Дальнейшие похождения Остапа Бендера
Шрифт:
— Так я же не вступаю! — возмутился мужик. — А принес историю, вот и платите мне, а не я вам!
— Это еще неизвестно, товарищ, древнее это гончарное производство или нет. Эксперты установят и если…
— Так вы не купите, значит? — расстроенным голосом спросил владелец глиняных черепков. — Всего двадцать рубликов, товарищи, — просительно посмотрел на председателя, а затем на его помощника мужик.
— Я же вам объяснил, уважаемый, если эксперты определят археологическую ценность вашей находки, тогда вам заплатят и больше. Но для этого потребуется время, — постарался убедить
— Сколько?
— Что сколько?
— Определять будут?
— Эксперты сейчас в экспедиции, — ответил Бендер. — Вернутся к осени, вот и определят тогда.
— К осени, ну нет… — начал сгребать свой «клад» в мешок посетитель. — Осенью я и принесу их, товарищи.
— Если пойдут такие люди, то скучать нам не придется, Шура, — сказал глава общества, дождавшись ухода мужика. — Нас завалят не только черепками, но и камнями, бревнами из откопанных старых жилищ первобытных, что… — и с этими словами он подошел к входной двери и повесил снаружи табличку: «Закрыто. Работают эксперты». Эту табличку, как и другие: «Обед», «Закрыто по техническим причинам», «Ушли в комитет», великий комбинатор собственноручно написал, чтобы в нужный момент вывешивать их по мере надобности и очередности.
— Значит так, Шура. Вы остаетесь за начальника, а мне пора браться за дело. Иначе мы не найдем никакого клада. Сейчас у нас нет еще ни одного точного указателя, где их искать. Для этого я начинаю теперь посещать регулярно библиотеку ВУАКа и выписывать все, что я там обнаружу интересного. Когда заимеем наводку, то можем отправиться даже на край света, чтобы…
Но великому комбинатору не дал договорить широкоплечий невысокий парень, решительно спустившийся в комнату.
— Закрыто, закрыто! — поспешно крикнул Остап. — Работают эксперты.
— А мне как раз и нужен эксперт, товарищ. Вот смотрите, — настойчивый посетитель извлек из саквояжика икону. — Прошу определить ее историческую ценность, товарищи эксперты, — положил он свою ношу на председательский стол.
Это была средних размеров икона Матери Божьей с младенцем на руках, в золотом узорчатом окладе, в темно-вишневой коробчатой раме. Если Балаганов смотрел на нее с затаенным восхищением, то Остап рассматривал икону глазами оценщика стоимости ее.
— Ну, товарищи эксперты? — прервал посетитель затянувшееся молчание.
— М-да, икона, конечно, старинная, — наконец определил Бендер, — но не древняя… Золотое оформление, конечно…
— Хотел я в торгсин снести, да знаете… — замялся парень. — Объегорить могут торгаши, а?
— Да и спросить могут откуда это она у вас, ведь так? — пристально посмотрел на парня Остап глазами следователя.
— Ну… значит… это… — заволновался посетитель. — Бабка умерла, оставила…
— Ах, умерла, оставила? — подозрительно продолжал смотреть на парня Остап.
— Что-то не верится, что оставила, — тряхнул рыжими кудрями Балаганов. — По завещанию или как? — сделал он шаг к гостю.
— Да какое там завещание, товарищ, неграмотная она была, я и говорю, умерла, оставила, — немного отступил от стола Бендера парень, — Я что, если для музея вашего, то, пожалуйста, сколько положите рублей?
— И вступать в наше общество
не хотите? — обвинительным тоном спросил Остап. — Да, всего три рубля за вступление, а икону мы возьмем в наш музей.— Да, но… Что же, в музей бесплатно икону или как?
— Нет, почему, заплатим, — посмотрел на своего помощника Бендер. — Сколько можно, товарищ эксперт?
— Ну, я думаю, — взял в руки икону уполномоченный по экспертизе. — Рубликов пятьдесят, не больше, Остап Ибрагимович. Икояа хотя и старинная, но, как вы правильно определили, не древняя, не археологическая.
— Согласен, согласен, гоните деньги, — заторопился парень.
— Товарищ эксперт, выплатите товарищу пятьдесят рублей и возьмите с него расписку, чтобы без претензий потом.
Балаганов выполнил все, как велел ему Бендер. Но парень, взяв деньги и пересчитав их, забасил:
— А почему сорок семь, а не пятьдесят?
— А три рубля вступительного взноса, уважаемый, — пояснил эксперт.
— Так я же не вступал, какие три рубля? — возмутился тот.
— Если не вступал, то верните товарищу его взнос, — распорядился председатель.
— Не хотите, тогда прошу, — добавил трехрублевку продавцу иконы Балаганов.
— Вступительный взнос, хмм, — не мог успокоиться парень и уже от двери спросил:
— Если что будет для музея, приносить?
— Обязательно приносите, уважаемый, обязательно. Деньги сразу же, не отходя от кассы, как говориться, — пошел к двери Остап, чтобы проводить необычного посетителя.
— Идет, ждите, принесу еще кое-что, — сказал парень выходя.
— Шура! Это же перст судьбы! Клады кладами, а вот эти вещи за гроши! — взял в руки икону и полюбовался ею Бендер.
— Командор! Остап Ибрагимович! Я сразу тоже понял, что это большое дело!
— Теперь нам крайне необходимы знания для оценки антикварных вещей и предметов, Шура! Спрячьте надежно первую нашу покупку, эксперт. И принимайте посетителей. Я, мой друг, в редакцию газеты и в библиотеку ВУАКа — вышел на улицу великий комбинатор, вдохновленный новой идеей, подсказанной продавцом иконы.
Глава VII. ДОЛАРХ ПРИОБРЕТАЕТ ИЗВЕСТНОСТЬ
На следующий день в вечерней киевской газете появилось объявление:
Под объявлением был указан адрес и подпись: «Правление Общества».
Если бы Остап и его верный друг и помощник Шура Балаганов не купили икону и не дали в газету объявление, может быть, сюжетная линия романа пошла бы в ином направлении и никогда не произошли бы те непредвиденные удивительные события, в которых пришлось участвовать и великому комбинатору и его старшему научному сотруднику-эксперту, и непревзойденному автомеханику Адаму Козлевичу, и многим другим и даже иностранным гражданам.