Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Девушка спрятала улыбку. “Оно было на моей шее вчера, о зоркая Мерит-Хатхор, но теперь его уже нет,” – подумала она. И вдруг Ка-Нейт ахнула.
– Мои отец и мать! Как я покину дом?
Наперсница задумалась.
– На который час тебе назначено?
– На пятый час дня, - ответила девушка. Глаза ее были широко раскрыты от ужасной мысли.
– Это час дневного сна, - сказала, просветлев лицом, Мерит-Хатхор. – Твой отец будет отсутствовать. Твоя мать наверняка приляжет отдохнуть. Ты сможешь уйти без их ведома.
– Он подумал об
– Помни, моя госпожа, - Мерит-Хатхор посерьезнела. – Помни о том, что я тебе рассказала.
– Да, Мерит-Хатхор.
– Ка-Нейт сглотнула в волнении и покраснела.
– Я принесу тебе еду и подам умыться, - сказала та и вышла.
В четвертый час дня те, кто был на улице, искали убежища от безжалостного ока Ра; тех же, кому посчастливилось быть дома, клонило в сон от жары. Госпожа дома, наказав дочери также прилечь, ушла к себе.
Девушка пошла в свою комнату; наряд был с утра приготовлен, украшения вынуты из ларца. Но без Мерит-Хатхор она не смогла бы одеться: от волнения она не попадала в рукава и никак не могла застегнуть ожерелье – другое, более скромное, из серебра и яшмы. Мерит-Хатхор не сказала ни слова о пропаже отцовского подарка.
“Госпоже придется ответить перед своим отцом,” - подумала она. – “Джедефптах увидит и разгневается, но это время еще не наступило”.
Прислужница помогла Ка-Нейт оправить платье и ловко застегнула на ее шее замочек.
Под конец Мерит-Хатхор выбрала серебряную подвеску-налобник и, когда госпожа надела ее, отошла и стала любоваться ею.
– Хорошо ли, Мерит-Хатхор? – беспокойно спрашивала та.
– Ты подобна Сопдет*.
– Во взгляде женщины было восхищение.
Ка-Нейт сияла и волновалась.
– Пора, госпожа, - напомнила Мерит-Хатхор.
Девушка покинула комнату.
Ка-Нейт осторожно, стараясь не поднимать шума, спустилась по лесенке. Привратник дремал, уронив голову на руки. С замирающим сердцем девушка миновала его.
Остроухий сторожевой пес, которого также разморило, при ее приближении зашевелился и заворчал.
– Тише, тише, Неб, - прошептала она. – Это Ка-Нейт…
Пес снова уткнул морду в лапы и задремал.
Священное дерево Хатхор, которое ей указал верховный жрец, было известно в городе. Люди подходили к нему парами и поодиночке и поклонялись ему, желая получить милость Золотой. Ка-Нейт, которая происходила из города, где владычествовала Хатхор, несколько раз бывала у него.
Зерновой склад. Скопление домов ремесленников, отгороженное от улицы стеною. Сейчас! О боги этой земли!
Улица вывела ее на площадь Хатхор, богини любви.
В утренние и вечерние часы там обыкновенно сидели уличные цирюльники, предлагавшие свои услуги малоимущим. Теперь же площадь была безлюдна.
Почти.
Он ожидал ее под сикомором.
Верховный жрец сменил священное одеяние на длинную с рукавами
вышитую одежду. Под нею угадывались золотые браслеты в виде цельных колец.Сердце ее стукнуло - Ка-Нейт поняла, что он оделся так для свидания с нею.
Девушка ускорила шаг – и вдруг застыдилась, остановилась.
Он шагнул к ней и также остановился.
Они не нарушали молчания.
Они открывали друг друга.
Наконец Неб-Амон заговорил:
– Как твое имя?
– Ка-Нейт, - отвечала девушка.
– “Двойник Нейт,” – повторил он. – Благородное имя.
Снова воцарилось молчание.
Девушка пожалела, что на ней тонкое платье. Он видел ее под ним. Она вся горела – не только от полуденного солнца, от его взгляда.
– Твой дом в Опете*, Ка-Нейт?
– Да, - сказала девушка. – Мой отец – начальник мастерских его величества… Фараон отличил его в прошлом году и подарил ему дом в Опете…
Великий жрец улыбнулся.
– А прежде ты жила…
– В Хут-Ка-Птах, - сказала Ка-Нейт. – Я родилась в городе Птаха*.
– Вот почему я прежде не встречал тебя, - медленно сказал великий ясновидец.
– Но теперь благою волей Ра и Птаха ты здесь, Неферт-Ка-Нейт*…
– Я… Я не могу долее оставаться, - наконец сказала девушка. Он словно поглощал ее глазами. – Мать хватится меня…
– Где твой дом? – быстро спросил жрец.
– Я скажу… Не теперь! – Ею вдруг овладел страх. – В другой день!
– Завтра, здесь же, в этот же час, - быстро произнес Неб-Амон.
– Я приду, - отвечала девушка. Она хотела пойти.
Верховный жрец удержал ее за руку. Сердце ее забилось от этого первого прикосновения.
– Мой господин?
– Знаешь ли ты, кто я?
– Ты – первый хему нечер, великий ясновидец…
– Мое имя - Неб-Амон, - сказал он. – Ты можешь звать меня моим именем.
***
– Возвращайся в дом, Тамит, - весело посоветовала Ити. Красавица Тамит притаилась в тени сикомора, словно отдав себя покровительству богини.
– Хатхор не поможет тебе в этом, - сказала одна служанка другой.
Тамит обернулась, сверкая глазами; черные волосы перекинулись через обнаженное смуглое плечо.
– Тебе откуда знать, в чем Хатхор мне поможет! Ты – кусок сухого дерева, и столько же стоишь!
– Если я кедровое дерево, цена мне высока, - невозмутимо отшутилась Ити. – А ты прогневаешь нашего господина.
Тамит вскинула голову и прошествовала мимо Ити; грубоватое платье портило линии грудей и бедер, хотя девушке очень хотелось выставить их. Ити покачала головой. Тамит надеялась, что господин полюбит ее.
Что великий господин Неб-Амон полюбит ее. Какая неслыханная дерзость!
Тамит была взята в дом великого ясновидца за красоту. Но женщин много, и красивых женщин много; а Тамит простая девица, дочь маленького человека, как и сама Ити.
“Госпожа Мут-Неджем умерла”, - подумала Ити. – “Господин может жениться снова, но служанка не прельстит его, разве только на час”.