Цветы зла

ПРЕДУПРЕДИТЕЛЬ

Засела желтая Змея На троне, как владыка некий, В смущенном сердца человека. Он ей: «Хочу». Она: «Нельзя». Взор погружай в немые взгляды Русалки, нимфы иль дриады. Зуб скажет: «Долг свой вспомяни». Плоди детей, сажай растенья, Пиши стихи, шлифуй каменья. А зуб: «Твои неверны дни». Среди надежд и вожделений Пусть человек жизнь проведет, Но каждый миг его гнетет Ехидны злой предупрежденье.

МАЛАБАРКЕ

Нога твоя тонка, бока полны, и смело С сестрою северной поспорить ты б сумела. Мечты художника влечешь красой своей. Глаза глубокие груди твоей черней. В краю лазоревом твоем твой труд единый Искусно разжигать кальян для господина, Елеем и водой кувшины наполнять, Докучных комаров от ложа прогонять И, только поутру вновь запоют платаны, На рынке покупать кокосы и бананы. Весь день мелькает след ступни твоей босой; Бежишь и стих поешь старинный и простой; Когда же спустится закат багрянородный, Циновка свежая даст отдых беззаботный Тебе, и райских птиц сны легкие полны И вечно, как и ты, цветущи и ясны. Счастливое дитя, к чему твое желанье Увидеть родину мою, тот край страданья, И, жизнь доверивши заботам моряков, Проститься навсегда с листвой твоих лесов. Полураздетая под хрупкими шелками, Под градом вся дрожа иль зимними снегами, Оплакала бы ты досуг страны родной, Когда, бока стеснив безжалостной броней, Ты стала б добывать еду средь грязи вязкой И продавать за хлеб дурманящие ласки, Задумчиво следя в туманах городских За смутным призраком пальм сказочных своих.

ГОЛОС

Стояла колыбель в тени разноязычной Книг многих, в чьих рядах былая мудрость вся, И пепел Греции, и Рима прах, привычно Смешалась. С фолиант тогда был ростом я. Звучали надо мной два голоса незримо. Один твердил: «Земля заманчивый пирог. Коль хочешь, голод дам тебе неутолимый, Чтоб новые куски ты вечно резать мог». Другой шептал: «Приди, приди блуждать мечтами За грань возможного, за грань земных краев». И голос мне тот пел, как ветер над волнами, Как призрачный призыв с безвестных берегов, Нам слух ласкающий, но всё же жутко странный. Ответил я тебе: «Да, Голос!» И с тех пор Я обречен на боль неизлечимой раны. Прозрачен стал для глаз провидящих убор Слепого бытия; в разверстых взору безднах Мне явственно видны опасные миры, И, жертвою даров моих став бесполезных, Змей злобных за собой влачу я с той поры. Люблю пустыню я, как древние пророки; Безлюдный моря родными стали мне; Средь пиршеств плачу я, смеюсь ударам Рока; Вкус меда чувствую в горчайшем я вине. Обманом кажется мне часто мир явлений, И в ямы падаю, хоть звезды мне видны. Но Голос говорит: «Храни свои виденья И знай — сны мудрецам такие не даны!»

ГИМН

Мой друг любимый и прекрасный, Проливший в сердце яркий свет, Кумир бессмертный и бесстрастный, Тебе бессмертный мой привет! Как воздух, солью напоенный, В моей ты жизни разлита. В моей душе неутоленной Восходит вечная мечта. Цветов засушенных дыханье, Наш освежавшее альков, Кадил забытых догоранье Сквозь сумрачный ночной покров, Как смысл любви неистощимой Правдиво выразить бы мне? Ты, мускуса зерно, незримо Лежишь у вечности на дне! Друг благодатный и прекрасный, Целитель недугов и бед, Кумир бессмертный и бесстрастный, Tебе бессмертный мой привет!

МЯТЕЖНИК

Бросается с небес Архангел разъяренный Орлом на грешника и, гневною десной Тряся за волосы, твердит: «Прими законы Мои! Я так хочу. Ведь я Хранитель твой. Узнай — не потерплю твоих противоречий; Прощай врагам, дели болезнь и нищету, Чтоб из любви своей мог разостлать при встрече Ковер торжественный ты под ноги Христу. Познай любовь! Чтоб пыл не истощить сердечный, Согрей восторг в огне Господней славы вечной; То Hеги истинной нетленный, дивный цвет!» Так Ангел говорит, любя и поучая И мощным кулаком отступника терзая, Но грешник терпит всё и отвечает: «Hет!»

ГЛАЗА БЕРТЫ

Вам можно презирать чудеснейшие очи, Глаза моей сестры прекрасные; рекой Струите вы мне сны и сладостный покой; Прекрасные глаза, пролейте ласки Ночи! Глаза моей сестры глубокие, вы мне Напоминаете те сказочные гроты, Где за преградами, средь мертвенной дремоты, Блестят безвестные сокровища во тьме. Глаза моей сестры бездонны и безбрежны, Как ты, немая Ночь, и светятся, как ты. Огни их — чистые и страстные мечты, Горящие в душе, то пламенно, то нежно.

ВОДОМЕТ

Подруга, взор померк твой нежный. Не раскрывай усталых век И спи, раскинувшись небрежно, Как в сладкий миг внезапных нег. Среди двора фонтан болтливый Поет мне тихо о любви Немолчным лепетом, и живы Восторги вечера в крови. Сноп, венчанный цветами Иной страны, Пронизанный лучами Златой луны, Вновь падает слезами На зыбь волны. Так и душа твоя родная, Огнем страстей опалена, Взлетит к волшебным далям рая, Неустрашима и вольна. Потом волною утомленной Она печально потечет И по невидимому склону Ко мне в глубь сердца снизойдет. Сноп, венчанный цветами Иной страны, Пронизанный лучами Златой луны, Вновь падает слезами На зыбь волны. Дай наклониться мне над лоном Твоим, о мой цветок ночной, Внимая жалобам и стонам Воды в бассейне предо мной. Луна, покровы ночи темной, Листвы, дрожащая стена, Журчанье, в вашей грусти томной Моя любовь отражена. Сноп, венчанный цветами Иной страны, Пронизанный лучами Златой луны, Вновь падает слезами На зыбь волны.

ВЫКУП

Чтоб выкуп уплатить, дано Два тучных поля человеку. Сохою разума от века Ему пахать их суждено. Чтоб возрастить одну хоть розу Иль два-три колоса собрать, Он должен вечно орошать Их потом, тягостным как слезы. Любовь одно из тех полей. Другое — Творчество. В день судный, Чтоб у Судьи за подвиг трудный Просить он воли мог смелей, Богатых жатв запас осенний Сберечь он должен и цветы Многообразной красоты, Достойной ангельских хвалений.

ДАЛЕКО ОТСЮДА

Там хижина стоит святая, Где эта дева молодая, Гостей спокойно ожидая, Стан овевает смуглый свой И, наклонившись головой, Внимает плач воды живой: Там комната, мечтам родная. — Вода и ветер за стеной Поют, свой стон и песнь сливая И резвое дитя лаская. Она умелою рукой Умащена и, страсть рождая, Елеем дышит и смолой. — Цветы льют где-то мед густой.

РОМАНТИЧЕСКИЙ ЗАКАТ

Как Солнце нас манит, когда зарею ранней Оно нам громкий шлет и свежий свой привет! — Блажен, кому дано с любовью встретить свет Заката, славного, как гордые мечтанья! Я помню!.. Всё — цветок, и борозда, и ключ — Под глазом огненным, как сердце, трепетало… — Уж поздно, побежим скорей стезею алой, Чтоб уловить еще косой, последний луч! Вотще преследую ушедшего я Бога; Ночь необорная вошла в его чертоги, Сырая, черная и савана мертвей; Могильный смрад плывет в сгущающейся тени, И трогаю ногой, дрожа от омерзенья, Жаб непредвиденных и скользких я червей!

БЕЗДНА

Паскаль всю жизнь свою зрел бездну пред собой. — Увы! Она во всем — в делах, в мечтах, в стремленьи, В словах! И чувствовал Испуга дуновенье Я тоже над своей дрожавшей головой. Вверху, внизу, везде могильный берег, тени, Молчание, простор манящий и глухой… На тьме моих ночей искусной Бог рукой Рисует смутные, томящие виденья. Как ямы гибельной без света и без дна, Ведущей в жуткую страну, боюсь я сна. Я в окнах вижу всех провалы мирозданья, И дух мой, на краю той пропасти стоя, Завидует слепым дарам небытия. — Ах! Быть всегда средь Числ, вне мысли, вне сознанья!