Малчи, тяжело больная дочь портнихи А. Леффлер (у нее в течение десяти лет писатель снимал квартиру), судьба которой потрясла Цанкара, и позже он вновь вернулся к ней в повести «Дом Марии Милостивой» (1904, русский перевод — 1909—1910). Описывая детские годы Сливара, Цанкар широко использовал впечатления собственного детства.

Важно отметить, что Цанкар считал чужаками не только лишних в буржуазном обществе художников и людей искусства, но и «столпов» этого общества, чуждых народу.

В одном из последующих писем к З. Кведер он отмечал:

«Я писал о наших «чужаках» — о тех наших людях, у которых нет родины. И это мы все. Большей частью мечтатели, все сплошь пассивные люди, которые иногда пускаются в разгул и бродяжничество, рано умирают от туберкулеза или становятся пессимистами, критиканами, бессильными фантазерами-реформаторами, которые никогда ничего не добиваются в жизни. Об этих людях писал я и о тех других, у которых е с т ь «родина». И те еще хуже» (10.VII.1901).

Современная критика в целом положительно оценила роман Цанкара, хотя во многих случаях сходные оценки вытекали из почти противоположных точек зрения. Помимо словенских изданий, на появление книги откликнулись пражские, белградские, сараевские, загребские периодические издания.

Критик Иван Мерхар в триестинском журнале «Словенка» (1902, май), например, писал: «Особенностью Цанкара является то, что даже в своих небольших сочинениях он видит своим пронизывающим взором весь словенский народ, что служит ему фоном, на котором там и тут пластично выступают главные действующие лица; эта особенность чрезвычайно мастерски воплощена в «Чужих», фон которых широк и богат, поскольку идея, которую хотел выразить автор в своем произведении, велика и касается всего словенского народа…». Размышляя о судьбе Сливара, критик далее продолжал: «И душевные битвы, которые ведет Сливар после женитьбы и вплоть до своей добровольной гибели в холодных волнах, описаны с классической завершенностью первого ученика великого Достоевского».

Всесторонне, несколько раз обращаясь к нему в разные годы, анализировал роман Цанкара хорватский критик и публицист Милан Марьянович (газета «Обзор», Загреб, 1902, 1—2.V), отмечавший, что книга Цанкара «принадлежит к числу тех произведений, которые побуждают читателя к раздумьям о своей жизненной задаче, о своем отношении к жизни, а особенно к своему народу… его «Чужие» из той категории книг, к которой принадлежат романы типа «Рудин», «Дым», «Новь», «Обломов», то есть к категории книг, написанных кровью, из-за которых автора в первую минуту проклинают, но которые вызывают целые течения в духовной жизни и открывают новые горизонты. Подобные сочинения оставляют читателя в горьком настроении, лишают его всех иллюзий и дышат пессимизмом; такие сочинения угнетают душу, но они необходимы, ибо это книги расчета, итога, на фундаменте которых можно строить заново… Если б в русской литературе не было таких книг, она не стала бы мировой, если бы русское общество благодаря своим писателям не видело таких картин, оно не было бы таким, каково оно сейчас».

Марьянович отмечал также, что изображенная Цанкаром проблема характерна для многих славянских народов. Примечательно, что тогда же, в 1901 году, в Загребе вышел роман известного хорватского романиста Венцеслава Новака «Два мира», главным героем которого тоже был человек искусства, музыкант Амадей, также трагически погибший в столкновении с буржуазным обществом, не испытывающим потребности в национальном искусстве.

Даже принципиальные противники эстетики Цанкара, как, например, авторитетный тогда критик Фран Говекар, отмечали, что «Чужие», несомненно, лучшее пока беллетристическое произведение Цанкара. Оно лишено всякого балласта, словно отлито по одной модели, его отличает легкий и элегантный слог, отменная дикция, художественная и психологическая сторона романа безукоризненна. Он современен и актуален, «с эстетической точки зрения нельзя сделать ни малейшего упрека» (журнал «Люблянски звон», 1902, август).

К образам чужих у себя на родине людей Цанкар обращался неоднократно и в дальнейшем своем творчестве, в том числе в романах «На улице бедняков» и «Мартин Качур», в значительной степени носящих автобиографический характер.

На русском языке роман «Чужие» печатается впервые.

НА УЛИЦЕ БЕДНЯКОВ

Роман был написан летом 1902 года и вышел в Любляне в мае 1903 года (с датой 1902 г.).

В сравнении с «Чужими» эта книга свидетельствует о дальнейшем развитии и утверждении реалистической эстетики Цанкара.

В романе «На улице бедняков» на ярком социальном фоне отражены сложные и тяжкие отношения в семье писателя, судьбы его матери и отца, его собственное детство и школьные годы. Но здесь автобиографическая тема уже приобретает, с одной стороны, более углубленную индивидуализированно-психологическую трактовку, а с другой, достигает большей обобщающей силы и универсальности.

О настроении, с каким работал Цанкар в ту пору, красноречиво говорит его письмо к брату Карлу, написанное в период созревания замыслов обоих романов:

«Все, что я пишу в последнее время, тенденциозно; в драме или в новелле я высказываю то, что у меня лежит на сердце и что в статье или в эссе я не сумел бы столь ясно и открыто сказать. Рассказ о какой-нибудь любовной истории без цели и смысла — не что иное как обыкновенные бабьи сплетни, особенно та проза, какую создают у нас, где нет ни малейшей этической основы. Вся наша нынешняя словенская литература — за исключением одного-двух молодых людей — стоит, прости меня, кучи дерьма. Но лучше она быть не может. Такой душевно низкой и пустой буржуазии, как наша словенская, нет нигде; и вся наша литература — цвет и плод этой буржуазии. От навоза нельзя ожидать ничего, кроме вони. Тут необходимы большие перемены и большой труд» (17.V.1901).

Современная критика, за исключением клерикальной, сочувственно встретила и положительно оценила роман. Врач и литератор, близкий Цанкару Иван Робида, например, писал (газета «Словенски народ», 1903.13.VI): «Цанкарова книга «На улице бедняков» — это произведение, каких немного у нас, словенцев, да и не бог весть сколько найдется их у других, больших, более счастливых народов».

Сам Цанкар спустя много лет, в 1914 году, вспоминал: «Эта книга для меня глубоко значительна, она целиком словенская и, вне всякого сомнения, обладает немалой художественной ценностью, большей, во всяком случае (без ложной скромности!), нежели любая другая словенская проза».

На русском языке роман вышел впервые в 1961 году.

МАРТИН КАЧУР

Роман «Мартин Качур» был написан в Вене в ноябре — декабре 1905 года и вышел отдельным изданием в самом начале 1907 года (с датой 1906).

Период с конца 1905 по начало 1907 года, когда создавалась книга, был очень напряженным для Цанкара. Это была пора и плодотворного творчества, и активного участия в политической борьбе на платформе социал-демократии, когда он, по его собственным словам, сделал шаг «на арену жизни» (хотя упрекнуть Цанкара в том, что он когда-либо стоял в стороне от жизни, невозможно). К этому времени писатель чаще покидал Вену, собираясь в не столь отдаленном будущем совсем возвратиться на родину, и обновленные словенские впечатления значительно расширяли его кругозор, обостряли видение, обогащали духовно. Он почти целиком сосредоточивается на Словении, на происходивших в ней социальных и политических событиях. Жизнь Вены и ее бедняцких кварталов в его прозе постепенно отступает на второй план. В своих новых книгах Цанкар по-прежнему обильно использует автобиографический материал. Эпицентром действия становится родной город Врхника и окрестные села, а прототипами основных героев — хорошо знакомые с детства Цанкару реальные люди. Мир Качура «реален и в то же время символичен», — отмечает современный исследователь творчества Цанкара Д. Моравец.

Роман «Мартин Качур» был единодушно тепло встречен и читателями и критикой.

Фран Финжгар, предварительно рецензировавший многие книги Цанкара, по прочтении Качура в рукописи, писал автору: «Качуром вы опять попали в самую точку» (21.I.1906).

Критик Ф. Кобал в газете «Словенски народ» по свежим следам писал: «Впечатление от романа исключительное, даже потрясающее, особенно для тех, кто пережил подобное тому, что пережил Качур. Такие Качуры есть всюду, где живут учителя и живут священники». Критик обращал особенное внимание на архитектонику романа, отмечая его четкую, строго подчиненную замыслу структуру. По его мнению, книга делится на три конгруэнтные части, отличные друг от друга по колориту. Первая часть — обстановка праздничная, люди недоверчивы и враждебны, Качур — идеалист; вторая — обстановка мрачная и грязная, люди соответствуют ей, такие же мрачные и грязные, ближе к животным, чем к людям, идеализм Качура ослабевает; третья — обстановка радостная, полная солнца, жизни, люди оживленные и одухотворенные, Качур спивается и погибает. Каждая из этих частей, в свою очередь, делится на три также конгруэнтные, но менее отчетливо дифференцированные части. Все это вместе создает органичное целое, своего род триптих — чем ниже опускается Качур, тем выше поднимается жизнь.