Дальние пределы человеческой психики

Много пользы мне принесли попытки понять, почему экстаз бывает, как

правило, кратким и мимолетным (88). Ответ более чем очевиден. Мы

просто не в силах вынести большего! Экстаз потрясает и отнимает много

сил. Мы часто слышим от человека в такие мгновения: <Это слишком!>,

или:

<Я не вынесу этого>, или: <Я сейчас умру>. И я, сторонний наблюдатель,

не мог не чувствовать - да, он действительно может умереть. Невозможно

долго находиться в состоянии исступленного, бредового счастья. Наш

организм слишком слаб для собственного величия, так же как не

приспособлен он, например, для часового оргазма.

Слово <экстаз> кажется мне теперь гораздо более подходящим, чем

поначалу. Высшее переживание должно быть экстатичным и кратким, и на

смену ему должно прийти спокойное, созерцательное состояние счастья и

радость внутреннего постижения высших ценностей. Экстаз не может быть

вечным, но познание Бытия - может (82,85).

Разве это не помогает нам понять комплекс Ионы? Ведь это и был именно

такой страх перед всепоглощающим, лишающим рассудка, спокойствия и,

быть может даже, жизни, страх перед экстазом причастности к высшему

началу. Экстаз в конце концов действительно может не уместиться внутри

нас. Страх поддаться ему, страх, который напоминает нам об аналогичных

страхах при фригидности, может быть, на мой взгляд, понят лучше через

знакомство с литературой по психодинамике и глубинной психологии, а

также психофизиологии и психосоматике эмоций.

Но это не единственный психологический механизм, с которым я

столкнулся, пытаясь найти причины, препятствующие самоактуализации.

Уклонение от роста может быть вызвано в том числе и еще одной

разновидностью страха. Об этом явлении, которое я называю <страхом

перед паранойей>, известно давно и рассказано гораздо более

универсальным образом. Легенды о Прометее и Фаусте можно найти

практически в любой культуре*. Греки, например, называли это страхом

величия. Мы привыкли называть это <гордыней> и сочли одним из грехов -

судя по всему, взаимоотношения человека со своей высокой самооценкой

от века были проблематичными. Человек, который говорит себе: <Да, я

буду великим философом, я перепишу Платона и сделаю это лучше него>,

неизбежно испытывает ужас от грандиозности своих притязаний и

грядущего величия. В минуту слабости он говорит себе:

<Кто? Я?>, и замысел кажется ему неосуществимым, и он страшится его

как безумной фантазии. Он сравнивает себя, такого слабого,

неуверенного, не-

Блестящая книга Шелдона (135) не слишком часто упоминается в трудах по

этому вопросу, но возможно только потому, что она появилась раньше

времени (1936).

Неврозы как ошибка личностного развития

51

совершенного человека, с блистательным, сияющим, совершенным образом

Платона и, разумеется, начинает стыдиться своей претенциозности и

гордыни. (В чем он не отдает себе отчет, так это в том, что Платон,

скорее всего, чувствовал то же самое, однако шел вперед, отметая

сомнения.)

Для некоторых людей подобное уклонение от роста и развития, намеренное

занижение уровня притязаний, страх взяться за то, на что они способны,

психологическое членовредительство, псевдоидиотизм, лукавое

самоуничижение - все это способы защититься от приступов высокомерия,

нахальства, греховной гордыни. Они не могут соблюсти изящный баланс

между смирением и смелостью, необходимый в любом творчестве. Для того,

чтобы изобретать или творить, вы должны обладать <творческим

нахальством>, об этом прекрасно известно каждому изобретателю.

Разумеется, если изобретатель богат только творческим нахальством и не

способен к смиренному анализу, то это не кто иной как параноик. В

любом случае стоит осознавать не только свои божественные возможности,

но и объективные ограничения человеческой природы. Вы должны уметь

смеяться над собой так же, как и над претензиями других людей. Если вы

способны искренне позабавиться над тем, что червяк пытается стать

богом (162), тогда вы можете смело и нахально идти вперед, не боясь

впасть в паранойю и не страшась злобных взглядов завистников. Это

хороший способ проверить себя.

Могу предложить вам еще одну подобную технику, которую лучше всего, на

мой взгляд, применял Олдос Хаксли, поистине великий человек, именно в

том смысле, о каком я сейчас говорю. Он умел поверить в свой талант,

развить и проявить его в полной мере. Это удавалось ему потому, что он

беспрестанно поражался этому миру, не уставал находить в нем

интересное и новое для себя, как юноша удивлялся тому, что окружает

его, и часто повторял: <Как странно! Как замечательно! Как

удивительно!> Он умел смотреть на мир широко открытыми глазами,

принимать его с неиссякаемой невинностью, трепетом и восторгом, умел

осознать свою мизерность и незначительность по сравнению с этим миром

и в то же время спокойно и безбоязненно брался за решение великих

задач, которые смело ставил перед собой.

И наконец, я отсылаю вас к моей статье (87), которая важна здесь не