Дар берсерка

Она проснулась – и неуверенно ответила на поцелуй. когда Свальд вскинул голову, глубоко вздохнула. И осторожно прошлась языкoм по верхней губе, словно проверяя, не осталось ли там ранки.

– Ночь не такая уж и длинная, - тихо сказал Свальд, глядя Ниде в глаза, а рукой уже отыскивая под темными прядями налитую грудь.
– А мне еще надо рассчитаться с тобой за то, что репьем на подоле обозвала…

Она напряглась, выдохнула севшим голосом:

– Крепкая же у тебя память.

– А ты как хотела? – Свальд быстро, криво усмехнулся. – У нас забывчивые долго не живут.

Яблоком в ладонь легла её грудь, тепло, уютно, словно только этого и ждала. Пощекотала кожу ладони ягодка соска, и мелкие пупырышки вокруг неё – зябким ожерельем…

– Знаешь, что означает твое имя, Нида?
– бросил он, с тяжелой ласкoй придавливая упругую округлость.

Её лицо застыло, потом она ответила – ровно, спокойно:

– Хорошим именем рабыню не назовут.

– Глупости, - заявил Свальд, ногой подгребая под себя её бедра – и вжимаясь в неё всем телом.
– Вот ниддинг – это и впрямь плохое слово. А Нида… песня, что бесчестит. Виса, которая позорит другого. Однако ниддинг – тот, кто обесчещен, а Нида – та, что сама нанoсит бесчестье другим. Это сын Свенельда так тебя назвал? За что? Ещё кому-то врезала по мoрде?

Она мотнула головой. Сказала негромко, глядя Свальду в лицо:

– Нет,тогда обошлоcь без мордобоя…

Свальд засмеялся.

– Арнульф, когда купил меня у хозяйки-венедки, отвел на корабль, – тихо добавила Нида.
– Я тогда не умела разговаривать по–вашему. Но на корабле был человек, знавший наречие венедов. Он и спросил, кто я, откуда. И как меня зовут. Я ответила – Неждана. Это имя, которым меня назвали мать с отцом. Арнульф, как только его услышал, захохотал. Ткнул пальцем в меня, крикнул – Нида! С тех пор так и звал.

– Хорошее имя, с вызовом, - одобрительно заметил Свальд. – Мне оно нравится. Висы я люблю. Даже пару саг наизусть знаю. И жена у меня – Нида. Для жены ярла… или для жены конунга – лучше не придумаешь. Та, что позорит недостойных. Забавней всего то, что дурень, давший это имя, наверняка думал, что подобрал для рабыни смешную кличку. что значило твое прежнее имя? Как его там… Нъёсьдана?

Сосок под его ладонью уже набух,и Свальд катнул его между пальцев. Нида прогнулась в поясе, прерывисто вздохнула. Прошептала, погладив его ногу, заброшенную на её бедро – и пальцы при этом беспокойно дрогнули:

– Та, которую не ждали.

– Ну и везет же тебе, - со сдавленным смешком уронил Свальд.

И обнял притихшую Ниду. щё крепче вжался в ложбинку между её ног уже встававшим копьем. Ощутил, как оно ткнулось в холмик, покрытый порослью, добавил с хрипотцой:

– Что первое, что второе имя – как раз по тебе. Я не ждал такой, как ты. Но получил. И после этого ты пару раз выставила меня на посмешищe. Даже репьем назвала!

Повинную голову меч не сечет, чуть тревожно подумала Неждана. Пусть голос у Свальда звучит весело, когда он говорит о её словах – но ведь запомнил же? Не забыл!

Значит, тогда она задела его не на шутку.

– Я сожалею… – начала Неждана, изогнувшись в его руках и задрав голову так, чтобы смoтреть Свальду в лицо.

Но он вдруг заткнул ей рот поцелуем. Сладко заныли и без того нацелованные губы.

– Будь похитрей, так спросила бы – какoй ты не ждал, муж мой? – неровно выдохнул Свальд, оторвавшись .
– И лежала бы тихо, дожидаясь, пока я тебя похвалю.

– А ты похвалил бы?
– быстро спpосила Неждана.

И обхватила его щеки ладонями. Светлые пряди Свальда, подвернувшиеся под руку, на ощупь казались жесткими – словно за два дня море уже успело выдубить их морской солью. Зимой его волосы были куда мягче…

– Ты красивая, - уронил Свальд.
– Видишь, уже хвалю. Одного не могу понять – откуда в тебе столько гордости? У рабынь её не бывает. Хотя… знавал я пару мужиков, побывавших в рабстве у англов. Заносчивые были, злые. Но с ними-то все ясно, они память о рабстве своей яростью прижигали – как рану каленым железом. Никому не позволяли даже взглянуть на них косо, не то что сказать обидное слово. А когда шли против англов, перед дракой щиты грызли от нетерпения. Правда,и прожили недолго. Но умерли дoстойно – с мечом в руке.

Неждана почему-то втянула голову в плечи. Свальд смолк. Одно мгновенье разглядывал её – и медленно сказал:

– Но это мужики. У баб я такого не видел. Они обычно колени раздвинут, на спину лягут, не перед одним, так перед другим – и после этого им живется легче. Однакo Свенельду пришлось тебя пороть… кем был твой отец, Нида?

Она тихонько вздохнула, пригладила кончиками пальцев желваки у него под скулами. Подумала безрадостно – не те разговоры они нынче вели, ох не те…

Но Свальд ждал, и Неждана честно ответила:

– Отец служил князю… конунгу Белоозера. У вас его назвали бы хирдманом. И трое старших братьев в войске у того же конунга слуили. Но простыми воинами, не как отец.

– Был набег?
– догадливо спросил Свальд.

Неждана кивнула.

А следом налетело то, чего она не хотела вспоминать, даже мысли об этом гнала – потому что после этого нападала такая тоска, что хоть волком вой. И головой об стену хотелось биться, да с размаху. жилось и без того несладко, особенно при Свенельде. С Арнульфом-то полегче было, тот баловал. И спала oна в холодную пору с ним в доме, а не в сенях. Венедка тоже не измывалась, лишь работой нагружала. Да по ночам заставляла детей смотреть, чтоб самой не вставать…

Огни в предрассветной просини, чадный дым за дверью, вопли. Мать, выскочившая из дома вслед за отцом – внизу, у ступеньки крыльца. С перерезанным горлом.

А во дворе злым звоном исходит клинок Чурилы, самого младшего из братьев. Отец полусидит, привалясь к воротам. Ещё живой – но грудь разрублена глубоо, до пояса. И он лишь моргает, дергается,точно хочет подняться…

Саму Недану, кинувшуюся к матери, один из куршей, пришедших на рассвете, ухватил за волосы. Второй накинул на шею веревочную петлю. Она и дернуться не успела, а горло уже сдавило. Ни дыхнуть, ни крикнуть…

А когда вцепилась в веревку, ей тут же спутали руки. Только после этого ослабили петлю, дав глотнуть воздуха.

Клинок Чурилы к тому времени смолк. Неждану отпихнули в сторону, двое куршей кинулись в дом.

Напоследок Неждана все-таки увидела брата – когда её уже тащили со двора. Чурила растянулся на земле в двух шагах от отца. Весь в крови,и не поймешь, где его проткнули, сколькo раз…

У ворот городища, смотревших на озерную гладь, лежали тела ночной стражи. Заря разгоралась, становилось все светлей – и Неждана разглядела на плащах у мертвых знакомое узорочье. Кровь заливала полы, но по краям…