Дар
Шрифт:
Сколько я так просидел, не знаю. Вдруг слышу — замок заскрежетал. Дверь открылась, оттуда свет фонаря блеснул — так ярко, так что я аж ослеп.
Затопали сапоги, меня подхватили с двух сторон под локти и повели. Ну как повели — потащили. А я только моргаю, потому что не вижу ничего, в глазах после темноты камеры круги огненные плавают.
Когда проморгался, уже на место прибыли. Втащили меня в дверь, на стул бросили. Руки за спинку завели, там стянули крепко, не дёрнешься.
— Кто таков? — слышу голос. — Отвечай!
Меня под рёбра пнули, больно так. Поморгал я, в глазах прояснилось, вижу —
Дядька посверлил меня глазами, потом повернулся, глянул влево и негромко спросил:
— Он меня слышит?
Женский голос ответил:
— Очевидно.
Шевельнулась тень, я пригляделся и увидел девицу. Стоит за плечом грозного дядьки, вроде в тени, но со значением. Высокая, тоненькая, в шляпке с пером. Та самая девица из парка, что под ручку с блестящим офицером прогуливалась. Вуаль всё так же скрывает её глаза, но мне стало ясно, как день — эльфийка. То есть, как здесь говорят — эльвийка. И не полукровка, а настоящая. Лицо идеальное, выражение на лице — надменное. Как у того высшего эльва, что к нам в провинцию приезжал, брата Альбикуса. Типа, я тут один красавчег, а вы все — пыль под ногами. Тараканы.
— Говорить может? — сварливо спросил важный дядька.
— Скорее да, чем нет, — усмехнулась эльвийка.
Дядька скрипнул зубами со злости. Незаметно, но я услышал. А он наклонился ко мне через стол, бросил резко:
— Имя? Как зовут? Студент? Из разночинцев? Отвечай!
— Дмитрий Найдёнов, офицер полиции. А вы кто? — прохрипел я. — По какому праву меня задержали?
Успел увидеть, как у дядьки глаза большие стали, как в азиатском мультике. Тут же мне поддых и прилетело. Один из конвойных дал кулаком. Хорошо, стул к полу прибит, а то бы я со стулом на пол свалился.
— Значит, может говорить, — спокойно сказал дядька. — Шутить изволит. Похоже, из студентов молодчик. Они все такие… правоведы. Умники.
Хлопнул ладонью по столу, рявкнул:
— Ты у меня в подвале сгниёшь, тварь! Крысам отдам, червям могильным! Вот твои права! Никто не узнает — был, и нет тебя! Мамка твоя одна помрёт, жена скончается соломенной вдовой!
Выдохнул, опять спрашивает:
— С кем был. Кто твои товарищи. Отвечай.
Отдышался я, говорю кое-как:
— Я отвечу… Сначала представьтесь. Имя, фамилия, от какого ведомства допрос ведёте…
Тут же мне опять прилетело, с двух сторон. Очнулся, слышу, дядька вокруг стола ходит, слова говорит нехорошие. Даже даму не смущается. Остановился, рычит:
— Это вы виноваты!
— В чём же, Андрей Михайлович? — хрустальный голосок эльвийки.
— Перестарались, мадемуазель. Давно убийц не ловили? Второй-то студентишка ноги протянул от вашей магии! Один нам достался, и тот дубина!
— Вы забываетесь, господин Васильчиков, — ледяным голосом ответила эльвийка. — Я ловлю убийц, как вы изволили выразиться, с высочайшего одобрения нашего государя. И попрошу не честить меня мадемуазелью. Я вам не поднадзорная полукровка.
— Ах, простите, пресветлая Эннариэль, — с сарказмом ответил дядька, которого назвали Андреем Михайловичем. — Сами видите, не до реверансов. Как изволите заметить, дело чрезвычайной важности.
Скрипнула дверь, кто-то вошёл. Зашептались, шлёпнула
на стол папка документов. Я по звуку догадался — не впервой. Наслышался таких шлепков в полицейском участке.— Ну-ка, ну-ка, — голос Андрея Михайловича, — что тут у нас… А!
— Что такое? — спросила эльвийка.
— Полюбуйтесь! Попался голубчик! Правду сказал, так и есть… Не простая птица к нам залетела, не простая. Вот и карточка фотографическая, и все размеры с приметами прописаны. Имя ему скажи… да от какого ведомства… Вот ты у нас где!
Похоже, дядька сделал неприличный жест.
— Фи, князь, — бросила эльвийка. — Что за манеры. Дайте взглянуть…
— Смотрите, смотрите, — довольно пробасил Андрей Михайлович, который оказался ещё и князь. — Полюбуйтесь на голубчика. Теперь ты у меня не отвертишься, мерзавец. Петля и плаха! Плаха и петля!
Приоткрыл я глаза — не смог удержаться. Вижу, дядька сидит за столом, перед ним папка картонная с документами, сам ухмыляется, довольный. Рядом склонилась эльвийка, заглядывает ему через плечо, бумаги смотрит. Губы сжала, вид недовольный. Прочитала вполголоса:
— Найдёнов… университет… закончил с отличием… буен, задерживался… под негласным наблюдением… отмечен печатью… Что?
Эльвийка выпрямилась, сказала резко:
— Прикажите раздеть.
Князь пожал плечами, сам ухмыляется. Скомандовал:
— Раздеть!
Стащили с меня одёжку, подняли на ноги. Эльвийка вокруг меня обошла, смотрит, как на музейный экспонат. Зашла за спину, остановилась. Слышу, вздохнула тихонько. Это она печать у меня на лопатке увидела.
Пробормотала, так тихо, что только я услышал:
— Странно… как странно…
Потом кашлянула, говорит:
— Да, вижу печать. Обычная запирающая печать, ей клеймят в сомнительных случаях.
— Печать, может, и обычная, — отвечает князь, а сам улыбается, как акула. — Зато понятно, как мерзавцы охрану обошли. Запретная магия, вот это что! Сей же час государя поставлю в известность. А вы уж, пресветлая Эннариэль, донесите до его сияния господина Домикуса, что его подданные совсем от рук отбились!
Повернулся ко мне, рявкнул:
— Одеть, увести! В камеру мерзавца!
Потёр руки, бросил довольно:
— Ну вот и дело, считай, раскрыто. Пойду, доложу немедленно. Государь в нетерпении — вестей ждёт.
— Я бы на вашем месте не торопилась, — сказала эльвийка. — Дело ещё не закончено.
Князь в ответ только плечами пожал.
Меня протащили мимо них, и я заметил взгляд Эннариэль, когда меня вытаскивали в дверь. Нехороший такой взгляд.
Проволокли меня по коридору, втолкнули в камеру. Упал я на пол, лежу, всё болит, голова раскалывается, в носу кровища хлюпает, губы распухли, рёбра ноют…
Но мне не до этого. Что за дела? На меня, значит, целая папка с бумагами и фотокарточкой имеется, и я там числюсь в неблагонадёжных? Как же меня тогда в полицию взяли? Или правду сказал покойный народоволец — я предатель, тайный агент? Выдал всех товарищей и в провинцию смылся?
Обхватил я руками голову, лежу, холодею от таких мыслей. Вот если бы знать, как там на самом деле было! Но нет, молчит бывший хозяин тела Дмитрий Найдёнов, отличник учёбы и выпускник полицейской школы. Ни слова, ни мысли. Разбирайся сам, как знаешь.