Цицианов
Шрифт:
Атажуков предлагал учредить в Георгиевске «высшее судилище», которому бы подчинялись все суды в Кабарде, после чего вывести из аулов чиновников и приданных им казаков. Право предлагалось сохранить традиционное, но взыскание по приговорам производить «по строгости российских законов». Смысл витиеватой фразы о положении абазинцев и осетин сводился к тому, что этим народам следовало вернуться под покровительство кабардинской знати. Земли отторгнутые надлежало вернуть, за исключением тех, которые оказались заняты станицами. Всякого рода стеснения в прогоне скота должны быть отменены, а все бежавшие ранее крестьяне — возвращены своим бывшим владельцам [587] .
587
АКА К. Т. 2. С. 957, 958.
Судя по всему, Цицианов внимательно прочитал записку Атажукова, которая в целом ряде пунктов совпадала с его представлениями о мерах по наведению порядка в центре Кавказской линии. В донесении Кочубею от 28 февраля 1805 года он дал комментарии к записке, выразив согласие с целым рядом ее положений. Однако взрыв генеральского гнева вызвало утверждение полковника-кабардинца о том, что набеги горцев объясняются их стеснением русскими поселенцами. Главнокомандующий считал иначе: причиной набегов он называл подстрекательство турок и персов. Цицианов добавил также, что хищничество и нападение мелких партий изжить в ближайшем будущем не представляется возможным, «ибо баранта, или репрезаль, не что иное, как подпора введенному у них искони обычаю между собой». О самом полковнике Измаил-бее Атажукове Цицианов
В начальный период пребывания на Кавказе Цицианов, по-видимому, еще не вполне понимал, как ему предстоит действовать и с кем иметь дело. Однако уже через несколько месяцев его представления о методах умиротворения горцев заметно изменились. Это видно из его всеподданнейшего доклада от 23 марта 1804 года, в котором излагаются способы покорения Кабарды.
Прежде всего главнокомандующий считал необходимым сформировать внутри кабардинского общества прорусскую партию, опираясь на которую можно было успешнее проводить политику «согласно видам правительства». Он недоумевал, почему тамошний пристав за три года службы не сделал такого важного шага. Цицианов считал, что при управлении горцами следовало проявлять строгость, справедливость и бескорыстие. К сожалению, у значительного числа российских деятелей на Кавказе хватало сил только на первое. Далее генерал писал: «…Слово приставв азиатском народе никакого почтения и уважения к себе не привлекает, поелику все азиатцы приобыкли почитать силу, следовательно и особу ее во власти имеющую и оное означающую. А потому слово начальник,по мнению моему, предпочтительнее пристава, так как и название Кабардинская областьвместо кабардинского народаесть необходимо потому, что сие последнее название само собой напоминает им, что оный есть как будто отдельное тело от Российской империи, хотя сия цель должна состоять в том, чтобы в грядущие времена кабардинский народ мало помалу, оставя хищность свою и лютость, обратился в полезный для империи народ, подобно казанским татарам. За сим следует главная система, доселе ничего твердого и к улучшению нрава их произвесть не могущая, состоящая в том, чтоб уздени или нижняя степень народа сего была в несогласии с князьями, родами их кичащимися, тем паче что, держа их в беспрестанной между сими двумя состояниями войне, а потому способствуя делаться воинами, мы тем подливаем масло на огонь, могущий погаснуть; но обещает ли таковая непримиримая распря, нами тщательно подстрекаемая, общее когда-либо спокойствие, предаю правосудному и прозорливому Вашего императорского величества благоусмотрению. Буде же в противоречие сему казалось бы то, что они прежде были жесточе и опаснее, нежели ныне, то сего ни к чему иному отнести не можно, как к тому, что сила и бдительность по временам сильнее или слабее вздерживала их как плотина, всякий год подновляемая, удерживает стремление воды и определяет ей одну дорогу в спуск, а роскошь и желание прибытка, провидя в нем способы к лучшей жизни, совершенно их ослабили. Со всем тем удостоверительно смею донести Вашему императорскому величеству, что при всяком выборе в родовые суды употребляемы были батальоны и пушки вместо предводителей выборов, реляциями украшаемых. Сие же не отчего больше происходило и происходит как от того, что зло в корне его было не повреждаемо, а еще менее истребляемо и о перемене воспитания юношей, основанного на хищничестве, не было помышляемо, хотя оно состоит в том, сколько всем известно, что младенец знатнейшего дома родившийся, отдаваясь на воспитание узденю или подданному князя, не возвращается в дом свой, доколе возмужав, не отгонит искусно табуна или не увлечет христианина в плен. Сих-то ради причин, взяв главными предметами: 1) перемену воспитания, 2) введение в Кабарду роскоши, 3) сближение оной с российскими нравами, покровительствуя наружно их веру и умножая случай к сообщению с россиянами, по мнению моему, нужно, сделав начальником Кабардинской области генерал-майора, поелику они все имеют военные чины и не имеют никакого уважения к статским, предпочитая войну и силу всему, и чин сей для того, что из них есть имеющие полковничьи чины, чрез него стараться всеми мерами наклонять их разными прелестями отдавать детей своих в училища, нарочно быть заведенными в Георгиевске и в Екатеринограде, где ничему больше не обучать, как российскому и татарскому языкам, а потом, под видом усовершенствования наук, отсылать княжеских домов детей в кадетские корпуса, отколь расписывать в полки, отделенные от Кавказской линии; таковые школы завести для узденей или дворян кабардинских, но в полки выпускать с понижением чинов против княжеских детей, дабы не оскорбить сих при начале сего благотворного действия. В Екатеринограде, в Георгиевске и в Константиногорске не только съестные припасы, как они и ныне продают, но и всякие домашние произведения, лишь бы были их собственные, позволить ввозить и продавать беспошлинно; таможня от того мало потерпит, но во взаимность империя получит в последующие времена ощутительную пользу, а именно: ремесла умножатся в Кабардинской области, кочующая жизнь истребится, деньги появятся обильно в оной, а наконец накопление богатства и сбережение его укротит их в хищничествах и исправит нравы, тем паче, что в непросвещенном народе, кому терять нечего, тот храбрость свою почитает единым средством приобретения лучшей жизни. Необходимо нужным признаю в Георгиевске и Константиногорске построить казенным коштом мечети и позволить, имея муллу, отправлять служение, особливо в торговые дни, ибо всякий народ, привязанный к вере, питает в душе своей почтение к тому, кто покровительствует оную».
Кроме того, Цицианов предложил набрать из кабардинцев Кабардинский гвардейский эскадрон, «который не может стоить более 30 т. р., т. е. по 100 р. всаднику или рядовому жалования, считая провиант в оном числе 15 т. и другие 15 т. на их обмундирование во все по их обычаю, но одним цветом, со сменою через три года: то при отличии, коим они должны почитать сию службу, произойдет у них вкус к лучшей жизни, познают роскошь столицы, поражены будут позорищем великолепия и богатства и в три года пребывания в Петербурге научатся по-русски. Князьям же дорога откроется к службе, и сим средством, по мнению моему, сблизятся они с благонравием и предпочтут спокойную жизнь жизни разбойников» [588] .
588
Там же. С. 953.
В другом, более позднем документе главнокомандующий признавал, что «доныне система состояла в обуздании лютости» кабардинцев «поддерживанием узденей в неповиновении их князьям» и «пенсионах» от правительства, «явно производимых». «Рассматривая со вниманием сии два способа, — писал он, — нашел я их более ко вреду, нежели к пользе цели служащими, ибо первым, содержа узденей против их князей во вражде, нечувствительно Россия вселяла в них военный дух и заставляла их по необходимости делаться год от году военными людьми, нежели спокойными обывателями, следовательно не обещавшими оставить свои дикие и пагубные привычки; а второй способ, производя в не получающих к получающим пенсионы зависть, неминуемо возрождал в первых к последним презрение и неуважение, считая их предателями собратий». Помимо прочего, Цицианов полагал, что введение родовых судов являлось одной из главных причин недовольства кабардинцев, но он исходил из того, что можно «приучить» их к этому юридическому институту. Генерал соглашался только на уступку в виде расширения полномочий мулл, кадиев и ахундов в решении маловажных дел, и то при предоставлении отчетов о решениях верховному пограничному суду [589] .
589
Там же. С. 959, 960.
В Петербурге внимательно прислушивались к пожеланиям главнокомандующего, раз за разом проявлявшего свою компетентность. Полковника Дельпоццо произвели в генерал-майоры и назначили начальникомнад Большой и Малой Кабардой, упразднив неуважаемую и непонятную горцам должность пристава.В
своем первом рапорте в новой должности генерал Дельпоццо сообщил, что кабардинцы с недоверием относятся к России, хотя известие о его назначении их начальником восприняли, по крайней мере внешне, очень благожелательно. Он предложил согласиться на формирование выборных судебных органов на кабардинских условиях, поскольку в них не будет засилья мусульманского духовенства, а сами суды будут пользоваться должным авторитетом у населения. Дельпоццо предложил предоставить кабардинцам пустующие пастбища в районе крепости Кисловодской, но не уступать им в просьбах ее упразднить, так как этот форт мешал им «лучший способ производить с закубанцами воровскую свою коммуникацию» [590] .590
Там же. С. 962.
Понравилась Александру I и идея создания Кабардинского гвардейского эскадрона, поскольку уже в это время император рассматривал гвардию как часть символического комплекса империи. Александр полагал разумным использовать службу в регулярной части для того, чтобы «доставить способы обитателям Большой Кабарды обращаться поколику возможно с россиянами, удобнее сблизить их к просвещению и укротить дикость их нравов и врожденную наклонность к наездам и хищничеству». Военный министр С. Вязьмитинов письмом от 6 августа 1804 года просил Цицианова для осуществления практических шагов по формированию эскадрона, согласно императорской воле, дать ответ на ряд вопросов о способах обеспечения денежным и вещевым довольствием, порядке вербовки рядового и командного состава, выборе командира, условиях службы и т. д. [591] Впрочем, гвардейская часть, составленная из кавказских уроженцев, будет создана только в царствование Николая I — лейб-гвардии Кавказско-горский эскадрон Собственного Его императорского величества конвоя.
591
Там же. С. 956.
Проекты умиротворения и обустройства совмещали в себе рациональные и адекватные оценки с фантастическими предположениями. Так, автор уже упоминавшейся «Картины Кавказского края» ставил под сомнение возможность быстрого покорения горцев силой оружия. Главной причиной их стойкости он называл не их «фанатизм» или особые природные условия Кавказа, а то, что у них нет ответственной политической власти и потому имеющиеся у России военные ресурсы оказываются непригодными для этой цели. Эти вполне здравые суждения сопровождались евроцентричными пассажами: «…они опасаются подвергнуться полной зависимости России только потому, что не имеют понятия о выгодах просвещенного и благодетельного правления; ибо в настоящем своем положении думают ошибочно, что пользуются независимостью, которую потерять пуще всего страшатся». Далее предлагалось «приучить» горцев к торговле и распространить среди них христианство [592] .
592
Картина Кавказского края… Ч. 1. С. 76, 82.
Исторические источники позволяют уверенно говорить, что Цицианов, в отличие от большинства, если не от всех последующих главнокомандующих, пытался понять причины конфликтов с горцами. Его канцелярия была буквально завалена жалобами купцов-армян на разбойников, лишавших их имущества, и встречными жалобами горцев. Это заставило Цицианова внимательно изучить вопрос. Выяснилось, что торговцев в горах действительно грабили все, кому не лень. Одновременно был установлен неоспоримый факт: имело место значительное завышение потерпевшими суммы ущерба, следствием чего «правительство излишние делает взыскания с кабардинцев и других народов, отвращая тем их от привязанности к правлению (русскому. — В. Л.)».Другими словами, ограбленные на рубль претендовали на компенсацию в размере червонца, будучи в полной уверенности, что власти встанут на сторону «обиженного христианина». Кроме того, рискованная «выездная» торговля армян, по мнению главнокомандующего, «…удаляет закубанцев и кабардинцев от сообщений их с россиянами, ибо им (горцам. — В. Л.)нет никакой нужды приезжать в города для закупки необходимых для них вещей; имея же армян, они выписывают через них и излишне им платимое вознаграждают хищничествами свои пошлины» [593] . Чтобы покончить с этим явлением, Цицианов предписал учредить «татарские рынки» при крепостях и одновременно запретил армянам ездить торговать в горские аулы.
593
АКА К. Т. 2. С. 943.
Главнокомандующий хорошо понимал, что следует искать способы снижения напряженности в районах соприкосновения русских и кабардинцев, не довольствуясь карательными операциями, которые только озлобляли горцев. 9 мая 1805 года кавказский губернатор Гильденшольд получил от него следующее предписание: «…Желая восстановить тишину и спокойствие на Линии и видя то, что кабардинцы привычкой к хищничеству разрушают оные, сколько и наши непомерные требования при малейшей потере, вящее их озлобляют против нас, побуждают их к мести за несправедливые наши взыскания, и для того нужным нахожу предписать вашему превосходительству об обнародовании по вверенной вам губернии следующих правил: 1) Кой час сделано будет из деревни или с поля похищение, то хозяин обще со старостой, ни минуты не медля, извещает о том ближайший пост военный и капитан-исправника; являясь опять обще с десятским на другой или на третий день в управу земской полиции, в присутствии перед зерцалом, при бытности старосты имеет приведен быть к присяге в том, что о потере показанное справедливо. 2) За сим капитан-исправник сделает повальный обыск, также имеет исследовать, не от своей ли неосторожности, оплошности или нерадения постигло его несчастье, ибо таковые от удовлетворения изъемлются, и для того то нижеследующими пунктами объясняются меры осторожности, против коих поступивший удовлетворения не получает…»
И вновь мы видим, что главнокомандующий, поставленный радеть о российских интересах, включает в последние интересы не только русского, христианского населения края, но и мусульман, которые у большинства администраторов той поры априори находились «в подозрении». Цицианов прекрасно понимал, что станичник, потерявший «по пьяному делу» лошадь или пропивший арендованную воловью упряжку, мог легко сочинить правдоподобную историю о нападении горцев. Более того, обвинение «некрещеных» соседей в угоне скота могло стать простым способом пополнения собственных отар и табунов. Далее главнокомандующий требовал от поселян соблюдения вполне доступных им мер предосторожности. Надо было отказаться от «псковско-рязанских» привычек, формировать так называемое фронтирное поведение, снижавшее вероятность стычек, поскольку исчезала провоцирующая беспечность станичников. Было предписано на все полевые работы выходить большими группами, вооруженными огнестрельным и холодным оружием (косами, насаженными как копья). Деревни следовало обносить рвом и валом, по верху которого устанавливался частокол (палисад). В тех местах, где древесина была дефицитной, на валу приказывали сажать колючий кустарник. «При въезде и выезде деревни иметь мосты на рву и вороты, которые на ночь заставлять и иметь караул»; «…каждому хозяину иметь по 3 злейших собаки, буде больше не может, которые на день привязывать, а на ночь спускать». Контроль над исполнением всех этих распоряжений возлагался лично на капитан-исправников [594] . На реке Малке при ее впадении в Терек предприимчивый отставной штабс-капитан Шеншин взял на откуп единственный мост, за проход через который брал непомерную плату. Это «…было источником жалоб кабардинцев во взимании непомерного числа овец за прогон оных и тогда, когда вся цель состоит в приласкании сего народа и во внушении ему бескорыстия с нашей стороны». Цицианов приказал построить «казенный» мост, проход через который становился бесплатным. Расходы на ремонт сооружения разделили поровну на горцев и на обывателей города Екатеринограда [595] .
594
Там же. С. 944—945.
595
Там же. С. 951.