Цветок Зари. Книга первая: На пороге ночи

Им было очень смешно, поэтому и танец у них получился весёлым, то есть именно таким, какой только и мог спасти положение.

А Кенур между тем продолжал свою песню, и, надо сказать, песня у него была совершенно необыкновенная: не какой-нибудь однообразный тоскливый вой, а переливчатые рулады, разнообразию, мощи и красоте которых оставалось только поражаться.

Насквозь вымокший киф, к сожалению, не знал, что кенуры — одни из самых певучих животных Галактики.

В конце концов, намиянки начали незаметно подталкивать Мррума “к берегу”. Он смотрел на приближающийся бортик с ужасом: как взобраться на эту скользкую гладкую поверхность? Взобраться-то он мог, но ведь нужно же при этом выглядеть изящным и грациозным, а это, как он вынужден был признать, под силу только морским девам.

Какой позор! Какое унижение! Но не будешь ведь болтаться в холодной воде до тех пор, пока все зрители не разойдутся.

Лора включила клипсу-передатчик, прикреплённую к уху.

— Рэй, надо будет поднять Мррума на борт. Ты видишь, куда его гонят намиянки?

— Вижу. После небольшого перемещения второй сегмент люка будет как раз над ним.

— Когда он поднимется, сразу спускайте ему тяж.

— Понял тебя.

Когда намиянки подогнали несчастного кифа к бортику и его, несмотря на холодную воду, бросило в жар от предстоящего испытания, на помощь ему пришёл тот, из-за кого он здесь оказался.

Именно в этот момент (а потом ещё долго спорили — было ли это случайным совпадением) Кенур, завернув напоследок какую-то особенно сложную руладу, кинулся вниз.

Всплеск от его падения был едва ли не сильнее, чем от падения кифа, но в воде Кенур, кажется, чувствовал себя более уверенно. Как бы там ни было, он привлёк к себе всеобщее внимание и дал Мрруму возможность выбраться на бортик практически незамеченным.

Кенур тут же всплыл, точно поплавок, и немедленно, едва глотнув воздуху, возобновил свою песню.

Конечно, жиззеа увидели, как тёмно-рыжее полосатое тело с длинным хвостом, с которого потоком стекала вода, возносилось, чтобы исчезнуть во чреве катера, но надо заметить, что возносящийся киф, хоть и мокрый, не имел жалкого вида, каковой был бы у него непременно, если бы он стоял или, тем более, вылезал из воды, и сам он это хорошо понимал.

Настолько хорошо, что даже помахал одной лапой вконец поражённым зрителям, которым, разумеется, и в голову прийти не могло, что песня Кенура, падение Мррума, танец намиянок вокруг него и, наконец, падение щенка и торжественный взлёт кифа не были запланированы программой.

Жиззеа пребывали в экстазе. Шквал шуршащих “аплодисментов” обрушился на Кенура, принявшего восхищение публики с подобающим достоинством.

— Артист! — сказала Анната.

— Прирождённый артист, — согласилась Виллена.

А Иллана и Лора только улыбнулись.

На этом можно было бы и закончить, но Мррум, связавшись с Лорой, потребовал, чтобы ему дали возможность реабилитироваться. Ведь он способен на большее, чем выступление в качестве комка мокрого меха.

Нельзя было не согласиться, что это совершенно справедливое требование, да и киф не заставил долго ждать своего возвращения. Всегда трепетно заботящийся о своём мехе, на этот раз он не пожалел его и высушился буквально за пять минут.

Возвращение его было триумфальным. Представ перед зрителями во всём своём пушистом великолепии, Мррум сыграл на гитаре; а Кенур, наконец-то получивший возможность задрать морду в самые небеса, расположился у его ног и с наслаждением спел.

— Пора уходить, — сказала Виллена, — а то их от восторга удар хватит.

Жиззеа действительно изнемогали, погребённые под целой лавиной совершенно новых впечатлений.

— А теперь — колыбельную.

Лора начала петь, Гэри быстро подобрал нужную мелодию, и песня поплыла над площадью — такая нежная и мягкая, будто сотканная из серебряных паутинок, птичьего пуха, звёздного света и цветочных лепестков. Это казалось невероятным, но к концу песни у всех жиззеа уже сами собой закрывались глаза.

Артисты забрались в катер, облегчённо переводя дух. Кенура Виллена подхватила подмышку и, одной рукой держась за тяж, без всяких видимых усилий доставила по назначению и себя и его.

Когда задраили люки и включили свет, Мррум покосился на щенка с каким-то неопределённым выражением в зелёных глазах. Виллена придвинулась к Кенуру, чтобы в случае чего защитить его от мести кифа. Мррум фыркнул.

— Не съем я его, не бойся.

— Как бы он сам тебя не съел. Ведь в поединке у люка, насколько я понимаю, победителем оказался он, а не ты.

— Да ничего ты не понимаешь, — неожиданно грустно, а вовсе не воинственно махнул лапой киф.

— Когда песня рвётся прямо из самого… души, — он погладил себя одной лапой по горлу, а другой — почему-то по животу, — разве может кто-нибудь её остановить…

Виллена могла бы, конечно, сказать, что всегда предполагала: душа Мррума находится в животе, но промолчала и отвернулась, скрывая печаль, коснувшуюся синих глаз.

Вероятно, Мрруму тоже очень хотелось петь, но его пение нравилось только Лоре, а её и песни зуланзров могли привести в восторг, так что она не в счёт; других же ценителей его истошного вокала вряд ли можно было встретить где-нибудь, кроме его родной планеты.

Как ни странно, но с этого вечера Мррум стал относиться к Кенуру не то что лучше, а как-то уважительнее, как к коллеге, как к настоящему артисту. Ведь он и раньше относился к нему хорошо, и уж кто-кто, а Кенур это всегда чувствовал.

========== Глава 32. Философия кенуров ==========

На следующий день королева изъявила желание принять всех артистов (они же — посланцы Тайного Союза) в Тронном Зале.

Азафа восседала в чашечке прекрасного бело-розового цветка. Немного ниже располагался другой цветок — слева от центрального, и ещё ниже — третий, с правой стороны. Вместе они образовывали соцветие, выполненное с удивительным мастерством и служащее троном королеве и принцессам.

В присутствии всего двора королева Азафа торжественно объявила свою волю: каждый из артистов будет занесён в список победителей Большого Танцевального Турнира и соответствующим образом награждён.

— Вы не должны благодарить, — оборвала их Азафа, прежде чем они успели хоть что-то сказать. — Вы заслужили это. Почётный титул — выражение нашей благодарности за то невероятное удовольствие, которое я, мой двор и мои подданные получили от вашего выступления.

Усики придворных пришли в движение, выражая полное согласие со словами королевы, а также восхищение её мудростью и великодушием. А для чего же ещё нужны придворные, как не для того, чтобы соглашаться и выражать восхищение?

Впрочем, правящая особа может считать, что ей сильно повезло, если они заняты только этим… Если так оно и было, то королева Азафа, кажется, не ценила своего счастья. Во всяком случае, Лоре показалось, что во взгляде королевы, брошенном на своё окружение, промелькнула тень презрения.

— Я должна извиниться перед одним из вас, чьё имя мне, к сожалению, до сих пор не известно, — продолжала королева. — Произошла досадная ошибка, я бы даже сказала — возмутительное недоразумение… Мы… без должного почтения отнеслись к одному из вас, — королева определённо смотрела на Кенура.