Дань

– Мой господи-ин… - нежная маленькая ладошка скользнула по его плечу, сладкий аромат женщины ворвался в его ноздри, ее нежный голос обволакивал.
– Ты вернулся…

Таша. Она не была обычной наложницей. Как правило, своих женщин он отбивал в бою или же покупал у работорговцев. Представительниц семейных родов джинхар не брал никогда, предпочитая избегать большей ответственности, чем та, что уже имелась. Вводя такую женщину в свой походный гэр, воин брал на себя обязательства за ее дальнейшую судьбу. В случае, если их жизненные дороги не совпадали, то по воле Матери Всех Степей он обязан был найти ей мужа. Фактически, женщина-саинарка из обычной наложницы, превращалась в эмегтэй, то есть в наложницу, за которую хозяин нес ответственность. Владеть эмегтэй могли себе позволить только высокопоставленные чины или очень обеспеченные люди. Удалить эмегтэй от себя можно было двумя путями – отдать ее замуж за человека рангом ниже, тем самым показав к нему свое расположение, или вернуть в род с позором, если будет доказана виновность женщины в распутстве.

Кайсар не хотел сложностей и всячески избегал подобных отношений. Но проезжая однажды через становище захудалого рода, он был пленен юностью и очарованием Таши. Все в ней будило его мужское начало: и ее тонкий стан, и пухлые коралловые губы, и темные вишни глаз, как у степной оленихи, и даже двигалась женщина с грацией дикой кошки, вышедшей на охоту. Тогда, два года назад, молодой джинхар не устоял и изменил своему правилу, введя Ташу в свой походный гэр.

Ладони женщины спустились, поглаживая его грудь. Томный голосок шепнул:

– Мой господин желает, чтобы его вымыли?

– Желает, - Кайсар говорил спокойно и бесстрастно, с удивлением ловя себя на мысли, что его на самом деле не трогает измена прекрасной эмегтэй.
– Потрудись, моя верная Таша.

Он почувствовал, как от его слов тело женщины вздрогнуло и напряглось. Ее руки дрожали, когда она наливала мыло на тряпочку. Кайсар ощущал эту дрожь, когда робкими движениями Таша, начала его мыть. Ее судорожное, прерывистое дыхание то и дело касалось его кожи, выдавая волнение женщины и разжигая в нем охотничий азарт. Он затаился словно тигр перед роковым прыжком, отчетливо понимая, что лань уже в ловушке, но позволяя ей еще немного насладиться жизнью. Когда маленькая ладошка опустилась, дотронувшись до скрытого водой мужского начала, Кайсар молниеносно перехватил тонкую руку, заставив женщину ахнуть.

– Не так, Таша, - вкрадчиво, почти шепотом проговорил он, отчего в огромных глазах девушки отразился даже не испуг, а ужас и какая-то горькая обреченность.

– Как желает мой господин? – сбивчиво прошептала она.

– Разденься… - Кайсар с удовольствием наблюдал, как его эмегтэй спешно сбрасывает с себя полупрозрачные шарфы, в которых было укрыто ее волшебное тело. Что ни говори, Таша была удивительно хороша.

– Господин?.. – вопросительно прошептала девушка, отвлекая его от сладких мыслей.

– Сядь на бортик, Таша, - говорил он медленно, с ленивыми нотками и обманчивой мягкостью в голосе, которые еще больше заставляли женщину его опасаться. Кайсар почти слышал, как сильно и испуганно бьется ее сердечко. – Да-а-а… вот та-а-ак… а теперь раздвинь свои ножки, Таша… Вот так… еще… шире… хорошооо… Я хочу видеть тебя всю…

– Господи-и-ин… - застонала девушка.

– Хорошая девочка, - Кайсар, наблюдал за каждым движением Таши.

Волнение и страх сделали свое дело. Тело предало женщину. Неосознанно, его эмегтэй начала возбуждаться, ее соски напряглись и дерзко торчали маленькими твердыми горошинами, а внизу, в самом центре сосредоточения женственности нежные лепестки лона заблестели от влаги. Открывшаяся картина не оставила Великого джинхара Саинарского ханства равнодушным.

– Ласкай себя, Таша… Сделай это для меня!

– Да, мой господин… - девушка, еще больше прогнувшись, тонкими пальчиками дотронулась до влажных лепестков своего лона.

Ласкающими движениями заскользила по блестящей плоти, пока не добралась до жемчужины наслаждения, нажав на нее. О-о-о! Ее тело выгнулось навстречу руке, а девушка, прикрыв глаза, глухо застонала. Кайсар помнил эти звуки. Также хрипло и томно она стонала под ним, принимая его с радостью. От волнующих воспоминаний и вида разморенной негой женщины член стал каменным. Он обхватил его ладонью и сжал, продолжая наблюдать за Ташей.

– Давай же… давай… - шепотом подбадривал он женщину, не упуская ни одного ее движения. Его рука на члене двигалась синхронно с порхающими пальчиками Таши. Ее раскрытое лоно сочилось от влаги. Девушка вздрагивала, ее дыхание давно сбилось, а голова запрокинулась. Боги! Она была прекрасна. Кайсар почувствовал приближение своей разрядки.
– Сделай это для меня… сейчас!

Его слова прозвучали, как приказ, который заставил женщину закричать, содрогаясь всем телом. Сила ее удовольствия была столь велика, что прозрачные капли ее соков, стекая, капали в купель. Таша судорожно дышала, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, и все еще дрожала всем телом. Пара движений и желание Кайсара выплеснулось, заставив его стиснуть зубы и хрипло застонать.

– Мой господин, я могу тебе помочь домыться? – Таша приблизилась к нему нетвердой походкой. Ноги до сих пор ее не слушались.

– Нет! – холодно бросил он, заставив девушку отшатнуться.
– Приведи себя в порядок и жди меня в покоях.

Таша всхлипнула и, подхватив свои шарфы, выскочила из халууна. Возбуждение сменилось удовлетворением и… спокойствием. Кайсар с удивлением отметил, что сожаления он не испытывает, равно как и злости. Даже воспоминания об умелых губах Таши на своем члене, ее порочно раздвинутых перед ним бедрах, вздымающихся холмиках прекрасной груди больше не трогали его. Он отпустил, вычеркнул ее из своей жизни, как вычеркивал многих до нее, не испытывая разочарования или огорчения. Это просто было в его жизни. Миг, о котором он вряд ли когда-нибудь вспомнит.

Кайсар с удовольствием, медленно домылся, ощущая, как усталость нескольких последних лун отпускает, и на смену ей приходит долгожданное расслабление. Тишина и покой мирной уютной обители были не для него, но как приятно порой вот так расслабиться и, хоть на миг, скинуть со своих плеч груз неотложных дел.

Неслышной тенью в халуун проскользнул Фарух.

– Мой джинхар, - тихо позвал управляющий и, дождавшись внимания Кайсара, продолжил: - Закиры доставили тысячника Джаргала…

– Хорошо, - Кайсар почувствовал, как Фарух замялся.
– Есть что-то еще, чего я не знаю?

– Нет, мой джинхар! Только… - мужчина явно собирался с мыслью, подбирая слова.

– Только что, Фарух?

– Только можно было его не доставлять, - тихо произнес слуга.

– О чем ты?

– Он сам направлялся к вам, мой джинхар, - Фарух наконец выдохнул и взглянул ему в глаза.

– Разберемся, - сказал Кайсар, поднимаясь из купели и принимая от управляющего мягкое домотканое полотно для вытирания.
– Как только я войду в покои – доставьте его туда.

– Да, мой джинхар, - Фарух поклонился и тихо вышел.

Кайсар опустился на мраморную скамью, растерянно погладил чистую одежду, принесенную управляющим и теперь аккуратной, ровной стопочкой лежащую рядом. Тревожные мысли не давали ему покоя. Джаргал, тот, кто всегда был в первых рядах любого боя, кому он доверял безгранично, больше – разве что Етугаю, как он мог так его подвести?! Приди он к нему и честно попроси женщину разве бы он ему отказал? Хмм… А ведь отказал бы. Там, где дело касалось Таши, Кайсар был непреклонен, считая ее своей женщиной. Но как же быстро он от нее отказался, выкинул из жизни, как ненужный в пути хлам. Почему?