Дан приказ...

Петр прибежал сюда, когда полковник Гречко отдавал последние указания подчиненным. Он приветливо помахал рукой капитану, а сам схватил микрофон и начал по рации вызывать кого-то для уточнения задачи. Петр всегда с уважением наблюдал за работой Степана Наумовича, восхищался его умением управлять большими силами авиации в воздухе. Он знал Степана Наумовича еще до войны и многому научился у него. Полковник был очень строен, выше среднего роста, с тонкими красивыми чертами лица, черными, всегда аккуратно причесанными волосами. Говорил он спокойно, негромко, не спеша, взвешивая каждое слово. В этом человеке сочетались многие достоинства: знание дела, требовательность, быстрота в решении любого вопроса, расторопность, инициатива. И если ко всему этому прибавить его неутомимость в работе, то станет понятным, за что уважали полковника Гречко начальники и любили подчиненные.

Степан Наумович считался одним из лучших специалистов в организации и выполнении массированных ударов по важным объектам противника и управления ими в боях. Впоследствии С. Н. Гречко стал крупным военачальником - генерал-полковником, первым заместителем командующего Московского округа ПВО. [258]

На ПКП Павленко уточнил график построения авиационной подготовки наступления и авиационной поддержки атаки, количество бомбардировочной и штурмовой авиации, привлеченной для поддержания наземных войск в первый день операции, порядок получения новых данных о противнике от экипажей воздушной разведки. Поблагодарив офицеров-авиаторов, он возвратился по длинному ходу сообщения к представителям Ставки. Маршалы, стоя в глубокой ячейке, наблюдали в стереотрубы за местностью, которая через несколько минут станет полем ожесточенного сражения. Но пока это был вполне мирный пейзаж. Ничто не выдавало того, что здесь притаилось и замаскировалось множество живой силы, танков, орудий, минометов, пулеметов.

Г. А. Ворожейкин выслушал порученца.

–  Хорошо, - сказал Григорий Алексеевич, - план боевого применения поддерживающей авиации мне ясен. Немедленно передайте полковнику Гречко, чтобы все удары, запланированные в районе города Брно, наносились только по ясно видимым с воздуха объектам и целям фашистских танков, пехоты и артиллерии. По войскам противника, находящимся на территории фабрик и заводов, ударов авиацией не наносить{31}.

Через пять минут эти указания маршала авиации Ворожейкина были переданы по назначению.

Утро 23 апреля в районе южнее Брно выдалось ясное. Видимость с каждой минутой улучшалась. В назначенное время началась мощная артиллерийская и авиационная подготовка, за которой последовала атака вражеской обороны. Наша пехота, наступая за танками при непрерывной поддержке с воздуха, успешно продвигалась в направлении Брно. Противник упорно сопротивлялся (особенно в районах, где уцелели его опорные пункты), то и дело переходил в контратаки, стремясь сдержать натиск советских войск. Но группы наших бомбардировщиков и штурмовиков появлялись над полем боя и наносили сильные удары по скоплениям врага.

В этой сложной наземной и воздушной обстановке руководить многочисленными группами самолетов, одновременно действовавшими над полем боя, было невероятно трудно. Без промедления удовлетворяя [259] просьбы танкистов и пехотинцев о поддержке с воздуха, приходилось так ставить задачи бомбардировщикам и штурмовикам, так наводить их на цели, чтобы противник понес максимальные потери, а промышленные объекты, которые здесь встречались чуть ли не на каждом километре, не понесли ущерба.

В задачу капитана Павленко входило держать постоянную связь с оперативной группой воздушной армии и своевременно информировать представителей Ставки о действиях авиации в полосе наступления каждого корпуса и даже дивизии, докладывать свежие данные воздушной разведки, результаты бомбовых и штурмовых ударов. Очень часто он стремглав бежал к авиаторам за новыми сведениями или с очередным приказанием. И всякий раз у небольшого окопа стоял офицер-оператор с микрофоном, слышались спокойные и четкие слова команды, адресованные командиру - руководителю полетов, или ведущему группы боевых машин в воздухе, или офицеру наведения самолетов на цели, находящемуся в наступающих войсках.

–  Я «Байкал-один», я «Байкал-один», - обычно начинал авиационный наводчик, - для «Рубина-пять» задачу подтверждаю прежнюю.

Или:

–  «Сокол-пять», «Сокол-пять», танки подходят к заводам, действуйте по запасной цели. Удары только по наблюдаемым целям. Как поняли? Прием.

Развивая успех, наши стрелковые части при непрерывной поддержке с воздуха групп штурмовиков и бомбардировщиков на второй день операции повели непосредственное наступление на Брно. На подступах к городу они овладели Праценскими высотами. Несмотря на тяжелые бои на этих высотах, советские воины сумели спасти от разрушения исторические памятники, в том числе памятник «Русским воинам, павшим в боях на полях Аустерлица в 1805 году» и небольшой домик-музей, созданный в честь знаменитой битвы. В часы относительного затишья представители Ставки маршалы Тимошенко и Ворожейкин посетили это памятное место. Знакомясь с реликвиями в домике-музее, они осмысливали события, которые происходили здесь сто сорок лет назад. Лица маршалов были суровы и сосредоточенны. Они внимательно осматривали реквизит русского солдата, вооружение русских войск, их боевые [260] построения на поле битвы. На душе было тягостно. Все молчали. Первым заговорил Тимошенко:

–  Вот посмотрите на эти цифры. Какие огромные потери понесли русские войска под Аустерлицем! А почему? Что, русский солдат плохо воевал? Нет! Напротив, русские всегда были храбрыми, отважными воинами!

–  Причин неудач много, и одна из них - порочная линейная тактика, - сказал Ворожейкин.
– Да и вооружение оставляло желать много лучшего. А что касается командования русскими войсками, то оно было не хуже, чем у французов. Ведь здесь, под Аустерлицем, воевали прославленные полководцы: Кутузов, Багратион.

–  Совершенно справедливо, - согласился Тимошенко, - но главную скрипку играли не они. Верховным главнокомандующим здесь был сам, молодой еще годами, император Александр, который в военном деле не очень-то разбирался.

Порученцы внимательно слушали маршалов.

–  Да, конечно, и Великая Отечественная не обошлась без жертв. Но скоро война закончится, мы уже, по сути, выиграли ее. Опыт получили большой, уроки извлекли немалые.
– Тимошенко подошел к Петру, взял его под руку.
– Вот вы, капитан, когда кончится война, сразу же идите учиться. Постарайтесь поступить в академию имени Фрунзе. В ней многому научитесь, а главное - побеждать малой кровью.

–  И хорошо организовывать разведку противника в любых операциях, - улыбаясь, добавил маршал авиации Ворожейкин.

–  Он уже и теперь толковый разведчик, - вмешался в разговор П. Г. Тюхов, на днях получивший звание генерал-майора.
– Данные его группы всегда достоверны, объективны, своевременны. Эти составляющие и определяют истину всякого разведдонесения.

–  Оказывается, вот она какая сложная, истина для разведчика, - смущаясь, сказал Петр.

–  Коль уж завели философский разговор насчет истины, - заметил Ворожейкин, - то и я выскажу свое мнение. Сложное это понятие - истина. И если иметь в виду военное дело, то истину добывают или достигают не только выполнением отдельных задач, но и всем боем, всей операцией.
– Немного помолчав, Григорий Алексеевич добавил: - Вот лишь истину войны тысяча [261] восемьсот пятого года толком не пойму: во имя чего она велась? Во имя какой истины Россия понесла многочисленные жертвы?

–  В этом музее, - сказал маршал Тимошенко, - мы с вами, товарищи, встретились со многими слагаемыми истины той бессмысленной и порочной войны. Вот некоторые из них, посмотрите на стенды.
– Семен Константинович окинул взглядом зал музея.
– А чего стоит поведение трусливого императора, который в критический момент сражения под Аустерлицем бросил на произвол судьбы свои войска на поле боя и удрал. Жаль, что это не отражено здесь.

Тимошенко задумался. Все молча ждали, что он скажет дальше.

–  Да, русские тогда ушли побежденными, - продолжал Семен Константинович.
– И что же было позже? А как вы знаете, успех под Аустерлицем вскружил голову Наполеону, и он ровно через семь лет ринулся в поход на Россию. Так началась Отечественная война русского народа, которая для иностранных захватчиков завершилась плачевно. А через сто двадцать девять лет, позабыв о горьком опыте наполеоновских «шарамыжников», Гитлер затеял поход против Советской России. И чем обернулся этот блицкриг для фашистского диктатора, видите сами. Советские войска, выражаясь языком предков, находятся в нескольких переходах от логова фашистов - Берлина. Слагаемые нашей грядущей победы: руководящая роль ленинской партии, ратные подвиги миллионов советских людей на фронтах войны, трудовые подвиги тружеников тыла и многое другое, - видны как на ладони…