Цивилизация людоедов. Британские истоки Гитлера и Чубайса
Шрифт:
При этом социал-империалисты объективно выступали в качестве идейных «старших братьев» разнообразных национал-социалистов [109] : их взгляды были настолько же более сложны, насколько развиваемая ими многонациональная империя сложнее узко национального государства, бывшего идеалом и пределом воображения последних. Настолько же шире была и их база – как социальная, так и финансовая, и интеллектуальная (ведь узость ценностной базы национал-социалистов предопределяла и узость их кругозора, и ограниченность интеллекта – причём далеко не только политического). Кроме того, имманентная локальность ценностей объективно делала национал-социалистов более уязвимыми.
109
История заставила нас воспринимать национал-социалистов в крайне узком и ограниченном смысле – исключительно как гитлеровских фашистов («нацистов»), однако здесь данный термин используется в исходном содержательном,
Поэтому, несмотря на ситуативную враждебность социал-империалистов к тем или иным конкретным национал-социалистам, последние (наиболее яркие примеры – Пилсудский и бандеровцы, а после войны Бен-Гурион) весьма эффективно использовались ими для подрыва империй.
Разумеется, социалисты иных стран применялись не только в рамках долговременных стратегических проектов, но и для осуществления локальных актов конкуренции. В России, помимо хрестоматийного финансирования японской разведкой социалистов (в первую очередь эсеров) в русско-японскую войну [110] , представляется необходимым выделить использование Нобелями, Ротшильдами и Standard Oil Рокфеллера протестов рабочих на Бакинских нефтепромыслах для устранения России с мировых рынков и захвата контроля за её промышленностью. На острие удара были Нобели (как наиболее укоренившиеся в Баку), «выписавшие себе» (по выражению В. Чернова, одного из лидеров эсеров) вернувшегося из очередной ссылки революционера Натансона. Организованные под его руководством беспорядки уничтожили около 60 % промыслов, причём «пострадали преимущественно армянские фирмы, а уцелели… крупные иностранные»; общее число перегонных (нефтеперерабатывающих) заводов сократилось более чем вдвое – с 65 до 32.
110
Стоит особо отметить, что широко распространенные в настоящее время представления о финансировании германским Генштабом российских большевиков во главе с Лениным представляют собой классический пример успешной исторической информационной диверсии [15, 43] вроде «убийства Иваном Грозным своего сына».
В результате, если в 1904 году потребление керосина Англией обеспечивалось Россией и США поровну, то в 1908-м соотношение составило уже 12,4:78,2 %. Во Франции за 19041908 годы доля российского керосина упала с 71 до 14,5 %, а американского, соответственно, выросла с 14,3 до 61,3 % [77] (причём экспортирующийся из России после первой русской революции керосин в основном производился на заводах, принадлежащих иностранному, а отнюдь не российскому капиталу).
Среди других значимых следствий этого эпизода революционной борьбы следует отметить выдвижение на общероссийский уровень социалистического движения И. В. Сталина и талантливого инженера, который «лично возглавлял подготовку и развязывание гражданской войны в Российской империи (в 1905 г.)», – Л. Б. Красина (после неудачи покушения на одного из самых влиятельных британских предпринимателей Джона Лесли Уркарта, предпринятого в Баку в 1905 году, «Красин стал пользоваться… большим и… только нараставшим доверием и у. Уркарта, и среди европейской предпринимательской и финансовой элиты» [4]).
О сплетении глобальных социалистов и самых последовательных из них, ставших коммунистами-интернационалистами, свидетельствует, в частности, и то, что знаменитая Франкфуртская социологическая школа исторически является Институтом социальных исследований Коминтерна. Этот институт был учрежден в переломном для Коминтерна 1923 году при университете во Франкфурте-на-Майне, после прихода Гитлера к власти в 1933-м был переведен в Женеву, а уже в следующем, 1934 году «восстановлен» при Колумбийском университете в Нью-Йорке. В 1950 году он возобновил (но уже в совершенно новом идеологическом формате) работу во Франкфуртском университете после переезда туда из США его руководителей [111] .
111
Ключевые идеи даже послевоенной Франкфуртской школы – последовательное отрицание революционной роли пролетариата и восприятие позднего социализма и капитализма как разновидности единого индустриального общества – явно наследуют идеологии Финансового интернационала конца XIX века и, в частности, фабианскому социализму.
О мощи глобальных социалистов свидетельствует стремительная ликвидация английской государственной (институционально ориентированной на патриотов Британии) разведки в Европе с началом Второй мировой войны [112] с немедленным переходом её функций к удивительно вовремя массово пришедшим на службу сказочно оплачиваемым, обладающим необходимыми связями и навыками выходцам из коммерческих структур (основа данной сугубо частной разведки «на службе её величества» – «организации Z» – была создана еще в 1930–1933 годах, скорее всего, по поручению
семьи Рокфеллеров [83]). Эти представители лондонского Сити и, шире, Финансового интернационала быстро взяли под контроль спецслужбы Британии в целом [4], что в условиях войны означало исключительную власть и осведомленность.112
В результате «инцидента в Венло» 9 ноября 1939 года немецкая разведка захватила в тогда ещё нейтральных Нидерландах двух проявивших фантасмагорическую наивность офицеров британской разведки, у которых с собой к тому же (совершенно непредставимым с точки зрения элементарных представлений о безопасности образом) оказались полные списки её агентов во всех европейских странах [4].
В последующем троцкизм – самое последовательное воплощение социал-глобализма среди официальных идеологий – воспитал плеяду американских неоконсерваторов («неоконов») и их европейских прислужников [113] , нацеленных уже в XXI веке на полное разрушение сложившихся государств как таковых (затем эстафету формально правых неоконов подхватили движения леволиберальных экстремистов – трансгуманистических, климатических, негритянских (BLM) в США и исламистских в Европе). В новой реальности хаотизация всё новых регионов служила уже не захвату новых рынков международными корпорациями, а отрыву капиталов всего мира от привязки к территориям, превращению их в спекулятивные капиталы и вовлечению в пирамиду американского государственного долга – в качестве оплаты самого существования США [18]).
113
Среди которых следует особо выделить генерального секретаря НАТО в 1995–1999 годах, палача сербского народа Хавьера Солану.
Впрочем, системные предложения британских социал-империалистов начала XX века, при всём их интеллектуальном лидерстве, удались им неизмеримо хуже, чем подчинение себе государства или решение локальных задач (вроде втягивания США в войну).
Группа Милнера разработала проект преобразования империи в гибкое Британское сообщество – союз наций, автономных в решении своих повседневных внутренних проблем, объединенных преимущественно внешней политикой и финансовой системой. Реализовать проект в самой империи, несмотря на все усилия, не удалось (хотя он оставил по себе название Содружество наций, до 1946 года – Британское, государственную символику ряда получивших независимость бывших доминионов и формальное признание ими английской королевы своим монархом), а вот в ленинском плане создания Советского Союза он был воплощен (по крайней мере, с формальной точки зрения) практически полностью.
В частности, экономику предполагалось преобразовать в совокупность трестов: объединение однотипных предприятий с централизацией коммерческих и производственных функций. Эту экстраполяцию в будущее опыта государственного капитализма Первой мировой войны опять-таки удалось реализовать отнюдь не в капиталистическом мире, а в Советском Союзе, на территории которого уже к моменту его создания – к концу 1922 года – около 90 % промышленных предприятий (в том числе крошечных мастерских с буквально несколькими работниками в каждой) были объединены в 421 трест [114] .
114
Интересно, что В. И. Ленин первоначально выступал против идеи объединения промышленности в тресты [4].
Реализация идей британских империалистов (пусть и с приставкой «социал-») советскими коммунистами заставляет присмотреться к их отношениям и увидеть неожиданное и во многом неприятное для нас, но крайне важное и для современности обстоятельство.
7.1.3. Борьба за объединение европейских рынков
Коминтерн и в целом социальная революция являлись для глобалистов США (ставшими после Первой мировой войны костяком и наиболее мощной частью Финансового интернационала) стратегическим проектом по разрушению империй и созданию единого рынка, политические структуры которого будут так ослаблены, что подчинятся американскому влиянию и капиталу и станут его послушными, хотя и инициативными региональными менеджерами. (Одним из таких менеджеров многие всерьез считали Сталина – вплоть до его отказа от Бреттон-Вудских соглашений)
Отказ Сталина от глобального революционного проекта Коминтерна и переход с интернационализма социал-глобалистов к патриотизму, ставший крахом проекта британских глобалистов (у него попросту исчез «мотор»), в проект глобалистов американских внес лишь не принципиальную корректировку: в отличие от английского, их проект был всеобъемлющим, по-настоящему глобальным.
Если гитлеровский режим воспринимался американскими глобалистами как простое средство расчистки Европы для американского влияния (столкновением с Советским Союзом), то для британских социал-империалистов он после выхода из-под английского контроля с нападением на Францию вместо СССР стал врагом (пусть даже и обучившимся у них же), подрывающим своей обособленностью идею перехода Европы под контроль Британской империи (усилиями прежде всего «туземных менеджеров» из Советской России и Коминтерна).