Дальнейшие похождения Остапа Бендера

— С трудом пришел и трагически ушел, дорогой Шура. От него только и остался орден Золотого Руна. Или, как я теперь его называю, орден Печального Образа.

— Ой, Остап Ибрагимович, не стоит расстраиваться, теперь мы вместе, теперь мы…

— Это верно, Шура. Теперь мы снова начнем горы воротить. За наш совместный успех, — поднял рюмку Остап.

— За успех, командор! — поднял свою рюмку и Балаганов.

— А может, — заговорщически, зашептал рыжеволосый единомышленник Остапа, когда выпил, — отыщем Корейко и пусть он повторит на тарелочке с голубой каемочкой?

— Ну, нет, Шура. Отыскать иголку в сене так же, как отыскать теперь и Корейко. Я обдумываю новый способ приобретения заветных денег.

— Вы говорили о Киевских кладах…

— Говорил, но как их найти? Вот проблема, Шура. Кто-то, скажем, нашел, археологи раскопали… Но это дело случая. Кроме того, ни я, ни вы, Балаганов, к археологии не имеем никакого отношения. Не говоря уже о наших знаниях в этой области.

— Это верно. Я абсолютно даже не знаю, что это такое архе… мология…

— Археология — это наука, Шура. Изучающая раскопки и по найденным предметам древности современное человечество узнает, как жили наши древние предки. Какова была у них культура, что они ели, что выращивали, во что одевались, как строили свои жилища и так далее, и тому подобное. Вам ясно, Балаганов?

— Немного да, понятно, — качнул своими рыжими кудрями бывший уполномоченный по рогам и копытам.

— А может, — после некоторого раздумья сказал Остап, — откроем частную контору по археологическим изысканиям? И в ней вы займете должность, Шура, старшего научного сотрудника. Подходит?

— Ох-хо-хо, — засмеялся Балаганов. — А как же миллион? Нашли предметы старины, но это же не деньги?

— Как это не деньги? Теперь я вижу, что вы совсем далеки от элементарного понятия археологических находок. Вот читайте, — протянул Бендер вырезку из киевской газеты «Пролетарская правда».

Балаганов стал читать вслух, и Остап терпеливо ожидал эффекта, который должен был проявиться на лице молочного брата. И он не ошибся.

— Вот это да! Столько золота! — воскликнул Балаганов.

— И не только, Шура. Ценность этих изделий древности трудно поддается определению деньгами. Они бесценны. За границей они могут стоить не один и не два миллиона долларов, фунтов, а десятки. Понимаете, Балаганов, как велика моя затея?

— Но как мы найдем такое? — прошептал Балаганов, наклоняясь к Бендеру через стол.

— Вот тут-то и проблема, дорогой Шура. — Нужно что-то придумать, это я и делаю. Днем и ночью думаю. Скажу прямо, для этого дела нам понадобятся ваши деньги.

— Снова банк? — расширил в испуге глаза Балаганов. — Как в Черноморске?

— Банк, Шура, банк. Но сожмем расходы до предела, чтобы не оказаться без денег, как тогда, если не повезет с находками.

— Ну, знаете, товарищ Бендер… — нерешительно промолвил Балаганов. — Конечно, если по справедливости, деньги ваши, но…

— Нет, деньги ваши, товарищ Балаганов, — строго перебил своего подопечного Бендер. — Но я принимаю вас в свою компанию… в число акционеров, Шура, зачисляю в свой штат, понимаете?

— Командор! — прижал руки к груди Балаганов. — Командор…

— Итак, решайте, да или нет? Если нет, то я и без вас обойдусь, продам орден Золотого Руна и открою акционерную контору. Если да…

— Да, да, да, — заспешил согласиться Балаганов. — Я с вами, командор, с вами… — и с этими словами начал отстегивать увесистый пояс вокруг своей талии, под пиджаком и рубашкой.

— Не сейчас, не сейчас, дорогой Шура, — остановил его жестом Бендер. — Пусть они пока побудут у вас. Выпьем еще раз за встречу…

— Ой, командор, какая встреча! — после принятого им смелого решения Балаганов никак не мог успокоиться, приводя свою одежду в надлежащий вид.

— Это невероятно, встретиться на пароходе… И вы совсем другой… В таком респектабельном виде… — заметно захмелев, говорил Бендер.

— Командор! — тоже хмельным голосом говорил Балаганов. — Дорогой командор!..

Эту ночь названные братья спали в каюте первого класс» Балаганова. Спали осчастливленные неожиданной встречей и планами, начертанными великим комбинатором.

Глава V. В КИЕВЕ. УЧРЕЖДЕНИЕ «ДОЛАРХ»

Остап Бендер и Шура Балаганов прибыли в Киев, когда могучий и вольный красавец Днепр после весеннего разлива входил в берега. Когда Владимирскую горку и Крещатик, и весь город заливало солнечное сияние. Когда террасы великого днепровского города уже расцвечивались ярко-зеленой молодой листвой и травой.

Они сошли с «Пролетария» и пошли по Подолу к трамваю. Но в трамвай не сели, а пошли в сторону площади «Контрактов» — киевской ярмарки, к гостиному двору. Здесь целая улица торговала готовым платьем. В глаза бросались вывески: «Лувр», «Змичка», «Варшава», «Мода» и другие.

— Остап Ибрагимович, это нижний район Киева, — пояснял Балаганов. — Как я знаю, он горел, тонул от наводнения… Это самая торговая часть города. А там Житный базар, командор… — указал рукой Балаганов.

— Что, торгуют житом? — насмешливо посмотрел на своего акционера Остап. Да нет же, командор, называется он так… Куда направимся, Остап Ибрагимович?

— В центр города и продолжим знакомство с Киевом, Шура.

Они втиснулись на открытую площадку трамвая, идущего в верхнюю часть Киева, и услышали разговор двух горожан:

— Вы не знаете, что такое торговать! — говорил один из них. — Сейчас торговать — это мучение!

— А служить разве лучше? — спрашивал другой. — За жалкие гроши и жди, что тебя вот-вот уволят…

— Дожились, сейчас все плохо, уважаемые… — вздохнула женщина.

— Когда дом строят, всегда лишения и трудности, граждане, — наставительно произнес человек в гимнастерке, соскакивая с трамвайной площадки у лестницы архитектора Меленского.

Остап и Балаганов в разговор не вступали, а когда трамвай медленно выполз на бывшую Конную площадь и остановился у дома бывшего купеческого собрания, они сошли с него и пошли по Крещатику, осматривая все вокруг.

В центре Киева стояли огромные дома, а на воротах этих коммунальных жилищ были вывешены грозные предупреждения неплательщикам за воду, за жилье и какие-то еще указания… Но это не касалось демобилизованных красноармейцев, поселенных здесь. Уплотнивших и без того тесную площадь жильцов.

Беспризорные в лохмотьях, сквозь дыры которых просматривалась нагота давно не мытых тел, приставали к прохожим, канюча деньги.

— Таких живописных и лукавых беспризорных я и в Москве не видел, Шура, — отметил Остап.