ЧВК "Пересвет". Книга третья
Шрифт:
Он снова попытался выдернуть руку и у него снова ничего не вышло.
— Отпусти, падла! Я трахал эту сучку неделю назад и хочу трахнуть ещё раз!
Его свободная рука сжалась в кулак. Я уже знал, что будет дальше. Широкий размах, нацеленный в голову. Так бьют в пьяных драках. Ну, или пытаются.
Моя рука с легкостью перехватывает вторую руку наёмника, затем я резко развожу руки в стороны, подтягивая наёмника к себе и резко бью лбом прямо в его удивлённое и перекошенное от злобы лицо.
Из его тела уходит напряжение — я чувствую, как руки становятся безвольными. Несколько ударов сердца, и он начинает
— Наверное, ей не понравилось, — бросил я наёмнику, хотя тот вряд ли это услышал.
В следующие несколько секунд произошло сразу несколько событий, причём практически одновременно.
Смолкли все звуки — и музыка, и гул голосов. На меня уставилось несколько десятков изучающих и чего-то ожидающих взглядов. И в этой тишине раздался скрежет отодвигаемых стульев.
Одновременно встали из-за двух столов — стола наёмников и нашего стола. Правда из-за нашего стола почти одновременно — Шеф и Дамьян моментально, а техник контрабандистов Маркуса Вальего с небольшим опозданием.
— Ты вырубил Ника! — взревел один из наёмников. Судя по голосу, это был как раз тот, что рассказывал приятелям искаженную версию про мою ЧВК.
— Он не умел быть вежливым, — пожал я плечами. — За что и поплатился. Но вы не переживайте, через часок он оклемается. Только нос уже не будет таким ровным. Хотя этому вашему Нику что ровный нос, что кривой… Один хрен — урод!
— Ах ты падла! — наёмник бросился на меня.
Его приятели последовали за ним. Правда двоих сразу же сбил тяжелый деревянный стул, который успел швырнуть Дамьян. Сам серб уже двигался в мою сторону, на подмогу.
Шеф схватил со стола обе бутылки — одну пустую, другую недопитую, бросив печальный взгляд на желтоватую жидкость и тоже бросился вслед за Дамьяном. Маркус медлил. Судя по выражению лица, он был «слегка» растерян.
Первого из противников я вывел из строя ударом в живот, пока тот пытался достать меня своими кулачищами. Затем я быстро схватил его за голову и с силой приложил о близлежащий стол. Стоящее на нём пиво и текила полетели ко всем чертям, одновременно пачкая посетителей. Те повскакивали, смотря на меня и перевернутый стол, а затем один из них заорал со всей дури:
— Pelea en el salon!
— Драка в баре! — рявкнул со всей дури Шеф. — Наших бьют!
И с ходу двинул вскочившего рядом с ним латиноса одной из бутылок.
Вот же хитрый сукин сын! Решил устроить потасовку всех со всеми. В таких драках не бывает победителей, только выплёскивается адреналин. А с учётом собравшегося в баре подвыпившего контингента, вероятность запустить процесс была весьма и весьма большой.
Я бросил короткий взгляд в сторону бара. Елена жестом задержала двух темнокожих амбалов, которые и должны были урегулировать всяческие всплески насилиям в её баре. Но, видимо, я оказался не в том месте и не в то время. Впрочем, смотреть на то, как пьяное быдло обижает хрупкую девушку я в любом случае не смог бы! Поэтому случилось то, что случилось.
Удар кулаком вскользь пришелся мне по скуле, и я вновь собрался, стал похожим на сжатую пружину. Рыжему незнакомцу в скандинавских татуировках я ответил коротким, но мощным апперкотом в челюсть. Тот пошатнулся и рухнул на ближайший стол,
полный стаканов. Под звон стекла я врезал другому нападавшему, затем едва уклонился от чьего-то кулака, мелькнувшего перед самым моим носом, на который ответил удачным ударом локтя — послышался треск рёбер.Дамьян с ходу посодействовал встрече двух лбов, с размаху столкнув их прямо перед собой. Затем ударом ноги отправил кого-то прямиком в большую потасовку, участники от неожиданности повалились на пол, опрокинув стол, и принялись лупасить друг друга почём зря.
Шеф старался в общую свару не вступать. Вместо этого он двигался вдоль стен, периодически отвешивая всем желающим и нежелающим удары бутылкой из-под текилы. А может и с недопитой текилой, кто его знает!
Маркус Вальего вооружился стулом и со всей дури орудовал им, двигаясь в мою сторону.
Я снова бросил взгляд на барную стойку. Елена смотрела на происходящее облокотившись на барную стойку и подперев голову ладонями. В её взгляде читалась явная тоска. В прочем, без намёка на отчаяние. Наверняка этот хаос, что мне посчастливилось устроить в её баре, далеко не первый. И уж точно не последний!
Меня привлёк чей-то крик, стремительно приближавшийся справа. Я обернулся в самый последний момент и тотчас рефлекторно пригнулся. Нападавший перелетел через меня и снёс сразу несколько столиков, на которых покоились остатки чьей-то недопитой выпивки.
Мой взгляд снова упал на Елену. Теперь она уже не смотрела, а просто уронила голову на барную стойку, не в силах смотреть на творящийся хаос.
Раздался звон разбитого окна. Рядом стоял Дамьян, который, очевидно, отправил кого-то проветрится с помощью грубой силы.
Шеф ударил какого-то темнокожего амбала бутылкой, а затем откупорил её и влил остатки в себя. Впрочем, какой-то шустряк успел выбить бутылку из его рук, прежде чем Шеф закончил.
«Это было зря! Ох, зря!» — промелькнуло у меня в голове.
Шеф словно с цепи сорвался — на несчастного бедолагу, решившего выбить бутылку текилы, обрушился целый град ударов, а несколько секунд спустя он повторил судьбу противника Дамьяна и тоже вылетел в окно. Правда в другое, соседнее. Под соответствующий звон битого стекла.
Вошёл в раж, отвешивая удары направо и налево, как вдруг позади меня, аккурат за затылком, раздался звон. Я замер на долю секунды, потом ощупал голову, а когда поднёс ладонь к лицу, увидел красное на пальцах.
— Твою ж мать, — последнее, что успел сказать я, прежде чем провалиться в темноту.
Глава 20
Ветерок проникал в полумрак комнаты сквозь открытое настежь окно и играл с полами невесомых занавесок. Приятный, освежающий ветерок, зародившийся где-то среди вершин и ущелий.
Всегда любил прохладу, спускающуюся летом с ночных гор. Одним по душе запереться в спальне и включить кондиционер, но как по мне, это всё равно что пить воду после глубокого осмоса — невкусно, неполезно, а значит бессмысленно. Собственно, это и было одной из причин моих пеших походов по Горному Алтаю в прошлой жизни — ощутить эту самую прохладу, контраст между зноем дня и свежестью ночи. В такой далёкой прошлой жизни… Настолько, что она теперь казалась сном.
«Но откуда у меня такие мысли? — вдруг пронеслось у меня в голове. — И где я вообще?»