Цитадель
Шрифт:
– С этим предстоит разобраться новому Главе.
Ответ ввел в стопор всех, даже Бокасу, растерявшуюся от столь неожиданного поворота, который как нельзя лучше облегчал воплощение ее плана в жизнь. Подобное везение и благоволение изменчивого Бога Удачи поразили женщину, настроившуюся с боем выгрызать победу.
Молчание затянулось. Понимая, что Бокаса растерялась, и все может пойти не так, как планировалось изначально, Клахем громко спросил:
– Кого Отец назначил приемником?!
Понимая тонкость иронии, Долон еле сдержался, чтобы не расхохотаться. Услышать этот вопрос от старика – тайного Главы, что может быть абсурднее?
Лицемерие запустило щупальца в сердце Ордена,
– Отец не успел назвать имя, – сдержанно ответил Кинтал. – Нам предстоит выбрать самого достойного, того, кто сможет заставить трепетать врагов Ордена и благополучия.
Услышав слова «преемник», «не назван», «предстоит выбрать», Бокаса очнулась и, скинув напускную печаль, приготовилась биться до последнего, громче всех кричать и отстаивать свою правоту.
Наблюдая за резким преображением безобразного лица в хищную, радостную гримасу, Кинтал с трудом сохранял самообладание. Чтобы не выдать себя, перевел взгляд на Долона, который уже давно разглядывал фреску на потолке и делал вид, что его тут нет. Клахем тоже вперился в него, призывая вести себя как обычно дерзко, а не паясничать и сеять подозрения.
Бокаса, заметив, как Старшие Братья смотрят на Долона, возмущенно закричала:
– Он еще слишком молод! В ордене есть более достойные…
– Сестры, – небрежно перебил на полуслове Ло. Его прищур обдавал презрительным холодом, но она впервые не желала возразить наглецу.
– Да! – согласилась женщина и напряглась, чувствуя подвох.
Наблюдая за происходящим, Клахема распирало выплюнуть едкую, злоехидную гадость, поставить на место глупую выскочку, однако вместо этого, как можно благодушнее, произнес:
– Каждый достойный, радеющий за братство Брат или Сестра, может быть избран Главой Ордена, – ему казалось, что со стороны он выглядит старым маразматиком, над которым потешается Бокаса, но, ступив в реку и намочив ноги, поздно опасаться вымокнуть. Другим, судя по темным лицам, вряд ли было проще.
Бокаса недоверчиво взирала на него, на бледные лица Старших Братьев, Созерцателей... Сегодняшний совет она представляла иначе, тем не менее, все складывалось настолько удачно, гладко, что, даже осознавая гложащие недоверие и сомнения, не могла отказаться от плана. И едва Брат Кинтал спросил: «Кто считает себя достойным занять место Главы?», быстрее всех выкрикнула: «Я!».
Более никто не откликнулся, ибо вопрос с подвохом смутил всех остальных. Одно дело признать достойным кого-то, кому доверяешь или восхищаешься, и другое заявить о себе, как о самом лучшем.
Своего громкого, самоуверенного, звенящего в зале голоса испугалась и сама Бокаса, но шаг сделан, и сомнения отброшены.
«Да хоть лопните от возмущения и захлебнитесь осуждением, мне нет дела до вашего мнения! Скрипите зубами и молчите, лишь храбрые и хваткие достигают высот! И вам, трясущимся грызунам, этого не постичь!» - она решилась:
– Я назвала себя, потому что вижу: необходимы перемены, чтобы укрепить авторитет Ордена и сохранить тайну божественного дара! То, что случилось, станет проверкой нашей сплоченности. Испытанием станут и слухи, ползущие по империи. Я не боюсь предложить нововведения...
– Слухи всегда будут! – сердито пробурчал один из Созерцателей. – Пусть болтают что угодно, главное, виновные будут наказаны.
– Если произошедшее
предстоит расследовать новому главе, выходит, сложности уже начались! Никогда ранее не случалось, чтобы Орден оставался без Главы! Враг стал сильнее, и нам, в столь непростой час, следует принять вызов и решиться! – торжественно изрекала Бокаса. Стоило ей начать рассказ, голос изменился, а глаза фанатично заблестели.– Нововведения укрепят цитадель, сделают абсолютно неприступной и более сплоченной! Не станет необходимости разыскивать одаренных по всей империи. Когда отроки и жители окраин, провинций, с разными традициями, вероисповеданиями, часто разговаривающие на разных языках, попадают в сердце Ордена, сколько сил и стараний следует приложить, чтобы столь разных людей объединить братством? Вновь прибывшие ломают себя, тяжело привыкают к новому повороту судьбы…
– Но в этом и наша сила!
– возразил Брат Нануд.
– Люди разного достатка со всех окраин империи понимают и чувствуют больше, чем те, кто никогда не общался с другими, непохожими людьми! Разве не это делает нас сильными и понимающими?
Бокаса рассвирепела:
– Как можно утверждать, будто мы преуспели в этом, если раскол между Братьями и Сестрами столь велик, что они не сходятся и одиноки? Если между Младшими и остальными лежит огромная, непреодолимая пропасть!? Именно из-за того, что мы слишком разные, Братья и Сестры не сходятся. Считаю, что для укрепления мощи Ордена и безопасности, следует замкнуть братство, сотворив преданную Семью! – пафосно выкрикнула она. – Власть братства должна укрепиться заботой сестринства, тогда единство и взаимопонимание скрепят большую семью, и истинная Семья придет на смену однобокому братству.
– Глупости! Бред и глупости! – громко возмутилась Магана. – Как только потомственных станет больше, чем четверть от всего числа, они неизбежно войдут в противостояние с пришедшими отроками! Кроме того, что сейчас Братьям и Сестрам при желании мешает быть вместе? Ничего, кроме нас самих! Посему, я не вижу смысла в подобной глупости!
– Да, трудности возникнут, но они меркнут перед обретением отроков с сильным даром! – уперлась Бокаса.
– Появление одаренных окупит все издержки и хлопоты!
– Разве мы скот, чтобы служить средством для достижения твоих целей? – возмутился Долон. После его слов зал одобрительно загудел.
– Желаешь угодить Младшим, забывая, что они не братство? Потому что, кроме них, никто не поддержит тебя? Глупо смешивать воду и масло: много масла не получится, как ни старайся.
Его поддержал Виколот:
– Если бы Сестра Бокаса хотела знать истину, то легко проследила бы по записям летописцев, что за почти триста сезонов состоялось лишь 67 добровольных союзов, и только в восьми родились одаренные отроки. На 179 рожденных отроков пришлось лишь 11 одаренных! Это много или мало? И что делать с остальными, если численность младших разрастется и в десятки раз превысит численность состоящих в братстве? Угождать младшим и дальше?! Что станет с братством?
– Я не верю тебе! – самоуверенно закричала Бокаса.
– Потому что сказанное тебе не по душе! Думаешь, тебе одной приходила подобная мысль? – Долон рассмеялся. – Нет! Жившие до нас оставили нам ценные наблюдения.
– Но проверить стоит! А вдруг результаты станут неожиданными и удивят?
– А вдруг они подтвердят наблюдения прошлых архивистов и летописцев? И мы утратим дух Братства?
– давил Виколот.
– Вы оба настроены против меня и даже не желаете рассмотреть возможные выгоды. А ты отказываешься, - зашипела Бокаса, указывая в Долона дрожащим от ярости пальцем, - потому что думаешь только о себе и как выгородить темную.