Далеко не близко

Это потрясло как Айлса, так и его партнёра Тома Эндрюса. Они верили этой свидетельнице и выстроили на её словах всю линию защиты. Это внезапное разоблачение означало сперва долгое совещание на предмет, можно ли обойтись без неё — у них бы не получилось, — затем осторожный и трудный разговор с Рольфе в тюрьме и, наконец, полдня попыток собрать две тысячи до установленного срока на закате.

Затем Линда встретилась с ним в центре поужинать и сходить в кино, а потом они немного потанцевали, компенсируя торжество, омрачённое головной болью. Они даже сыграли в игру “помнишь-до-того-как-мы-поженились”, на полчасика припарковавшись на вершине холма недалеко от дома.

Домой они вернулись почти что в половине первого. Затем Айлс решительно пожелал жене доброй ночи и удалился в кабинет для последней проверки показаний свидетелей обвинения на предварительном слушании.

Там, сидя один в тихой, обшитой сосновыми панелями комнате, он впервые после утреннего бриться подумал о желании и проклятии. С полуночи прошёл уже час. Весь день он был слишком занят, чтобы уделить греху хоть мгновение. А шея его всё ещё была решительно не задушена. Он улыбнулся, пытаясь понять, какое странное сочетание подсознательных воспоминаний породило тот пьяный кошмар. Да уж, изобретательное у него воображение.

А затем, в качестве финального штриха прямой улики, он произнёс:

— Срибердеджибит!

Демон сидел на столе, скрестив ноги, размер его колебался, а жалобный скрип бивня разносился по комнате.

Гилберт Айлс потерял дар речи.

— Ну? — проговорил, наконец, демон.

— Ну... — проговорил Гилберт Айлс.

— Ты вызвал меня. В чём дело?

— Я... Ты... Я... Ты существуешь?

— Слушай, — упрекнул Срибердеджибит. — Я существую? Отличный повод вызвать меня спросить про это. Я философ? Ты существуешь? Вселенная существует? Откуда мне знать такие вещи?

Айлс с некоторой опаской покосился на серебристый хвост.

— Но... уже далеко за полночь.

— И что? Зачем мне материализовываться, если ты меня не зовёшь, а мне не нужно тебя прикончить?

— И тебе это не обязательно?

— Зачем? Ты совершил ежедневный грех.

— Когда? — нахмурился Айлс.

— Организовал подкуп свидетеля, разве нет?

— Но это... это всего лишь повседневная работа.

— Правда? И ничто тебя внутри не кольнуло, когда ты решил это сделать? Разве ты не говорил себе в юности, что не будешь подобным юристом, о нет? Разве ты не согрешил против себя таким поступком?

Гилберт Айлс ничего не ответил.

— Могу я теперь идти? — потребовал Срибердеджибит.

— Можешь идти.

Демон испарился. Айлс ещё долго в ту ночь сидел в кабинете, уставившись на стол, но не видя стенограммы.

— Том, что касается липового свидетеля для Рольфе, не уверен, что нам стоит её задействовать.

— Не задействовать её? Но без неё всё дело развалится.

— Не обязательно. Думаю, мы в любом случае перегибаем палку, настаивая на невиновности. Еслп мы проиграем, это будет значить для него газовую камеру. Но если мы пойдём на признание вины в меньшем деянии, то, возможно, добьёмся для него пяти или десяти лет.

— И это после того, как мы заплатили две тысячи?

— Их платил Рольфе. И он может себе это позволить.

— Чушь, Гил. Ты что, уроки этики мне тут даёшь?

— Едва ли. Но это небезопасно. Ей нельзя доверять. Она может потребовать большего. Может даже продаться обвинению и позволить сломать её на перекрёстком допросе. Может шантажировать нас угрозой сознаться Ассоциации.

— Может быть, ты и прав. Если смотреть под таким углом... Слушай, да махнём мы на это рукой. что ты ещё нашёл?

— Ничего особенного. О, мне попалось кое-что насчёт судьи Шекфорда. Ты знаешь, что в уединении своих покоев...

Гилберт Айлс оутил освежающее облегчение. Он не станет одним из этих придурков, болтающих об этике. Боже праведный, нет. Но одно дело небрежно согрешить против самого себя, и совсем другое помнить и осознавать, что грехом ты спас свою шею.

Ещё одной проблемой стало убедить Рольфе изменить показания. Это удалось сделать только после того, как Айлс нарисовал чрезвычайно живую картину того, как милая старая леди, продавшись обвинению, доставляет Рольфе прямо в камеру смертников. Затем нужно было встретиться с полицейскими, подготовить документы и всю новую страгегию, тщательно обсудить её с Томом Эндрюсом...

Он позвонил Линде, сообщил, что домой не заедет, пообедал в офисе сэндвичами с растворимым кофе и, наконц, вернулся домой в одиннадцать слишком уставшим и неспособным на большее, чем повесить одежду, почистить зубы и оделить жену одним полуосознанным поцелуем, прежде чем его глаза закрылись.

На следующее утро он проснулся, чувствуя себя сильно озадаченным и задаваясь вопросом, что же его озадачивает. Лишь в половине одиннадцатого, посреди совещания с клиентом, его охватило чёткое беспокойство. Вчера у него не было времени ни на что, кроме совершенно безгрешного дела — избавиться от лжесвидетеля. И всё же в полночь никакой серебристый хвост не обвился вокруг его горла.

Он избавился от клиента так быстро, как только смог. Затем, оставшись в кабинете один, он прочистил горло и произнёс:

— Срибердеджибит!

— Привет!

Подрагивающий силуэт демона сидел на его столе.

— Ты, — проговорил Гилберт Айлс, — подделка. Ты, твоё проклятие и твой хвост. Тьфу на вас, сэр!

Срибердеджибит повёл бивнем. Его хвост жадно дёрнулся.

— Ты не веришь, что я действительно тобой займусь? Ха!

— Совершенно не верю. Всё это липа. Вчера у меня не было времени предаться никакому греху. И вот я здесь, целый и невредимый.

— Ты недооцениваешь себя, — не без недружелюбия проговорил демон. — Помнишь скандал, разгоревшийся вокруг судьи Шекфорда? Всё идёт неплохо и будет стоить ему переизбрания. На один день этого хватит.

— Ох. Я не думал об этом как... Ох... Но послушай, Сриб. Нам надо это прояснить. Что представляет собой... — Он прервался, ответив на звонок.

Это была мисс Крампиг.

— Мистер Эндрюс хочет, чтобы вы ознакомились с материалами апелляции по делу Ирвинга. Мне принести их сейчас, или у вас совещание? Мне показалось, я слышала голоса.

— Приносите. Я просто... а... просто репетировал речь. — Он отключился.

— Ну что ж, — проговорил Срибердеджибит. — Относительно того, что представляет собой...

— Изыди, — поспешно прервал Айлс, как только открылась дверь.

Мисс Крампиг, войдя в комнату, прислушалась и нахмурилась.

— Забавный шум. Словно жалобное позвякивание. Уже затихает...

Она положила ему на стол черновой вариант дела. Как обычно, она наклонилась больше и ближе, чем имелись на то веские причины. Она перешла на более тонкий аромат и отыскала блузку, максимально сочетающую в себе респектабельность и заметность.