Дальние пределы человеческой психики

к виду? (Мне доставляет истинное наслаждение, qua theorist,

представить, какое прелестное согласие могло бы

Неврозы как ошиока личностного развития

возникнуть между Фрейдом, Гольдштейном, Шелдоном, Хорни, Кеттеллом,

франклом, Мэем, Роджерсом и Мюрреем. Возможно, даже Скиннер

присоединился бы к этой разношерстной компании, поскольку я

подозреваю, что его перечень <внутренних побуждений> человека был бы

очень похож на <иерархию инстинктоподобных базовых потребностей и

метапотребностей>,

которую предлагаю я!)

Я верю, что можно провести эту грань и на самых высших уровнях

личностного развития, там, где человек трансцендирует свою

индивидуальность (85). Я считаю, что выдвинул веские аргументы в

пользу принятия возможной инстинктоподобной природы высших ценностей,

тех, которые мы называем духовными или философскими. Даже эта,

персонально обнаруженная аксиология, по моему мнению, может быть

подведена под категорию <феноменология инстинктоподобной природы

человека>, или <субъективная биология>, или <эмпирическая биология>.

Размещение в едином, количественно измеримом, пространстве

человечности всех заболеваний, которыми заняты психиатры и терапевты,

всех нарушений, которые дают пищу для раздумий экзистенциалистам,

философам, религиозным мыслителям и социальным реформаторам, дает нам

огромные теоретические и научные преимущества. Мало того, мы можем

разместить в этом же континууме разнообразные виды здоровья, о которых

мы уже знаем, в полной палитре их проявлений, как в пределах границ

здоровья, так и за пределами оного - я разумею здесь проявления

самотрансценденции33, мистического слияния с абсолютом и прочие

проявления высочайших возможностей человеческой натуры, которые нам

раскроет будущее.

Внутренние сигналы

Использование такого подхода сразу же дало мне одно несомненное

преимущество: я обратил внимание на явление, которое сначала назвал

<внутренним голосом>, но впоследствии принял термин более общего

порядка, - <внутренние сигналы>. До этого я не вполне осознавал, что

большинство неврозов, как впрочем и многие другие нарушения,

вызываются затуханием внутренних сигналов или их полным исчезновением

у человека (как в случае жестокой обсессии34, например). Человек или

не улавливает их, или они становятся для него непонятными. Как крайнюю

степень проявления подобной бесчувственности можно представить себе

человека без эмпирического опыта, эмпирически пустого человека,

человека-зомби. И в этом случае восстановление внутреннего <Я>

непременно должно включать в себя восстановление чувствительности к

этим сигналам и способности понимать их. Человек должен знать, что он

любит и что он не любит, кто ему нравится и кто не нравится, что

приносит ему радость, а что вызывает у него неудовольствие, когда ему

принимать пищу, когда отправляться ко сну, когда мочиться, когда

отдыхать.

здоровье и патология

Эмпирически пустой человек, лишенный внутренних подсказок, человек с

безголосым <Я>, вынужден искать указаний на стороне. Так, например, он

ест не тогда, когда чувствует аппетит (он не чувствует его), а когда

ему велят часы. В своем поведении он руководствуется часами,

правилами, календарем, расписаниями, записной книжкой, а также

намеками и подсказками своего окружения.

Мне кажется, что на этом примере можно отчетливее понять, что я имел в

виду, когда предлагал интерпретировать невроз как ошибку лично стного

роста, как кризис вочеловеченности. Это утрата того, чем мог стать

человек, или, вернее, чем он должен был стать по своему биологическому

предназначению, - если, конечно, у него не было объективных помех для

роста и развития. Это оскудение его человеческих и личностных

возможностей, сужение его вселенной и его способности к осознанию ее.

Это арест заложенных в человеке возможностей. В качестве примера можно

привести пианиста, который не может играть перед многочисленной

аудиторией, или человека, страдающего навязчивым страхом высоты или

скоплений народа. Человек, который не в состоянии обучаться, или не

может спать, или отказывается от многих видов пищи, несомненно, так же

ограничен в возможности полноценного познания мира, как и незрячий.

Когнитивные потери35, утрата способности испытывать радость,

наслаждение, экстаз', потеря компетентности, невозможность

расслабиться, ослабление воли, боязнь ответственности - все это

препятствия на пути к вочеловеченности, или недочеловечность.

Я обрисовал некоторые преимущества, которые дает нам замена понятий

<психологическое здоровье> и <болезнь> на более прагматические,

доступные и поддающиеся количественному измерению понятия

<вочеловеченность> и <недочеловечность>, которые более логичны и

понятны в рамках биологической и филосо4)ской наук. Но прежде чем

пойти дальше, я хочу заметить, что недочеловечность может быть как

обратимой, так и необратимой. Так, например, параноик вселяет в нас

гораздо меньше оптимизма, чем, скажем, милый, очаровательный

истерик36. И конечно же, этот ущерб не статичен, он динамичен в духе

фрейдизма. В своем первоначальном варианте фрейдизм говорил о