Дальние пределы человеческой психики

книге Вейнберг, которые стали общим местом в рассуждениях на подобные

темы, должен рассматриваться лишь как средство решения этих проблем,

но не как самоцель. До тех пор, пока технологические и биологические

новации не окажутся в руках хорошего человека, они будут либо

бесполезными, либо опасными. Я подразумеваю здесь наработки по таким,

казалось бы бесспорно гуманным проблемам, как борьба с болезнями,

увеличение продолжительности жизни, устранение боли и страданий в

целом. Я спрашиваю: кому нужно, чтобы злодей жил дольше? Или стал

могущественнее? Здесь уместно вспомнить об атомном оружии, о спешке в

его разработке, вызванной стремлением опередить нацистов. Атомная

энергия в руках Гитлера, несомненно, обернулась бы гибельными

последствиями для всего мира. Она и сейчас представляет великую

опасность. Но абсолютно то же самое относится к любому

технологическому изобретению. В качестве критерия всегда можно

спросить себя: было бы это хорошо для Гитлера?

Неизбежный побочный продукт нынешнего технологического прогресса -

страх дать новое оружие в руки злодея, поскольку он сможет

использовать новшество в своих целях и стать более опасным, чем

когда-либо за всю историю человечества. Нельзя исключать возможности

того, что власть захватит абсолютно безнравственный, жестокий человек.

Тогда, поддерживаемый жестоким обществом, обладающий огромной силой,

он будет непобедим. Я думаю, что, если бы Гитлер выиграл войну,

подобного рода протесты были бы сейчас невозможны - его Третий Рейх

действительно мог просуществовать сотни и тысячи лет. И потому я

призываю всех биологов, всех людей доброй воли посвятить свое время и

свой талант решению этих двух больших проблем.

Вышеприведенные соображения в большой степени подтверждают верность

моего тезиса о том, что классическая философия науки как

моральнонейтральной, безоценочной системы знаний не только неверна, но

и чрезвычайно опасна. Она не просто аморальна, она антиморальна. Она

ведет нас навстречу огромной опасности. И потому я вновь подчеркну,

что науку делают люди, люди, подверженные слабостям и обуреваемые

страстями, как это блестяще продемонстрировал в своей работе Полани

(126). Наука должна стать этическим кодексом. Как утверждал Броновски

(16), достаточно признать абсолютную ценность истины, достаточно

начать служить ей, и все придет само собой. В качестве третьего

достаточного условия добавлю, что достаточно начать искать ценности и

обнаруживать их в самой природе

34

Здоровье и патология

человека. Я бы даже сказал, что наука уже приступила к этому - по

крайней мере в той степени, в какой подобное утверждение, не

подтвержденное убедительными доказательствами, может звучать хоть

сколько-нибудь правдоподобно. Имеющиеся сейчас в нашем распоряжении

методики познания вполне позволяют установить, что хорошо для

человека, что полезно для него, а значит выявить резервы человеческой

природы - как с целью их сохранения, так и ради их увеличения, для

того, чтобы сделать человека более здоровым и мудрым, более

эффективным и счастливым, более способным к самоопределению.

Данные, полученные при помощи этих исследований, помогают определить

стратегические направления будущих биологических исследований. Первое

основывается на том факте, что между психическим и физическим

здоровьем человека существует синергическая взаимосвязь. Большинство

психиатров, а также многие из психологов и биологов сейчас вынуждены

признать, что практически все болезни, а может статься, все без

исключения, можно отнести к разряду психосоматических или

организмических. То есть, если серьезно и глубоко заняться изучением

<соматического> заболевания, то неизбежно всплывут его

интрапсихические, интраперсональные и социальные детерминанты. Я ни в

коем случае не предлагаю этерифицировать туберкулез или переломы. Но

известно, что и в развитии туберкулеза немалую роль играют социальные

факторы, что одной из причин его является бедность. Что касается

переломов, то доктор Данбер (30) однажды решила использовать группу

больных с переломами как контрольную, предположив, что здесь

психологические факторы не играют абсолютно никакой роли, и к своему

изумлению обнаружила и в этой группе следы психологического влияния.

Теперь мы можем говорить о существовании особого типа людей, склад

личности которых увеличивает риск получения травмы, равно как и о

существовании особого рода обстоятельств, увеличивающих риск, я имею в

виду так называемые <группы риска>. Если посмотреть на проблему под

этим углом зрения, даже перелом кости должно считать психосоматическим

или, вернее сказать, <социосоматическим> заболеванием. Я говорю все

это к тому, что сегодня биологи, врачи и медики-исследователи,

желающие облегчить человеческие страдания и боль, стремящиеся победить

болезни, должны быть более холистичны в подходе к любому заболеванию,

они обязаны учитывать психологические и социальные факторы, вызывающие

его. В частности, даже борьба с раком может быть эффективна только при

полномасштабном наступлении на эту болезнь, включающем в себя наряду с

многими другими и так называемые <психосоматические факторы>. Тому мы

получаем сегодня многочисленные подтверждения.