Да здравствует жизнь!

– Не уверена, что мне захочется откровенничать с другими людьми.

Элен пристально смотрит на меня.

– У нас у всех есть секреты – и нет ни малейшего желания рассказывать о них всему свету, даже чтобы решить свои проблемы. Идите туда и ничего не бойтесь – никто не станет лезть к вам в душу.

– Хорошо… я подумаю.

– Для начала уже неплохо! Ну что, хотите еще о чем-нибудь поговорить?

Глава 2

– Я пришла!

Мы с Элиоттом живем рядом с собором. Здесь всегда толпы туристов, но я бы ни за что на свете отсюда не уехала. В нашей квартире все такое старинное – из камня и дерева, дубовый паркет и лепнина на потолках. Мы приложили много сил к обустройству нашего любовного гнездышка, и поэтому мы его просто обожаем!

– Я на кухне!

В этот момент моих ноздрей достигает восхитительный запах тажина [3] .

– Как вкусно пахнет!

Элиотт – необыкновенный кулинар, не припомню, чтобы мне хоть раз не понравилось приготовленное им блюдо. И когда я вижу на нем мой фартук с розовыми сердечками – вот как сегодня – мне хочется нежно шлепнуть его по ягодицам.

Он красив, мой мужчина. С ангельским лицом и угрюмым взглядом – это всегда казалось мне парадоксальным.

В первый раз, когда он взглянул на меня, я подумала, что сейчас он меня съест. Но на самом деле Элиотт – это поэзия в чистом виде. Он не торопил события, доводил меня до безумия этими своими веснушками и густыми, коротко подстриженными на затылке светло-рыжими волосами. С каждым годом он становится все более неотразимым. Сексуальный, спортивный, обаятельный, он никогда в полной мере не осознавал своей притягательности. На самом деле она его не интересует, что только добавляет ему шарма. Он такой, какой есть, и не зависит от чужого мнения.

3

Тажин – арабское блюдо: мясо или рыба с овощами, приготовленные в глиняном горшке.

В отличие от меня…

– Хорошо провел день? – спрашиваю я его, целуя. – Смотри, я купила шампанское.

– Да, отлично, а ты? Положи его в морозилку, так оно быстрее охладится. Как прошла встреча с психотерапевтом?

Уйти от ответа или сказать честно? Из нас двоих именно Элиотт менее разговорчив. Ему бы никогда не пришло в голову пойти к психотерапевту. Поэтому, если я честно признaюсь, что не вижу никакого прогресса, он наверняка убедит меня уйти из терапии. Учитывая мое нынешнее душевное состояние, ему даже не придется долго стараться…

Я вздыхаю: все равно мне никогда не удавалось скрыть от него правду.

– Хорошо, но пока что никакого прорыва.

– Это пока.

Я смотрю на него с удивлением.

– И даже не скажешь, что надо все отменить?

– Нет, потому что я, наоборот, считаю, что тебе полезно с кем-нибудь поговорить.

Вот оно что!

– Правда?

– Конечно. То, что ты себя не любишь, выше моего понимания, и я никогда не знаю, как тебя утешить. Профессионал лучше поможет тебе в этом разобраться, чем я. Но что я точно знаю – ты аппетитнее булочки с шоколадом!

А Элиотт, между прочим, их обожает, так что это о чем-то говорит!

– Ты такой милый.

– Нет, просто честный. Вот, попробуй.

Он протягивает мне деревянную ложку, покрытую оранжевым соусом. Кулинарный оргазм…

– Объедение!

– Курица, курага и миндаль.

– Божественно! Ой, эти маленькие картофелинки такие красивые, ты, наверное, замучился их чистить… – дурачусь я, показывая на салатницу, полную кускуса.

Он шутливо закатывает глаза, накрывает блюдо с тажином, ставит его в духовку и вытирает руки о фартук.

– Я налил нам в гостиной вина – выпьем, пока охлаждается шампанское. Будешь переодеваться?

Я опускаю глаза на свое платье – оно еще влажное от пота.

– Да. Приму душ и присоединюсь к тебе.

В квартире две ванных: моя, смежная с нашей спальней, – там огромная ванна-джакузи, раковина и зеркало, окруженное лампочками, – а другая – с душем, стиральной машиной и сушилкой – Элиотта. Он устроил ванную в прачечной, потому что не хотел будить меня по утрам. Сам он встает очень рано, а я сплю, как сурок, и честно это признаю.

Забавно, но в некотором смысле мы – полные противоположности. Я брюнетка, а он рыжий. Он высокий, я маленькая. У меня карие глаза, а у него волнующе-голубые. Он стройный, а я толстая. Он уравновешен и спокоен, а я нетерпелива. Ему медведь на ухо наступил, а у меня хороший слух. Он бережлив, а я транжира, и так до бесконечности. У нас сотня различий, но именно благодаря им наша пара не распалась за семь лет.

Элиотт – моя опора. Без него я могу идти, но с ним я бегаю, и если мне случится упасть, он меня поднимает. С Элиоттом я имею право быть собой и проживать каждую эмоцию. Я могу смеяться, плакать, кричать, порой переходя границы. И он никогда меня не осудит. Я часто говорю ему, что из нас двоих он – лучшая половина, а он в ответ лишь улыбается; Элиотт слишком скромен, чтобы зазнаваться от моих комплиментов.

Я раздеваюсь и принимаю душ, который уже давно заслужила. В офисе сломался кондиционер, и придется ждать несколько недель, пока его починят. Большинство моих коллег, кажется, хорошо переносят жару, их устраивает и слегка приоткрытое окно, а меня – нет. С тех пор как я достигла определенного веса, у меня стали опухать лодыжки, ноги превратились в тумбы и началась одышка; но думаю, что больше всего меня подтачивают усилия, которые приходится прикладывать, чтобы все это скрывать.

В результате я ношу длинные платья на подкладке, чтобы они не просвечивали, избегаю коротких рукавов, задыхаюсь в не подходящих для сильной жары шмотках. Мои лишние килограммы навязывают мне кучу правил и отравляют жизнь. Это факт. Не припомню случая, когда, подшучивая над собой, я бы не прошлась по своему весу или фигуре. Элиотта это расстраивает. Если бы только я могла увидеть себя его глазами…

Я долго стою под душем. Вода почти холодная. Боже, как приятно! Я массирую струей ноги, жесткой мочалкой стараюсь разогнать кровь, промываю волосы, которые, не успев высохнуть, сразу начинают виться, и когда выхожу из ванной, завернувшись в одно полотенце и обернув голову другим, то обнаруживаю на кровати подарочный пакет от «Ля Фе марабуте» [4] . Я морщусь. Когда я еще не весила столько, сколько сейчас, это был мой любимый магазин – в нем можно было найти все, что мне нравится. Но я уже давно туда не хожу, там совсем нет вещей больше 44-го размера [5] , да и те исчезали раньше, чем я успевала переступить порог магазина.

4

«Ля Фе марабуте» (фр. La fee maraboutee) – дословно: «Заколдованная волшебница» – марка женской одежды.

5

44-й размер во Франции соответствует 50-му размеру в России.

Это закон маркетинга: если марка производит одежду для худых, то выглядит в глазах ее покупательниц более элитной. Но что остается толстым? А им просто надо похудеть, или пусть покупают одежду в интернет-магазинах.

Я открываю пакет и обнаруживаю в нем платье в стиле ампир [6] цвета берлинской лазури. Приподнимаю муслин и вижу подкладку, через которую не будут просвечивать мои телеса. Элиотт хорошо меня изучил… Ткань вышита пестрыми цветочками, платье в форме трапеции – воздушное и достаточно широкое. Должна признать – оно великолепно, но есть один подвох, и я уже даже без примерки знаю, что не буду его носить. Рукава – короткие и с широкой проймой – едва прикрывают подмышки и почти прозрачны. Они не спрячут мои толстые, рыхлые руки. Я не смогу выйти на улицу в таком виде, а в кардигане буду выглядеть еще толще… Печально.

6

Мода во Франции 1795–1820 гг.

Ладно, нельзя быть неблагодарной, я надену его, но только сегодня вечером, Элиотт ведь этого от меня ждет.

Я надеваю платье через голову, чувствуя, как легко оно скользит по моей коже, ни на мгновение не застревая на спине где-нибудь на уровне подмышек. Ладно, оно мне впору, но уродину все равно не сделать красавицей.

Я смотрю на себя в зеркало и показываю ему язык: долгие годы я считала, что зеркало стройнит, но теперь ему не удается меня обмануть. Глаза бы мои его не видели.