Цветок забвения. Часть 2

Я вздрогнула, начиная оглядываться по сторонам.

— Что с тобой?

— Ты не слышишь? — удивилась я, не веря, что смогла её превзойти. По физическим способностям Чили превосходила всех нас: она была очень внимательной, особенно ночью, инстинктивно выискивая опасность. Но жалобный писк выпавшего из гнезда птенца её слух, почему-то не воспринимал. — Пойдём скорее.

Спустившись на землю, я повела её за собой.

— Дети плачут? — догадалась она, когда зов уже невозможно было игнорировать, и я с улыбкой покачала головой. Стать хорошей матерью ей, похоже, не суждено.

Мы вышли к беседке, в которой прятались две девочки. Они обе плакали, но одна — громко и призывно, а другая — тихо, умудряясь утешать свою подругу. Они не могли не напомнить мне меня саму, в последнее время такую капризную, и Чили, привыкшую терпеть боль и обиды.

Чтобы не напугать их ещё сильнее, я заговорила как можно тише и мягче, в то время как Чили предусмотрительно решила помалкивать.

— Прекрасные цветочки, вы стали бы украшением нашего сада, но ваши мати сейчас наверняка проливают ещё более горькие слёзы, ища вас.

Они лишь сильнее расхныкались, выбегая к нам, наперебой объясняя, что они заблудились, устали и хотят есть, но до плодов им не дотянуться и из этого жуткого сада не выбраться. Они погибнут здесь, погибнут, как их и предупреждали, и из них вырастут деревья, да?

— Вы очень далеко забрели, — согласилась я, замечая, как они смотрят на Чили. Такую высокую, широкоплечую сестрёнку они точно видели впервые. — Как вы оказались в этой части сада?

— Мы поспорили с остальными.

— Да, поспорили, что придём сюда ночью.

— Чтобы увидеть его.

— «Проклятье нашего клана».

— Оно страшнее мифей, а мы видели мифей, они жуткие.

— Это вы про Имбирь? — удивилась я.

— Нет. Мы про… — Они переглянулись, и самая смелая из них произнесла одними губами:

«Мужчину».

Я посмотрела на Чили, не зная, что на это ответить, а моя единая усмехнулась:

— Ну и как успехи?

Не желая признаваться в неудаче, они зловеще произнесли:

— Он точно где-то рядом.

— Да? Это плохо. — Чили взглянула на меня. — Может, пойдём отсюда? Не хочу встретиться с кем-то, кто хуже мифей.

— Погоди, мы же ещё не знаем, кто им рассказал эту чушь.

— Все говорят. Мы слышали, — уже не так решительно отозвались девочки.

— Все? И что же они говорят? Как нам распознать врага?

— О, ты бы сразу поняла, если бы с ним встретилась, — заявила одна. — Они такие… уродливые и жестокие.

— И их мир такой же уродливый и жестокий, — поддакнула ей другая. — Там всё можно купить за золото и самая дешёвая вещь там — женщина. У одного мужчины может быть сотня женщин. И он обращается с ними, как с рабынями.

— Мужчины угнетают женщин всеми возможными способами, и их самый любимый: заставлять делать им новых мужчин.

— Если у женщины не получается, то они бьют её и выгоняют из дома, и никто не утешит её. Там запрещено утешать женщин.

— Так что они там постоянно плачут, но их слёзы не имеют силы.

— Только Дева может обратить слёзы в оружие.

— Любой мужчина умрёт, если увидит, как Дева плачет.

— Тогда вам тем более нечего бояться, правда? — заметила я, присаживаясь перед ними и стирая их слёзы.

— Мы не боимся! — В присутствии Чили они расхрабрились, как ни странно. Они впервые видели такую внушительную Деву. — Это он боится нас, поэтому и прячется. А мы почти его нашли.

— Правда? — Чили осмотрелась с наигранной подозрительностью. — Интересно, что скажет ваша наставница, когда узнает, что вы специально его искали. Какой скандал. Натуральное отступничество.

Они растерянно уставились на неё.

— Хотя это не самое страшное, — продолжила Солнце. — Самое страшное, что этот мужчина, похоже, плевать хотел на слёзы Дев. Раз он обитает здесь, на кладбище? Наверное, ему по душе смотреть на то, как Девы рыдают. Он наслаждается их страданиями, высматривая подходящую жертву.

— П-подходящую жертву? — пролепетали девочки.

— Ту, чей плач ему особенно понравится. Кого он похитит, поработит, заставит делать ему новых мужчин, а потом продаст за золото. — Чили присвистнула. — У него богатый выбор. Наверняка, его собратья ему завидуют.

— Собратья? — их голоса становились всё тише и тоньше.

— Мужчины, которые поймут и поддержат его, особенно если дело будет касаться Дев. — Она задумалась. — Наверняка, этот уродливый ублюдок, живя вдали от себе подобных, свихнулся и стал совершенно непредсказуемым. Не лучшая идея искать с ним встречи и уж точно дразнить. Если бы он сейчас услышал вас, ему точно показалось бы несправедливым, что люди Внешнего мира наслаждаются почётом, который дают пол и первородство, тогда как над ним потешаются даже дети.

Нет, правда, из неё не получится хорошей матери.

Девочки ударились в плач громче, чем прежде, мечтая, как видно, снова потеряться от нас подальше. Что сказать? Даже мне от слов Чили стало не по себе.

Я ткнула её локтём под рёбра, но она только усмехнулась.

— Здесь нет никаких мужчин, — ответственно заявила я. — Не важно, кто что говорит. Это мир Дев. Он создан Мудрецом и отвергает всё нам враждебное. Воздух и земля здесь пропитаны нашей сущностью, так что появись здесь хоть один мужчина, наши горы бы рухнули в то же мгновение. Вы бы такое точно заметили.

— П-правда?

— Да. Но вам всё равно лучше не заходить ночью так далеко в сады.

Они стали оправдываться, сваливать вину на своих подруг, а потом друг на друга, и Чили раздражённо проворчала:

— Не найдя здесь врага, вы решили друг с другом подраться? Такими темпами Девам не понадобятся мужчины, чтобы самим уничтожить этот мир.

— Они просто проголодались и устали. — Я потянула её за собой. — Давай наберём им фруктов.

Но не успела я сделать и шага, как дети заплакали и запричитали ещё жалобнее. И прежде чем я придумала что-то более эффективное, чем очередные заверения в их безопасности, Чили наклонилась к одной и подняла её, сажая себе на плечи. А другую подхватила на руки, успокаивая одним движением. Эта бесхитростная демонстрация силы и надёжности сработала лучше любых слов.

Девочки удивлённо примолкли, распахнув глаза. Они не помнили то время, когда их носили на руках, но в этом положении тел было что-то родное, что-то… материнское? Нет, эти покровительство и забота были совсем иного, неизвестного нам рода. Что-то, чего нам всем не хватало здесь, когда мы слушали колыбельные, когда нас наряжали или заплетали волосы, когда сулили величие…

Так же как и для этих детей, для меня происходящее было настоящим открытием.

— Высоко! — воскликнула та, что сидела на плечах Чили.