Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
– Насчет пополнения, – переключился он на деловой тон. – В Первомайске работает наш агент, он входит в спецгруппу генерала Иванова как аналитик…
– Знаю, – проявил Грин осведомленность. – Глеб Лукич Новаго. Мне было рекомендовано не контактировать с ним.
– Мне тоже, – кивнул Смит. – Как успехи?
– Да так… – дернул плечом Саймон. – Вышел на одну деваху. Миха ее на ноги поставил…
– М-м-м… – затянул Питер, щелкая пальцами. – Светлана!
– Она, – буркнул Грин, недовольный информированностью партнера. – Последнюю неделю не ходил за ней. Кажется, девчонка заметила слежку. А вот, если вдвоем… – Он поморщился: – Shi-it… Все так несерьезно… Какая-то малохудожественная самодеятельность!
– Так на это и расчет! – энергично отмахнул Смит. – Chief of station
– А нам, значит, не доверяют? – кисло усмехнулся Саймон.
– Да нет, тут другое… По секрету, между нами, ждать надо не третьего, а третью!
– Ну что ж, – Грин флегматично пожал плечами, – «любовь втроем» – не худший вариант.
Старушка, вышедшая на крылечко магазина, кротко улыбнулась, глядя на гогочущих парней.
«Молодежь… – подумала она. – Небось о девках судачили. Охо-хо-нюшки…»
Мне выделили квартиру в панельной десятиэтажке рядом с рестораном «Москва». Смотришь с проспекта – полное впечатление, что шагаешь по столице СССР, где-нибудь у площади Гагарина. Всей разницы, что московские панельки – в девять этажей, а берлинские довели до круглого счета. Да, и еще над соседским домом ракетирует берлинская телебашня с нанизанным шаром из нержавейки – с виду несерьезная конструкция, а ведь тридцать метров в поперечнике, и весит, как полсотни загруженных вагонов!
Закрыв за собой дверь квартиры, я мысленно выдохнул. Всю дорогу от Александерплац проверялся, но вроде чисто. «Шпицели» не страшили особо – Маркус на моей стороне, а вот ребятишки из Карлсхорста или с Кляйналлее… [199]
Беспокойство вцепилось в меня еще в Москве, и освободиться от него не получалось. Тревог добавляла утрата сверхскорости – раньше-то я мог так стартануть, что не удержишь в поле зрения! Мелькнул размытым пятном – и нет меня. Мог и плюх надавать особо наглым оперативникам. А теперь – всё, списан в обычные смертные.
199
В Карлхорсте, окраинном районе Восточного Берлина, находилось представительство КГБ. На Кляйналлее (Западный Берлин) располагалась штаб-квартира ЦРУ.
Лишь в детской фантастике семнадцатилетний пацан способен оказать сопротивление крутому спецназовцу. В реале я и вякнуть не успею. Вот это унизительное ощущение беспомощности и раздувало тлеющие страхи.
Даже здесь, в тихой квартирке, меня не покидало чувство близкой опасности. Уверенности в том, что Штази не поддалось искушению насовать повсюду «жучков», не было. Одно хорошо – миниатюрных телекамер пока не создано.
– Трусишка зайка серенький… – проворчал я. Вспомнил о звукозаписывающей аппаратуре и выдал в импульсе раздражения: – Да пошли они все!
Схомячив рыбку из Варнемюнде, переоделся, натянув трико, и «пошел на работу». В комнате, на большом письменном столе, блестел «Comintern-1», моя микроЭВМ в экспортном исполнении. И «клава», и «мыша», всё как у людей. Займусь сервером домена…
Юзерствовал до самого вечера, и то, что получилось, сбросил на ГМД. Правда, дискеты на полтора «метра» пока не выходило, как ни бились в Центре микроэлектроники, но мне и триста «кило» – с избытком.
– Весь в трудах, – простонал я, разгибая спину, – аки пчела…
Именно под конец рабочего дня в дверь постучали. Натура моя, как водится, вздрогнула, прислушиваясь. Тук-тук-тук. Тук. Тук-тук.
«Маркус!»
Я открыл, впуская «Человека без лица». Вольф выглядел несколько смущенным.
– Простите, Михаэль, что вот так, запросто, не предупредив…
– Вообще-то, Маркус, это я у вас в гостях!
Начальник Штази
прошел в комнату, потирая широкие ладони, будто сметая остатки неловкости.– Да как-то разволновался с утра. Смешно, наверное, сокрушаться о будущем, но… Воссоединение Германии… Падение Берлинской стены… «Остальгия»… Ведь всей этой катастрофы можно было избежать! Вот, что не дает мне покоя!
– Можно было… – передернулся я. – Нужно было! Убрать дурака, а не чмокать его в меченую лысину! – помолчал, успокаиваясь, и продолжил задумчиво, глядя на потемки за окном: – Знаете, Маркус, если подумать, то история России – это летопись предательств. Я не отношу себя к поклонникам Империи, но вспомните семнадцатый! Разве Николай не мог остановить в феврале тогдашнюю либерально-демократическую вакханалию? Мог! Должен был! Обязан просто! Призвал бы гвардию, и та бы живо зачистила Питер от дезертиров и агитаторов. Взял бы за гузно Гучкова, спровоцировавшего хлебные бунты, разжаловал бы в рядовые генерала Алексеева, устроил бы заградотряды из ударников-корниловцев… Гадство… И время-то какое выбрали! Самый подходящий момент для удара в спину. Ведь Россия «сосредоточилась» как раз к весне семнадцатого года – военные заводы раскручены, склады забиты боеприпасами, даже форму новую припасли! Еще какая-то пара месяцев – и наши войска перешли бы в наступление, гнали бы кайзера до самого Берлина. А Черноморский флот овладел бы Проливами… Всё бы так и вышло, если бы только не предательство царя-батюшки! Согласитесь, тяжело это – спасать страну, когда ее правитель – изменник и слабак! Правда, большевикам это удалось. И не их вина, что семьдесят лет спустя нашелся еще один Иуда-идиот…
Маркус скинул куртку и встал рядом со мной, глядя за окно.
– Миша… – произнес он задумчиво. – А вам не кажется, что в грязных делишках Февраля явно наследил английский лёва?
– …А в восьмидесятых нагадил штатовский орёлик, – кивнул я. – Согласен. Все равно… Будь у нас в начале века сильный император, Россию удалось бы спасти. А рулил бы КПСС умный и волевой генсек, устояли бы и Советский Союз, и ГДР.
Вольф покивал, горестно поджимая губы.
– Вот это и лишает меня спокойствия! – в его мужественном голосе чувствовался надрыв. – Я должен был, обязан был противостоять измене! У меня не было лейб-гвардии, но «Боевые группы рабочего класса» [200] – были!
200
Народная милиция ГДР, более 200 тысяч человек.
Маркус, как и я когда-то, путал времена, сопрягая грядущее с былым.
– Ага! – фыркнул я ехидно. – Чтобы потом немецкие дети проходили бы на уроках истории, как зловещий «Человек без лица» развязал в Германии гражданскую войну? Нет, Маркус, исправить что-то в будущем не получится, слишком поздно. Работу над ошибками нужно делать сейчас, вот в этом настоящем! Времени очень мало, но если хорошо постараться, можно успеть.
– Нужно успеть. – Вольф растянул губы во вздрагивающей улыбке, словно извиняясь за разгулявшиеся нервы.
Я замедленно кивнул, глядя на вечерний Берлин. В опадающей темноте зажигалось все больше окон. Их свет складывался и умножался, вычитая мрак.
«У всех праздник как праздник, – думал Ершов, выглядывая в узкое окошко, больше схожее с амбразурой, – только у нас вечный бой. И даже во сне покоя нет, сплошные догонялки со стрелялками…»
С четвертого этажа отеля «Аль-Уруба» различались белые дома, оттененные метелками финиковых пальм, желтые коробочки такси и картинка, не лишенная символизма – кафедральный собор с двумя башнями, зажимавшими главный портал напротив белокаменного карандаша минарета. Плоские верха соборных башен были оторочены зубцами и больше подходили замку, чем храму. На левой засел сиадовец с РПГ, а внизу, уткнув орудие в битый «Фольксваген», весело горел кубинский танк.