Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II

Ити фыркнула. Да и на час не прельстит; великий ясновидец воздержан, и сохраняет тело свое для Амона. И он не подарит свое семя служанке! Чтобы она могла зачать!

“Тамит груба и глупа”, - подумала Ити. – “Маленькие люди не должны ходить большими путями”.

Склонившись над шитьем в своей комнате, Ити задумалась, женится господин снова или нет. Он очень красив, хотя и почти стар; и богат, и бездетен. Наверняка великий жрец приведет в дом новую госпожу. Только бы она оказалась не такая, как прежняя.

Ка-Нейт приготовилась к назначенному часу задолго до него. Но когда она уже хотела покинуть дом, явился слуга от матери с наказом немедленно прийти к ней.

– Иду, - сказала Ка-Нейт.

Она едва удержалась, чтобы не заплакать: только мысль о краске на глазах не дала пролиться слезам. И на что она матушке, именно сейчас!

– Я пришла, - сказала Ка-Нейт, появившись в дверном проеме. – Что тебе угодно, матушка?

– Сядь, Ка-Нейт, я скажу тебе слово, - сказала мать.

Ка-Нейт села, сложив руки на коленях.

– В наш дом приходили вестники от господина Са-Монту, друга нашего господина Джедефптаха, - сказала госпожа дома. – Его сыну Хорнахту восемнадцать лет, он красив и полон достоинств, и желает тебя в жены.

– Хорнахту?
– воскликнула Ка-Нейт. – Хорнахт… солдат!

Слезы побежали по ее щекам.

Мать нахмурилась.

– Хорнахт воин его величества, дитя мое, он силен как сам Монту*. Почему ты плачешь? Он увидел тебя с нами на празднестве Мина, и господин Са-Монту сказал, что ты взяла руками сердце его сына.

Ка-Нейт покачала головой.

– О матушка, то сказал Са-Монту, не Хорнахт! Хорнахт не умеет говорить такие речи!

Госпожа дома рассердилась.

– На что тебе нужны речи? Твой отец был добр к тебе, и спросил твоего согласия на брак! Мой отец не спрашивал меня, когда отдал меня в жены!

– О, это жестоко! – воскликнула Ка-Нейт.

Мать хлопнула смуглой ладонью по полированному кедровому столику.

– Ты разгневала меня! Иди и подумай о том, что я тебе сказала! Хорнахт очень хорош для тебя!

Ка-Нейт поднялась и поклонилась. Она плакала, и госпожа дома поморщилась от жалости.

– Думай, дитя, но не серди меня и господина моей и твоей жизни, - сказала она.

Ка-Нейт, понурившись, ушла.

Мерит-Хатхор увидела, как госпожа тихо вошла. Лицо Ка-Нейт было залито слезами и перепачкано черной краской и красной охрой, которой девушка подкрашивала губы.

Она опустилась в кресло и закрыла лицо руками.

– Матушка сказала, что отец просватал меня, - сказала Ка-Нейт. – За Хорнахта.

Мерит-Хатхор подняла брови.

– Неужто?

За этого неотесанного Хорнахта!..

– Я не могу теперь пойти к моему господину Неб-Амону, - сквозь слезы сказала госпожа. – Отец разгневается…

Мерит-Хатхор покачала головой.

Она присела напротив госпожи на корточки и положила ей руку на колено, так что Ка-Нейт отняла от лица руки, чтобы взглянуть на нее.

– А если ты не пойдешь, разгневается господин Неб-Амон, - сказала Мерит-Хатхор. – Он более могущественный господин, чем твой отец.

Ка-Нейт в испуге сжала маленькие руки.

– Зачем ты это говоришь!

– Пойди на свидание, госпожа, - спокойно сказала Мерит-Хатхор. – Господин Неб-Амон не забудет тебя и будет искать тебя. Ты предназначена ему. Это угодно Маат*.

Она знала, где счастье ее госпожи, и не могла допустить, чтобы это дело было испорчено.

Великое дело.

– Я грязная, - сказала Ка-Нейт. – И я опоздала, Мерит-Хатхор! И матушка узнает!

– Я скажу твоей матери, что ты легла отдохнуть, если она спросит, и она не войдет к тебе, - ответила Мерит-Хатхор.

Она достала чистый льняной платок и хотела намочить его в воде из умывальной чаши. Ка-Нейт, нахмурившись, вынула платок из руки прислужницы и, зачерпнув воды ладонями, умылась.

– Я не пойду сегодня, Мерит-Хатхор, - с неожиданным спокойствием сказала она. – Я не хочу, чтобы моя мать рассердилась на тебя, верное сердце. Ведь ты мне не сестра и тебя могут изгнать из дома.

– Нет, госпожа, ты пойдешь, - это прозвучало приказом, и Ка-Нейт удивленно взглянула на наперсницу. – Так сказал тебе великий бог, - напомнила Мерит-Хатхор.

Она принесла кисточку и горшочек с селенитовой краской для глаз. Умелыми аккуратными движениями подвела глаза госпожи.

– Иди, моя госпожа, так тебе предназначено.

– Предназначено, - с трепетом повторила Ка-Нейт.

Пошатываясь, она спустилась по лестнице. Покинула дом, попавшись на глаза одной из служанок; но теперь отступать было поздно.

Она заспешила знакомою дорогой. Дневная жара уже начинала спадать, но на дорогах было по-прежнему малолюдно.

Чем меньше улиц отделяло ее от дерева богини, тем сильнее билось ее сердце. “Вот я иду к тебе, мой господин,” – думала Ка-Нейт.

Неб-Амон ожидал ее, нарядный, светлый.

Лицо его озарилось улыбкой. Он приблизился к ней и – о Нейт-заступница!..

В смятении девушка хотела вырваться из рук, обвивших ее стан. Она чувствовала запах мирры. Он пришел, умастив тело. Он склонился к ней…

– Нас увидят! – быстро прошептала она.

Тут верховный жрец опомнился. – Идем.
– Он крепко взял ее за руку. – Я знаю место, где никто не увидит.

Он повел ее дорогою в направлении дома Мут, супруги Амона. Вот показалась кирпичная стена, окружающая храм. Под стеною была разбита оливковая роща; деревья, посаженные еще великим царем Сети, были высоки и раскидисты.

Они вошли под сень оливковых деревьев. Ноги их ступили на мягкую зелень.

Неб-Амон увлекал ее дальше, в глубь рощи.

Солнце едва пробивалось в зеленый шатер. Там царили полумрак и прохлада.

Никого, только безмолвные свидетели-деревья.

Едва они остановились, жрец заключил ее в объятия.

– Господин!.. – Руки его искали ее тело под платьем. Она отворачивала лицо; он целовал ее открывшуюся шею.

– Господин!..

Неферт-Ка-Нейт… дай мне твои уста!..

– Господин… – Девушка уклонялась от его ласк, прерывисто дыша от этой борьбы.
– Я еще…