Цветик

Директриса повела двоих на обед в столовую, а третий, Славин, поспешил к Альке.

– Аля, как ты? Меня Леночка настоятельно просила расспросить тебя тщательно .

– Все нормально, Аркадий Иванович! Работать нравится. Интересно, через месяц рожать будем, врачи говорят, скорее всего, мальчик родится.

– Не тяжело тебе с животом, нарушение КЗОТа ведь?

– Аркадий Иванович, пока все нормально, живот не особо большой, многие думают, что я много ем. Как у вас дела?

– Да, ждем окончания учебного года, будем оба вместе, Леночка ведь тоже на третьем месяце.

– Как я рада за неё, за вас, - поправилась Алька,- Елена Борисовна такая классная, и так замечательно, что вы встретились.

– Спасибо, Аля, вот, родим невесту для твоего сыночка, Леночка сладости ест в неограниченном количестве, я смеюсь - значит девочка!

– Ага и с младенчества помолвим, - засмеялась Алька.
– Немного подождите, я щас.

Отпросившись на десять минут сбегала до Антоновны, объяснив, что надо передать гостинчика славным людям, помогшим ей с распределением, наложила варенья различного, пару банок грибов - в одной были белые, а в другой - маслята, только шляпки размером не больше пятикопеечной монеты. Вручила все Аркадию, тот отнекивался, но Алька сказала, что от чистого сердца, да и мамульку свою пусть порадует домашним вареньем. Пообещав обязательно сообщить Славиным, когда родит, расстались довольные друг другом.

Проводив комиссию, Зоя Петровна, немного помолчав, сказала:

– Значит так, до нового года потянем со строительством, там, пока оборудование установят, к весне поедешь на стажировку, пусть маленький подрастет, почти годик будет и без мамкиной сиськи в случае чего обойдется.

Май начался теплыми деньками, и к средине месяца посадили картошку и все овощи. Серега готовился к экзаменам, мать сдружилась с Антоновной, обе как орлицы, смотрели за Алькой.

Алька заметно погрузнела, отяжелела, ходила смеясь над собой, как гусыня. Двадцать пятого мая приехал из Армии первый одноклашка Петька, служивший в Забайкалье, за ним, через два дня Валерик из Приморья, ждали Гешку, его шумная маманька возмущалась:

– С другого конца страны уже приехали, а сына, служившего не так далеко, с Западной Украины не дождешься!

Ребята первым делом пришли к Альке, она все годы была для них своим парнем, знала все их секреты и похождения, кто кого любил, кто кому нравился, письма ей писали чаще, чем домой. Осмотрев её со всех сторон, поехидничав и похихикав, приступили к расспросам: -Кто и кому морду набить?

– Давайте уже Гешку дождемся, суровые мои, тот ведь тоже мозги будет компостировать. Ребята, я так счастлива, что вы приехали, вы мои самые-самые!!

– Были бы самые-самые, - проворчал Петька, - дождалась бы нашего одобрения. А то, вон, и бражки с такой гусыней не выпьешь!

Гешка явился тридцатого мая, а тридцать первого, в восемь утра Алька родила сына. Рожала дома, до Пашии, где наблюдалась, не успела. Мужичок родился крупненький, аж четыре килограмма. Роды случились быстрые, сынок сразу же заревел громко и оглушительно. Акушерка, тетя Паня, сто лет, а, может, и больше, работающая в больнице, приняв его, охнула, потом сильно засмеялась:

– Аль, мало того, что богатырь и горластый, ты смотри, меня описал, чудо какое, первый раз сразу, едва вылезши, сикают. Да как метко, прямо мне на халат... Смотри, мать, какой красавец у тебя народился!

Она показала завернутого в пеленки малыша, тот таращил глаза и сердито ревел:

– Мишка, - произнесла уставшая Алька.

– Ну, значит, так и назовем!
– тут же проговорила тетя Паня.

Засыпающая Алька не врубилась: она-то просто углядела, что сын вылитый Мишка, и вырвалось у неё имя, а акушерка, сообщая матери о ребёнке, сказала, что Алька назвала сына Мишкой.

Радостная бабка слетала в поссовет и записала малыша Цветковым Михаилом Михайловичем, по отчеству матери, Алька - Михайловна и сын тоже Михайлович!

Когда Альке принесли сыночка кормить, тогда он уже имел имя, покривившись, Алька смирилась, она-то хотела Егором назвать.

Одноклашки, отмечавшие свой дембель, орали под окнами, как мартовские коты, поздравляя Альку с сыном, пока их не разогнала дежурившая фельдшерица.

А Тонкову приснился маленький мальчик, трех-четырех лет, удивительно похожий на него... Обрадованный Мишка рванулся к нему, бегом преодолевая расстояние и желая побыстрее взять свою копию на руки, но в двух шагах от ребенка, мальчика позвал женский, смутно знакомый голос: "Мишуткааа!" Малыш улыбнулся и, повернувшись, побежал на голос, а Тонков как-то увяз и не смог сделать больше ни одного шага. И такая жалость появилась у него во сне, что не успел он к ребенку... Проснулся с колотящимся сердцем и весь в поту.

Долго потом сидел на балконе, курил и с горечью думал, что не суждено ему иметь детей с этой... Пытался он мирно договориться, чтобы развестись, но Светка орала и истерила:

– Только с понижением в звании ты от меня отделаешься, будешь вечным летёхой!!

– Раз так, ты будешь соломенная жена. Я к тебе не прикоснусь больше!

Вот так и жили, все больше понимая, что чужие абсолютно во всем. Мишка перебирал баб, благо, в городе был текстильный комбинат, и приезжало много молодых ткачих из России, сразу честно предупреждая, что женат. И не желая иметь незаконнорожденных детей, всегда подстраховывался. А жена... он абсолютно не интересовался ею, тестя, попытавшегося вправить ему мозги послал:

– Ты хотел, чтобы она стала офицерской женой? Стала, что ещё надо?

– Но семья должна быть семьёй!

– Да? А как же насчет того, что после третьего аборта твоя доченька бесплодна?

– Врешь, гад!

– От гада и слышу, пошел ты, Сергеев, не хочет твоя драгоценная развода, пусть так живет.

И только об одном жалел Тонков, что не успел спросить у Анны про Альку. Где-то глубоко в душе свербело, что надо было хоть пару строк когда-то написать девчонке, влюбленной и смотрящей только на него .

На выписку к Альке заявилась целая компания: принаряженная мамка, серьёзный и какой-то важный Сережка, его вечная тень двоюродный братец - Вовка Горбунов, Антоновна и пятеро ребят одноклашек, два были на год постарше - Васька Бутузов и Юрик Горбушин,- уже работали в соседнем поселке на заводе, год, как отслужив.

Вот эти пятеро до слез растрогали Альку,подарив ей коляску для сыночка.

– Ребята, я ..

– Успокойся, тебе нельзя реветь, ты теперь кормящая, - пожурил Васька Бутузов, женившийся ещё до армии и недавно ставший отцом во второй раз. Добрейшей души парняга, учился очень плохо и учителя, зная его трудолюбие и отзывчивость, просто дотягивали его до окончания восьмого класса. Алька же с шестого класса сидела с ним за одной партой и исправляла ему ошибки в диктантах и контрольных по математике. У них с Васькой была крепкая дружба, в поселке все знали, что они друг за друга горой.

– Аль, ты же знаешь, наша дружба, она крепкая. Мы тебя всегда поддержим и поможем по-любому, вы не болейте с сыном! Сама знаешь, говорить я не мастак, я лучше делом, вон, Петька речь приготовил!

Все засмеялись, зная Петину любовь к длинным речам.

– Не, ребят, я сегодня только и скажу - здоровья тебе, Аль, и сынку! Серега, клади мужика в коляску, пусть свою первую машину осваивает!

– Что бы я без вас делала?

– Не, а куда мы денемся, мы без твоей ругачки не проживем, кто ж нас так от души отматюгает и поворчит, если не ты?
– Геша состроил умильную рожу, - ещё и девушек, когда выберем, на твое одобрение приведем. Да и кому, как не тебе секреты можно доверить?