Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
– Ой, тогда я сразу после вас!
– Значит, я крайняя! – заключила Зиночка.
Глава 6
«Фордик» не вынес долгого пути – зачах на просторах Юкатана. До моря оставалось совсем немного, и Вакарчук с легким сердцем оставил изделие автопрома США в индейском селении, мало отличимом от лесной опушки. Да и куда тут на машине – по набитой тропе? В здешних местах, как во времена майя, лучший транспорт – крепкие ноги.
– Та еще дорожка… – натужно
Сразу пахнуло романтикой да экзотикой. Вот только это разные вещи – читать о путешествии в дебрях сельвы и одолевать этот самый путь. Беглецы канули в лес, как в воду. Резко потемнело – густые кроны задерживали свет солнца. Поросшие мхом красные и капоковые деревья занавешивали дорогу ветвями, завивали лианами. В расщелинах толстой коры благоденствовали орхидеи, свисая роскошными фестонами, а корни древесных гигантов переплетались и давали бесчисленное количество узловатых отростков, тискавшихся между косматых, с желтыми каемками, банановых пальм, великанских папоротников и мескитовой поросли.
– Февраль называется, – брюзжал Степан. – Плюс двадцать пять!
– Скажи спасибо, что не лето, – по-русски выговорил Чак. – Как это… Упарился бы!
Истерически закричала обезьяна, ей ответил большехвостый гракл, издав пронзительный вопль – полное впечатление, что кого-то мутузили-мутузили, да и добили наконец.
– Жаль, пирамид не повидали, – расстроенно вздохнул Вакарчук. – Самые же майянские места!
– А ты под ноги посмотри, – с ехидцей сказал Максим.
Степан глянул на утрамбованный гравий.
– Это сакбе, майянская дорога. Ей полторы тыщи лет.
– Или больше, – гордо кивнул Призрак Медведя.
– Или больше…
Сакбе, выложенная по краям громадными каменными глыбами, пересекла обширное болото по прямой. Неожиданно орущий, квакающий, пищавший и поющий лес затих, прислушиваясь к гулкому, рокочущему звуку – будто человек кашлял, только громче и гортанней.
– Ягуар, – спокойно прокомментировал Чак. – Голодный.
– Бедная киса… – буркнул Вакарчук, косясь на чащу.
Дальше троица двинулась в молчании. Слышно было лишь сопение да свирепые шлепки – москиты набрасывались как вампиры, измученные бескровной диетой.
Вскоре дорожка сузилась до тропинки и вильнула, забираясь на возвышенность, поросшую хлопковыми деревьями. Здесь дул ветер с моря, отгонявший кровососов. Еще немного, еще чуть-чуть, и тропка пошла на спад, выводя к мельчайшему городишке Пуэрто-Кавальос, запущенному и забытому.
Зато вид как на картинке: лазурное море, белый песок и пальмы, лениво шелестящие перистыми листьями.
– Дальше я сам, – индеец передал Вальцеву свой исхудавший рюкзак и вразвалочку направился к причалам, где скреблись бортами рыбацкие лодки. Сбоку, словно дистанцируясь от мелкоты, покачивалась ладная шхунка.
«Явно не тяжким трудом нажита, – проснулось в Степане пролетарское чутье. – Контрабанда или наркотики…»
Глянув под ноги, он сел, уминая шуршащий коралловый песок.
– Умаялся? – Максим опустился рядом.
– Да фиг его знает. – Вакарчук неуверенно пожал плечами. – Привык! Просто… Заканчивается вроде наше бродилово, а дальше – смутно и туманно.
– Не фантазируй, – хмыкнул Вальцев. – Ну да, не Штирлицы мы! Ничего… Дроздов все понял как надо, да и на Лубянке, чай, не дураки сидят. Нам, главное, до кубинских берегов доплыть! А там… не
знаю. С ДГИ [195] , наверное, свяжемся. Или сразу с Ворониным [196] . А дальше… – он пожал плечами.– Возможны варианты, – понятливо кивнул Степан. – О, наш Чингачгук воротился…
Лицо приближавшегося Чарли выглядело, как всегда, бесстрастным и непроницаемым, но Вакарчук давно приноровился к повадкам индейца. Обсидиановые глаза живо шарят по сторонам, в походке – развалистая ленца… Стало быть, «усё у порядке».
195
ДГИ (Direccion General de Inteligencia) – кубинская спецслужба.
196
Н.И. Воронин – в описываемое время – руководитель Представительства КГБ при МВД Кубы.
– Вечером отплываем, – доложил Гоустбир, щурясь на берилловый разлив моря. – Капитан Санчес взял недорого.
– Вот что доллары животворящие делают! – наставительно выставил палец Степан.
По губам Чака скользнула улыбка.
– У меня еще осталось malenko. Хватит на буррито с тортильями.
– Люблю приятные новости! – живо поднялся Вакарчук. – Веди нас, вождь!
– Хау, – усмехнулся Призрак Медведя.
Я ступал осторожно, опасливо вертя головой, боясь возвращения боли и страха. Боль ушла вечером, а вот страх… Приглушенный, он до времени затаился. Спасибо девчонкам, подлечили. Но что там прячется в подкорке? «Выписываться» мне или опухоль лишь усохла? Надо провериться, строго-обязательно. До томографов еще далеко… Я раздраженно передернул плечами. Ведь Владислав Иванов еще в шестидесятом вывел принципы МРТ! Вот же ж… Ну, хоть ЭЭГ сниму, и то хорошо.
Ох, до чего же тошно помирать! Вопишь про себя: «Несправедли-иво! Нельзя так! Не хочу-у! Не надо-о!»
А клетки знай себе делятся. И до одного места им надежды твои, планы, мечты…
Я вздохнул, начиная улыбаться. Когда проснулся, рядом сидела Тимоша. Глаза красные, не выспалась, бедная, но вся прямо лучится радостью. Полежи, воркует, поспи, до завтрака целый час еще…
Несмело поднявшись, настроение снова опало в минор. Я болезненно сморщился, стоило только вспомнить, как вел себя последние пару недель. Страдал, мучился, прикидывался здоровым… И ничего лучше не придумал, чем глотать пачками анальгин, а потом и бутылку марочного коньяка ополовинил…
Боюсь, главное, трясусь от страха, скулю – но не борюсь, не пытаюсь даже! Мычу от боли и тупо жду конца… Да я ли это был?
Усмешка тронула мои губы. У меня хорошая отмазка – опухоль давила на весь мозг, а это не только боли, тошнота, потеря ориентации и прочие прелести. Под гнетом астроцитомы искажается личность. Вот я и… того… чудил.
Стыдишься себя? Морщишься? Позорище, мол? Следовательно, твое драгоценное «я» вернулось в норму…
И все как-то быстренько у меня, скоренько – трагедии не разгуляться. Нет, чтобы месяцами по больницам, по жуликоватым бабкам-ведуньям! Увядать, усыхать, отсвечивать лысой головой. Прихворнул наспех…