Dantalion
Шрифт:
«Думай, Тоши, какой пароль бы поставил Айзен. Черт, откуда мне знать. Я живу под крышей с синигами, которого так и не смогла понять, и не знаю, что от него можно ожидать…»
«Змее, сбросившей шкуру, никогда не стать змееядом».
Тоши встрепенулась, слова Айзена, произнесенные неоднократно, всплыли в памяти горьким комом.
«А что если попробовать?»
Лишь одно введенное слово — змееяд и кнопка enter.
Тоши зажмурилась, сжав кулаки и приготовившись к разрывающей перепонки аварийной системе. Но… ничего не последовало.
В открывшихся лазурных очах отразился неоновый экран,
«Что?»
Мозаикой на экране следом появилась фотография Агурии Кейко с пометкой «1840—1910 годы жизни». Фотография остановилась, и следом за шустрой стрелой вниз направилась следующая.
«Что? Что это значит?»
Третья фотография отразилась в расширившихся глазах. Тоши безмолвно приоткрыла рот в немом крике, струйка холодного пота скатилась по лбу.
Последняя фотография официально отображала имя Орикавы Тоши с годами жизни «1960-1970».
«Почему?»
Собственное изображение плыло перед глазами от непрошеных слез. А роковая дата заставляла сердце пропускать глухие удары.
«Я мертва?»
Тоши схватилась за пронзенный кинжальной болью живот. В груди поселился страх, а инстинкт самосохранения заставил зажать невидимую рану. Синигами рухнула на колени, пытаясь подавить боль.
«Почему здесь написано, что я мертва? Этого не может быть. Я… я ведь жива. Я мыслю, чувствую боль, радость, голод. Я ведь… жива?»
«Представь, что кто-то спит, и ты ему снишься», — всплыла в воспоминаниях когда-то сказанная Ичимару фраза, а следом за ней:
«То, что мертво, умереть не может».
Тоши взглянула на руку, на которой маревом разрослась кровавая клякса, сердце пропустило удар и остановилось на мгновение, легкий ветер откинул волосы назад, и ученая, встрепенувшись, взглянула вперед: навстречу ей неслось безжалостное лезвие, что пронзило её живот.
«Мертва?».
Трясущимися руками она пыталась оттолкнуть лезвие внутри себя.
«Ха-ха-ха-ха!»
Истеричный шипящий смех разнесся с другой стороны клинка. Не спеша поднять взгляд, Тоши увядающими силами заставила себя поднять голову, и ехидная перекошенная улыбка резанула не слабее лезвия. Рыжеволосая фурия держала рукоять занпакто, что пронзил её тело, и истерично хохотала.
«Нет, я не могла умереть. Я жива! Я жива!».
И только сейчас, вновь придя в себя и прогнав болезненный мираж, Тоши ещё раз взглянула на файл фотографии Тауры наверху с пометкой статуса вместо должной даты смерти — «жива».
До сумасшествия белоснежные стены разносили эхом скрежет колес небольшого столика, который катила Орикава Тоши, усталым взглядом смотря вперед и продвигаясь уверенной походкой.
Остановилась она, лишь когда достигла комнаты, дорогу к которой, казалось, уже и забыла за прошедшее время — покои Айзена.
Робко постучавшись и получив одобрительный ответ, она открыла дверь и прокатила столик вперед, не поднимая глаз. Лишь только когда дверь закрылась, она взглянула на Владыку, что стоял у окна, откуда искрился лунный свет, освещая комнату, погруженную в полумрак.
— Признаться, когда я почувствовал
твою реяцу, не сразу поверил своим ощущениям.Айзен, не прерывая зрительного контакта, прошел к небольшой софе, и удобно пристроившись, задумчиво провел пальцами по подбородку, чуть сощурив искрящиеся глаза, словно в предвкушении любопытного представления.
Тоши, преодолев расстояние, преклонила колено и подобострастным тоном взволнованно принялась тараторить:
— Айзен-сама, мне нет прощения за мое вульгарное поведение. Мне стоило бы уже покоиться зарытой заживо в песках, но вместо этого вы проявили милосердие после моего гнусного предательства! Я…
Слова Тоши застыли на устах, когда рука владыки легла на её макушку, ласково погладив.
«Словно я его личная собачонка…»
Айзен провел пальцами по щеке и, дотронувшись до подбородка, заставил Тоши поднять взгляд.
— Все в порядке, моя драгоценность. Если бы я и хотел, все равно не смог держать на тебя зла.
— Но вы все равно наверняка считаете меня лгуньей, не заслуживающей теперь вашего доверия, — не унималась в раболепии Орикава, искрясь верным взглядом.
— Все мы лжецы, Тоши, а кто отрицает это — еще больший лжец, — Айзен успокаивающе и властно провел по щеке синигами не без усмешки, наблюдая, как Тоши чуть наклонила голову набок, принимая ласку, что дарил бывший капитан.
— Вы весьма великодушны.
— Поднимись, — властным тоном приказал Соуске.
И синигами повиновалась.
— Я приготовила небольшой сюрприз в знак нашего примирения.
Тоши протянула бокал владыке, невинно улыбнувшись. Как только синигами принял бокал, она фривольно расположилась на его коленях, обвив шею руками как путами, и прошептала на ухо:
— Я так рада, что мы вновь смогли найти общий язык. Мне искренне вас не хватало.
Соуске отстранил бокал от губ, взболтнув содержимое. Орикава, наклонив голову, взглянула в теплый карий взгляд, что холодным безразличием смотрел в бокал.
«Догадался?»
Тоши сглотнула ком, чувствуя, как учащённо забилось сердце.
— И правда, давно мы не сидели как в старые добрые времена. Но думаю, у тебя не было времени скучать.
— Но ведь каждый имеет право на ошибку, — тут же возразила Орикава.
— На то нам и дается жизненный опыт.
«Пей же».
Айзен расслабленно откинулся на спинку и, улыбнувшись уголком губ, протянул бокал ученой.
—Выпей, — прозвучал приказ.
Синигами непонимающе изогнула брови и, пожав плечами, приняла бокал, тут же отпив несколько глотков. Айзен, проведя по линии губ, внимательно следил за реакций синигами, как за любопытным экспериментом.
— Что-то не так? — Тоши вновь дотронулась до бокала губами, но Владыка её оставил.
— Теперь — в порядке, — после чего забрал бокал обратно, выпив оставшееся содержимое.
Тоши прижалась к его виску, ласково перебирая пряди волос. Сердце все еще бешено колотилось, но она сумела сохранить холодное спокойствие с ровным голосом.
— Та девушка, Орихиме, она, правда, так необходима для пробуждения хогиоку? — Тоши попыталась сменить тему скорее, чтобы успокоить себя.
— Ты даже не представляешь как! — Айзен провел по щеке Тоши ладонью и попытался притянуть к себе для поцелуя.