Дар полночного святого

– Ну как? Где наша алмазная корона?

– В коробке с перьями и перчатками.

– Вот, последняя точка.
– Ларсик прикрепил к волосам диадему и оценивающе оглядел свое творение.
– Больше ни штриха, ни заколки.

– Марш переодеваться, живо!

Он с силой крутанул кресло. Аня поспешила в костюмерную, и там несколько мгновений стояла, сильно зажмурив глаза и слушая стук своего сердца. Потом медленно разделась, каждую секунду ожидая, что дверь вот-вот откроется и на пороге появится Ларсен. Следя за собой в зеркале, натянула серебряное трико-комбинезон, усыпанное мириадами каких-то блестящих спиралей, перышек, бусин, словно изготовленными придворным ювелиром Снежной королевы. Надела белые перчатки, высокие ботинки на фигурных каблуках, застегнула множество алмазных застежек. Он не пришел. Выждав минуту, она распахнула дверь в гримерную. Ларсик стоял, прислонившись спиной к афише шоу "Техас" и сложив на груди руки. В глядящих исподлобья глазах улавливалось нечто угрюмое, злое.

– Так и знал! Я ведь все всегда знаю наперед...
– Сжав виски, он рванулся к двери.

– В чем дело, Лар?
– взмолилась Аня, потерявшая надежду предугадать поступки этого парня. Но он не ушел, метнулся к окну и там, стоя спиной к Ане, монотонным голосом, словно читая послание, произнес:

– Ты хороша, ты слишком хороша. Тебе здесь не место. Совсем скоро Пушкарь превратит всех вас в стриптизерш, а потом в шлюх... Никакого турне не будет. Не расклеят афиши с нашими именами на улицах Мадрида. Не появится арабский шейх. Пьяные извращенцы будут подсовывать измятые стольники под резинку трусов голеньким жадным девочкам... Разве ты об этом мечтала, Энн?

– Здесь репетируют кино?
– В гримерную вошла Лида, повертелась, демонстрируя новый лисий жакет.
– Как я вам нравлюсь? А что, я не вовремя появилась? Надо было дверь закрывать.
– Она посмотрела на стоящих в разных концах комнаты Ларсика и Аню, оценила ситуацию и недоуменно пожала плечами: - Не поняла.

– К несчастью, я тоже. Но у меня разболелась голова.
– Аня коснулась прически.
– Наверно волосы туго стянуты.

– Не трогай! Испортишь. Я поправлю сам.

– Нет! Не надо.
– Аня вытянула руку, не подпуская парня.
– Иди. Тебе пора переодеваться.

Круто развернувшись, Ларсик вышел. Хлопнула дверь, зажужжал, включившись, вентилятор.

– Ого! События развиваются полным ходом.
– Лида достала из шкафа свой костюм и критически осмотрела.
– Молнию кое-как перешили. Так что предлагает наш плейбой? Койку или ЗАГС? Я бы приняла от него любые условия. Согласна даже на бескорыстную сексуальную помощь. А что?! Ты отказалась?

– Не знаю... Я ничего не поняла.
– Аня застыла в растерянности.

– Наверно, это любовь. Собственно, если швед, то почему обязательно думать плохое?
– успокаивала её Лида.
– Да и швед он фигов. Как я Мадонна... Ну, Ань...ты не расстраивайся перед выступлением-то! Кто его знает, может, действительно, швед.
– Обняв Аню за плечи, она из солидарности шмыгнула носом.

13

Сбрендить можно! Как во сне... Снова Новый год, снова чужой праздник. Опять Снегурочка. Опять какие-то дрожания в душе - предвкушение, предчувствие, вера в чудеса, черт бы её подрал! Аня подтянула длинные, выше локтя, перчатки, посмотрела на высокие шнурованные ботиночки, вроде как для коньков. Ярко вспомнила тот день, когда слетела на трапеции из-под купола Дворца спорта почти что в объятия Антона. Правда, её тут же подменила другая, но как смотрел на неё Принц - январь! Это не объяснишь, никому не расскажешь, но и забыть нельзя: ценнейший трофей на всю жизнь. А Ларсик? Ведь все, что произошло сегодня - его прикосновения, взгляды, слова прелюдия. Захватывающее и волнующее вступление к тому, что вот-вот должно произойти!

Что-то вскипело в груди Ани, поднялось горячей, пьянящей волной. Вытянувшись в струнку, она почувствовала себя всю - от увенчанной алмазами макушки до кончиков пальцев, сильной, роскошной и легонькой, как покачивающийся под потолком воздушный шар. "Молода, красива, желанна..." победно выстукивало сердце. А, значит, - все ещё впереди!

На этой волне эйфорической радости Аня пребывала все выступление. Сменялись номера, музыка, костюмы. Какие-то солидные господа произносили торжественные речи, известные юмористы блистали спичами. Гости из Америки под общий восторг смело выговаривали "поздравляйт" и обещали взаимовыгодный бизнес; популярнейший ансамбль в русских сарафанах приплясывал прямо среди столиков, втягивая в пьяный хоровод наиболее важных гостей.

Пушкарь в смокинге и бабочке, сильно смахивающий на итальянского мафиози из фильма "Спрут", принимал поздравления, венки, грамоты, адреса. Вместо золота в его оскале сияла белизна фарфоровых зубов, зализанные гелем волосы лоснились смоляным глянцем.

В общем, причин для веселья было немало. А цветы в гримерной для каждого из участников программы, а ждущие завершающего фуршета ананасы и шампанское! И в этой напряженной, насыщенной праздничным озоном атмосфере, словно электрические разряды сверкали взгляды Ларсика - сдержанные, украдкой брошенные, убийственные!

Они больше не сказали друг другу ни слова, но когда в сумраке и настороженной тишине вступления к номеру "Кармен" партнеры вышли навстречу друг другу и замерли, едва соприкасаясь грудью, Аня подняла глаза и поняла: "Пропала!"

Исчез темный зал, чужие лица, веселая сверкающая елка. Она не слышала музыки и не видела ничего, кроме его глаз, в которых были ревность, тоска, страсть и вызов. Наверно, если бы в финале их танца Ларсик и впрямь вонзил в её сердце нож, Аня умерла бы счастливой. Победно улыбаясь, как настоящая Кармен.

...Она не заметила, как завершился финальный номер, в котором были заняты девушки. Стягивая на ходу ковбойскую куртку, Аня влетела в гримерную. У окна, распахнув в ночь жалюзи, стоял Ларсик в черном пуловере и джинсах. В его руке искрился пузырьками бокал.

– Ты здесь? Там же все наши отмечают...
– опешила Аня.

Подойдя к столу, он наполнил второй бокал и протянул ей:

– Давай, и мы отметим. Это минералка. Но все равно шипит.

– Но не пьянит.
– Аня взяла бокал.

– Пьянит меня совсем другое.
– Он так посмотрел в её глаза, что сердце остановилось и угасающий рассудок завопил: "Влюбилась!"

– Ты держалась молодцом, Энн. Настоящий боец. За тебя!

– А я - за тебя. Не знаю, что бы сегодня вышло, если бы загадочный мистер Карлос Гарсиа-Ларсен не забрел в эту глушь.

– Тогда за нас.
– Ларсик отхлебнул воды и поставил бокал. Затем снял с вешалки и бросил Ане синий махровый халат, служивший ей спецодеждой в перерывах репетиций.

– Оденься. Ты вспотела, а здесь, между прочим, сквозит... Не простудись, малышка.
– Он подхватил сумку и кожаную куртку на шоколадном меху.
– До завтра. Иди к девочкам. Меня, к сожалению, ждут.

Послав воздушный поцелуй он ушел! Ушел... Аня очнулась от холода она все ещё сжимала в руке бокал, шелестели пластины жалюзи от врывающегося в приоткрытую фрамугу сквозняка. В комнату влетали блестящие снежинки и тут же, растаяв, гасли.

14

На следующий день Аня сидела за гримерным столиком, думая о том, что точно так ей придется сидеть здесь каждый вечер, потом одеваться и танцевать перед пьяными людьми. Ресторанная плясунья - вот ужас-то! Ясно представила лицо Инги с горькой укоризненной улыбкой.
– "Я всегда говорила - у этой девочки незавидная перспектива. Дурная предрасположенность. Породы нет, да и характера", - сообщит она дочери. Хорошо еще, что четы Южных нет в Москве. Не хотелось бы увидеть их за столиком в тот момент, когда кто-нибудь из веселеньких посетителей будет соваться на сцену с долларами, заказывая "танец живота" или что-нибудь ещё более экзотическое.