Дар памяти

На что мама ей ответила, что она не получит денег до совершеннолетия. И ровно столько, сколько ей будет выделено.

Но распоряжаешься деньгами ты.

Хуан Антонио. Он распоряжается также и моими деньгами, потому что и я несовершеннолетняя.

Однако он выдаст тебе или ей любую сумму по твоему слову.

Эухения отмахнулась:

И на что ей сейчас тратить деньги, кроме учителей, которых мы оплачиваем сами? Она сейчас каждый день в Мадриде занимается чарами, защитой и арифмантикой, а Эухенио подтягивает ее в зельях. Мама решила, что лучше отправить ее в Дурмштранг на будущий год.

Ромулу сомневался, что это было хорошее решение, но промолчал. В конце концов, у него были свои заботы. И не только заботы.

Он подумал о том, что завтра увидит Северуса, и иголки мгновенно исчезли. В конце концов одно его детское желание уже сбылось. Стоит ли требовать большего? И разве не стоит Северус каких-то развалин...

Над озером, заложив крутой вираж и коснувшись воды крылом, промчалась большая белая птица.

Иди в замок, Ромек, - улыбнулась Эухения Виктория. – Скоро здесь будет Гжегож, а ты ведь не хочешь, чтобы еще кто-то увидел тебя.

Стоило Ромулу дизаппарировать, как Эухения услышала знакомые шаги за спиной.

Ты так долго, - с легким упреком сказала она.

Гжегож забрался на парапет, где недавно сидел Ромулу. Отросшие волосы золотились на солнце.

Мария Инесса попросила меня забрать Нику, раз уж я все равно сегодня был в Мадриде.

Твоя сестрица – тот еще подарок. За десять минут она успела произнести столько гадостей, сколько не услышишь и в темных переулках.

Обо мне, конечно? – усмехнулась Эухения Виктория.

Гжегож неопределенно махнул рукой и уставился в озеро.

Что-то случилось? Ведь не Ника же?

Нет, не Ника.

Гжегож опустил голову:

Ты права, меня кое-что беспокоит, связанное с отцом. Некоторые противоречия, которые невозможно разрешить.

Это… касается нашей помолвки?

Нет. От помолвки он в восторге. Я уже подвел его однажды, и столь выгодная помолвка – это даже некий способ оправдаться в его глазах, - тонкие губы Гжегожа болезненно скривились.
– Скорее уж он не простит мне, если я ее расторгну. Но есть кое-что другое…

Он замолчал, и Эухения поняла, что он не собирается больше делиться.

Когда ты представишь меня ему? Я бы хотела узнать его как можно ближе, - сказала она, думая, что, вполне вероятно, она могла бы помочь и справиться там, где не может справиться Гжегож, как всякий, куда менее тонко чувствующий, мужчина.

Боже упаси, - ответил Гжегож, и к недоумению Эухении, в его глазах плеснул самый настоящий ужас: - Боже упаси.

К вечеру Эухения повеселела. Мартина, получив письмо от Ромулу с соответствующей просьбой, решила остаться и помочь. Не то чтобы Эухения была в восторге от такой компании, но выбирать не приходилось. Это взрослая жизнь, сказала она себе. Пора уже смириться с тем, что приходится взаимодействовать с теми, кто неприятен. Бывает и хуже.

Она дома. Она защищена. У нее есть Гжегож, и у нее есть деньги. Это уже немало.

Около пяти часов она сидела в библиотеке, делая выписки из очередного решения очередного совета директоров, когда дверь открылась, и в нее вошел Максима.

Ты здесь? – изумилась Эухения.

Если брат и появлялся на выходных, то это происходило обычно в субботу. Учебу он не игнорировал никогда.

И не один, - отвечал, между тем, тот, пропуская в дверь гостя.

Это был Фернандо Ферейра, и, судя по тому, как он посмотрел сначала на Макса, потом на нее, потом опять на Макса, речь шла о чем-то важном.

Эухения ответила на приветствие и хотела призвать бутылку вина, но Фернандо прервал ее движение.

Можем мы поговорить не здесь? – спросил он. В его голосе чувствовалась нервозность. – Где-нибудь на открытом пространстве желательно, - продолжил Фернандо.

Эээ, - Эухения оглянулась на Макса, - Фуэнтэ Сольяда? Там сейчас никого, но… Мы оба еще не аппарируем. Нам потребуется сопровождающий.

Фернандо быстро облизнул губы.

Не хотелось бы, - сказал он.

Я мысленно покажу тебе, куда аппарировать, - нашел решение Макс. – Сначала ты аппарируешь со мной, потом с Эухенией. Надеюсь, мне нет необходимости просить тебя не распространяться о моих ментальных навыках?

Нет. Конечно, нет, - отмахнулся Фернандо. Он подошел к Максу и обнял его за плечи. Несколько секунд, и они оба с громким хлопком исчезли.

Мор! – позвала Эухения.

Да, госпожа, - маленький слуга немедленно материализовался из воздуха.

Две бутылки вина, три бокала и сэндвичи и салфетки в пикниковую корзину. Оставишь в Фуэнтэ Сольяда рядом с восточной или южной башней так, чтобы никто не видел.

Слушаюсь, госпожа.

Он растворился в воздухе без всякого хлопка, Эухения сложила пергаменты на стол и задумалась, стоит ли ей оставлять их здесь. А что если Ника?.. Ну что за чушь? Даже если Ника и посмотрит их, вреда не будет. Это какие-нибудь десятые копии копий, оригиналы все у Хуана Антонио. И это просто бред подозревать сестру в каких-то кознях. Да, она обижена, она ужасно обижена, но представить, что та навредит всерьез… Ника, конечно, не большого ума, по крайней мере, в свои четырнадцать она не доказала другого, но и ей прекрасно известно, что существует семейное проклятье. Ни один Вильярдо не может безнаказанно навредить другому.

Она несколько раз подровняла стопку пергаментов, придавив ее тяжелой книгой, когда дверь в библиотеку открылась и вошел Фернандо.

Все в порядке? – спросила Эухения, оглядывая его.

Его мантия была расстегнута, а волосы растрепались. На пухлых щеках горели два ярких пятна, что делало его совершенно очаровательным и похожим на школьника, а не на министерского чиновника двадцати четырех лет.

Полагаю, что да. Могу я говорить откровенно?

Конечно, - удивилась она.

Видите ли, сеньорита Эухения, - он помолчал несколько секунд, - ваш брат, безусловно, гений и человек большого ума. Я давно не слышал таких основательных теорий в том, что касается экономики… или политики. Но…

Но?

Но он пытается играть во взрослые игры. Он не понимает того, что выигрыш в них зависит не столько от ума, сколько от знания людей, от опыта. Этого ему недостает. Я слышал, не так давно была история… с девушкой, - Фернандо явно смутился и не знал, как продолжить.

То, что Мэри была порочна, и ее жизнь закончилась в притоне, а Макс так невинен, и все такое?