ЦРУ и мир искусств
Шрифт:
Джексон Поллок погиб в автокатастрофе в 1956 году, к этому времени Аршиль Горки уже давно повесился. Франц Клайн за шесть лет свёл себя в могилу пьянством. В 1965 году скульптор Дэвид Смит также погиб в автокатастрофе. В 1970 году Марк Ротко вскрыл себе вены и истёк кровью на полу своей студии. Некоторые из его друзей считали, что он совершил самоубийство частично из-за того, что не смог справиться с противоречием, заключавшимся в том, что он разбогател на создании работ, «кричавших о своей оппозиции к буржуазному материализму».
«Страна гордится своими умершими поэтами», - говорит закадровый голос в «Даре Гумбольдта». «В оправдание поэтов звучит фраза о том, что США слишком сильны, слишком велики, слишком массивны, что американская реальность берёт верх... Слабость духовных сил доказывается несерьёзностью, безумием, алкоголем и безысходностью мучений... Да, поэты любимы, но любимы потому, что не могли здесь жить. Они существуют для того, чтобы указать на чудовищность нашей ужасной неразберихи» [652] .
652
Saul Bellow. Humboldt's Gift.
17. Фурии на страже
«В 1787 году неподалёку от Мулена на постоялом дворе
умирал старик, друг Дидро, воспитанный на сочинениях
философов. Окрестные священники выбились из сил:
старик не желал принять соборование - он был пантеистом.
Проезжавший
не верил ни в бога, ни в чёрта, побился об заклад с муленским
кюре, что ему не понадобится и двух часов, чтобы вернуть
больного в лоно христианской церкви. Кюре принял пари
и проиграл: больной, за которого маркиз взялся в три часа
ночи, в пять утра исповедался и в семь утра умер.
«Неужели вы так сильны в диспуте?
– спросил кюре.
– Вы заткнули за пояс всех нас!» - «А я вовсе не затевал
диспута, - ответил маркиз.
– Я просто запугал его адом».
В то время как абстрактный экспрессионизм был выпущен в качестве оружия холодной войны, Америка обратилась к ещё более мощному открытию - к Богу. Религиозная вера в моральный закон была воплощена в Конституции США в 1789 году, но только на пике холодной войны Америка открыла, как полезно призывать к высшей осанне. Бог был везде: в том числе и в 10 тысячах шаров с Библиями, отправленных в полёт через железный занавес в ходе проекта «Библейский шар» в 1954 году. Его печать была поставлена на акт Конгресса от 14 июня 1954 года, который расширял текст присяги и добавлял туда слова «одна нация под Богом» - фраза, которая, согласно Эйзенхауэру, заново утверждала «причастность религиозной веры к наследию и будущему Америки; таким образом мы станем постоянно усиливать это духовное оружие, которое всегда будет самым сильным средством нашей страны в мире и в войне» [653] . Он даже появился на долларовых банкнотах, после того как по решению Конгресса слова «в Бога мы верим» стали в 1956 году официальным девизом страны.
653
Dwight D. Eisenhower. Цитата из Stephen Whitfield. The Culture of the Cold War. Пока пропагандисты в администрации Эйзенхауэра с удовольствием говорили о размещении духовного оружия, Министерство обороны США приняло программу расходов на запасы ядерного и неядерного оружия, которая подразумевала расходы в 354 млрд долларов за менее чем шесть лет.
«Почему мы должны составлять для себя пятилетний план, когда Бог, похоже, уже составил нам готовый тысячелетний план?» [654]– задавался вопросом один американский историк. В рамках этой логики, политическая конъюнктура должна была подчиняться давно существующей христианской традиции следования Божьему закону. Призывая наивысший моральный авторитет, Америка приобретала неоспоримые санкции для своей «заявленной судьбы».
Выбору судьбы учили также, как мальчиков в Гротенской школе: «В истории каждая религия отдавала большую честь тем её представителям, которые побеждали врага. Коран, греческая мифология, Старый Завет... Подавление врага - правое дело. Конечно, есть ограничения по целям и средствам. Если обратиться к греческой культуре и почитать Фукидида, у него есть границы того, что можно причинять другим грекам, являющимся частью твоей культуры. Но нет никаких ограничений того, что можно сделать с персом. Он варвар. Коммунисты были варварами» [655] .
654
Daniel Boorstin. Цитата из Taylor D. Littleton and Maltby Sykes. Advancing American Art.
655
Paul Nitze. Цитата из Evan Thomas. The Very Best Men.
Религиозный императив был мотивом таких «рыцарей холодной войны», как Аллен Даллес, который, будучи воспитан в пресвитерианской традиции, любил цитировать Библию, где упоминалось использование шпионов, «направленных Иешуа в Иерихон». Когда в 1961 году ЦРУ переехало в свой огромный новый комплекс в лесах Вирджинии, Даллес распорядился, чтобы одна из его любимых цитат из Священного Писания была выгравирована на мраморной стене коридора в Лэнгли: «И познаете вы истину, и истина сделает вас свободным» (Евангелие от Иоанна, 8:32). Генри Люс, сын американских миссионеров, любил ссылаться на то же Божественное откровение: «Великим обещанием Христа является: «Ищите да обрящете...» - вот обещание и основа, на которой стоит американец». Люс редко пропускал воскресную службу в церкви или отправлялся в постель без того, чтобы помолиться, стоя на коленях. Его жена Клэр Бут Люс перешла в католичество после того, как её дочь Энн погибла в автокатастрофе в 1963 году. Самая широко освещаемая смена религии в стране привела некоторых отступников в уныние. Согласно одному часто повторяемому слуху, сам папа вступил в богословский спор с миссис Люс, когда она была послом США в Италии, чтобы напомнить ей: «...но, мадам, я тоже католик». Она получила известность, убедив Эйзенхауэра стать пресвитерианцем в ходе избирательной кампании 1952 года [656] .
656
Предки Эйзенхауэра были меннонитами, но когда они поселились в Техасе, там не было меннонитстской церкви, поэтому они читали Библию.
«Ни выгода, ни личная слава не давали Люсу такой глубокой мотивации, как его миссионерский позыв улучшить своих сограждан, и он осуществлял свою власть в откровенно, если не единодушно разделяемой вере в то, что он знал, что было хорошо для них», - писал один ранний биограф [657] . Он настаивал на том, что «способность Америки к успешному сотрудничеству находится в прямой связи с зависимостью Конституции нашей страны от Бога», и считал, что «ни одна страна в мировой истории, кроме Древнего Израиля, не была так очевидно создана для какой-то особой стадии в вечном Божьем предназначении» [658] . Для Люса холодная война была священной войной, в которой «Тайм Инкорпорейтед» должна была служить «доминирующей цели и предназначению» победы над коммунизмом по всему миру. «Является ли это декларацией частной войны?
– спросил он однажды у руководителей «Тайм Инкорпорейтед».
– А если так, может ли она не быть незаконной и, возможно, сумасшедшей? Возможно, да, но есть некоторые мощные и точные прецеденты для объявления частной войны» [659] . Нигде не проводилась параллель с наёмниками времён крестовых походов или так мощно собранной частной армадой Фрэнсиса Дрейка.
657
John Kobler. Henry Luce: His Time, Life and Fortune (London: Macdonald, 1968).
658
Там же.
659
Там же.
Теологом, которого больше всего уважал Люс, был Рейнхольд Нибур, почётный покровитель Конгресса за свободу культуры и «реалист» холодной войны, считавший, что установление рассчитанного баланса силы было задачей первостепенной важности, а внешняя политика являлась сферой исключительной ответственности властной элиты. Для членов этой элиты Нибур был, конечно
же, несравненной по авторитету фигурой. Мартин Лютер Кинг, с другой стороны, заявлял, что узнал от него «о мощи зла». Нибур консультировал читателей «Тайм-Лайф», используя своё либеральное понимание теологии, завоевав ободрение Сидни Хука, после того как успешно вернул к жизни доктрину первородного греха в качестве политического оружия, и превращая «Бога в инструмент национальной политики» [660] . Разумеется, с участием религиозного императива, вмешивающегося по-своему в каждое важное решение политики времён холодной войны, всё здание американской власти в 1950-е годы похоже покоилось на одном фундаментальном монистском предположении: будущее будет решаться «между двух великих лагерей людей - тех, кто отрицает, и тех, кто поклоняется Богу» [661] . «Нас не должна смущать проблема, которая стоит сегодня перед миром, - предупреждал президент Трумэн.– Либо тирания, либо свобода... И даже хуже - коммунизм отрицает само существование Бога» [662] . Создание подобной концепции, которая свела сложность мировых отношений к борьбе между силами света и тьмы, означало, что риторика американской внешней политики покоится на различиях, сопротивлявшихся логическим или рациональным процессам. Джордж Сантаяна (George Cantayana) в 1916 году описал философский процесс, посредством которого такие искажения стали доминировать в историческом процессе: «Воображение, которое застыло, называют знанием, иллюзия, которая отображается, называется правдой, а воля, носящая системный характер, называется судьбой» [663] .
660
Sidney Hook. The New Failure of Nerve, Partisan Review, January 1953. В декабре 1951 г. директор Совета по психологической стратегии сказал Трейси Барнес из ЦРУ, что Нибур близок к тому, чтобы стать возможным «консультантом» Совета; Gordon Gray to Tracy Barnes. 21 December 1951 (GG/DDE). С учётом поста председателя Консультативного совета Штаба политического планирования (предварявшего создание ЦРУ), который занимал Нибур, это означало, что богослов имел идеальную позицию для того, чтобы «сделать Бога инструментом национальной политики».
661
Whittaker Chambers. Witness (Chicago: Regnery, 1952).
662
Harry S. Truman. Address to Congress, 12 March 1947, in Harry S. Truman, Memoirs: Year of Decisions.
663
George Santayana. Цитата из Gore Vidal. Palimpsest (London: Andre Deutsch, 1995).
Такие разделения ввели в заблуждения молодого проповедника Билли Грэхэма (Billy Graham), который усилил предостережение Трумэна теорией о том, что «коммунизм является... шедевром сатаны... Я считаю, нет другого объяснения пугающим завоеваниям коммунизма, в которых они, кажется, обходят нас на каждом повороте, кроме как обладание сверхъестественной силой, мудростью и разумом, данными им» [664] . Норман Мейлер выдал другой диагноз: «Самая серьёзная политическая болезнь Америки заключается в том, что страна сама получила для себя права» [665] .
664
Billy Graham. Цитата из Stephen Whitfield. Op. cit.
665
Norman Mailer. Armies of the Night (New York: New American Library, 1968).
Именно в этом климате доктринального догматизма расцвела политика сенатора Джо Маккарти. В книге «Решающий» Артур Миллер сравнивал охотников на ведьм в Салеме с периодом маккартизма, чтобы продемонстрировать параллель вины, отстоящей на два столетия, «содержащей скрытые подавляемые чувства чужеродности и враждебности по отношению к стандартному светскому обществу, так как они определяются его самыми непримиримыми оппонентами. Без чувства вины «охота на красных» в 1950-е годы никогда бы не создала такой мощи» [666] . Главным условием инквизиции тогда и теперь было установление вины путём публичного признания, причём от обвиняемого ждали, что он «проклянёт своих соратников, как и своего хозяина дьявола, и будет оправдывать свою новую принадлежность отвращением к старым взглядам - только тогда его могут оставить в покое и позволить влиться в общество особо достойных людей» [667] . Любопытной чертой слушаний комитета Маккарти по антиамериканской деятельности было то, что на них демонстрировалась «меньшая заинтересованность в звучавших именах, чем в проверке откровенности признания очевидца». Лесли Фидлер, который, как и его друг Ирвинг Кристол, открыл для себя религию в начале 1950-х годов, описал этот процесс как вид символического ритуала, когда он сказал, что «признание само по себе ничто, но без покаяния... мы не сможем двигаться вперёд от либерализма невиновности к либерализму ответственности» [668] .
666
Arthur Miller. Timebends.
667
Там же.
668
Leslie Fiedler. Цитата из Taylor D. Littleton and Maltby Sykes. Цит. произв.
Американский комитет за свободу культуры в полной мере перенял метод публичного покаяния. Элиа Казан (Elia Kazan), назвавший имена во время слушаний Маккарти в апреле 1952 года, был удостоен звания почётного члена Американского комитета. Теперь он с радостью готов был оказать ему содействие в борьбе. Защищая актёрскую студию Казана от нападок радикально настроенной антикоммунистической группы, Сол Штейн (Sol Stein), будучи в иезуитском расположении духа, утверждал, что Казан выполняет «приемлемую для антикоммунистов функцию в театре, [который] можно считать миссионерским для их отсталой политической братии. Последняя потеряла слишком много времени, размышляя, способствует ли служба в авангарде этой страны укреплению могущества советского колосса... Те же, кто встал на сторону коммунистов в прошлом, должны были получить возможность направить свою энергию на подлинно антикоммунистические инициативы и начинания, если это совпадало с их настоящими убеждениями» [669] . Казану, по его словам, нужно было предоставить пространство, чтобы дать «опоздавшим на политическом поле возможность искупить вину и использовать свои таланты в борьбе против нашего общего врага» [670] . Этого было недостаточно, чтобы убедить крайне антикоммунистическую группу давления Aware Inc., выражавшую недовольство по поводу того, что Казан продолжал работать с «упорствующими в своих заблуждениях» актёрами, такими как Марлон Брандо, Фрэнк Сильвера (Frank Silvera) и Лу Гилберт (Lou Gilbert), и упустил шанс взять в штат «каких-нибудь активных антикоммунистов» [671] .
669
Sol Stein to Aware. Inc, 28 January 1955 (ACCF/NYU).
670
Там же.
671
Aware, Inc. to Sol Stein, 26 February 1955 (ACCF/NYU).