Дары Крови

— Лучников надвое, сюда и сюда, на остатки вот этой вышки. Огненные шары приберечь, солдат выстроить двумя дугами-линиями под углом. Отсюда до сюда. Идары вперёд, они будут волноломом.

Я кивнул, сделал ещё один глубокий вдох, а затем заорал:

— Тревога! Ещё один отряд реольцев! Раненых назад, вон туда. Креод! Лучников дели надвое, одних вон туда, других туда, на вышку! Пересчитать огненные шары и доложить число! Всем принять зелье Ярости! Омер, строй своих людей от этого шатра до тех брёвен! Креод, живо добей этого ублюдка!

— Нет! Нет! Я сдаюсь! — через миг реолец, который только что отчаянно бился с птенцами, отбросил меч и поднял руки. — Сдаюсь!

Креод оглянулся на меня, явно ожидая подтверждения приказа. Но я лишь качнул подбородком из стороны в сторону. Идару младшей крови достаточно сломать пальцы, чтобы сделать его полностью беспомощным, у идара старшей крови недостаточно отобрать меч, убить он может и голыми руками, только отвернись. Да и зачем мне этот пленный?

Меч Креода размазался в воздухе, и голова реольца покаталась по земле.

Я отвернулся и заорал:

— Живо, живо! — ткнул пальцем в тех, кого мы только что спасали. — Вы тоже! Преферо, ко мне, быстро! Остальные идары тоже ко мне, живо, живо!

Они, вроде как послушались, но первый же добравшийся ко мне идар, в залитом кровью, но когда-то голубом ханбоке заявил:

— Эй, вообще-то, я старше тебя по званию, хёнбен. Так что это ты должен передать мне людей, а уже я решу, как нам защищаться.

Я едва не застонал. Нашёл время спорить о старшинстве. Но ответил всё же вежливо:

— Вы были старшим в этом лагере, но проспали нападение и потеряли его. Вместо того чтобы поблагодарить за спасение, вы решили угробить и себя, и меня?

Тот побагровел, сорвал с пояса алую бляху и рявкнул, тыкая ей мне в лицо:

— Придержи язык, хёнбен, когда говоришь с хоу!

Я отвёл руку с бляхой в сторону, встречаясь взглядом с хоу, и спросил:

— А не то что? — затем ухмыльнулся, как никогда радуясь тому, как выгляжу и своему шраму.

Проняло даже наглого хоу, заставив его побледнеть и сделать шаг назад.

Я тут же надавил:

— Я заместитель особого отряда Гирь Весов. Приказывать мне может только мой хоу, сам Яшмовые весы и король. Займи своё место, идар, крепче сожми меч и приготовься сражаться за свою жизнь.

Он шевельнул губами, но через него промчались две тени, заставив вздрогнуть и отшагнуть.

Я указал пальцем:

— Туда. Встань туда.

И он подчинился.

Я отвернулся, а Ограк решил похвалить меня:

— Отлично, господин.

Я не обратил внимания на его слова. Неизвестно, сумел бы я поставить его на место без помощи теней. Да и не до этого всего мне сейчас: из-за поворота выплеснулась лава реольцев, отчётливо видная в проём выбитых ворот лагеря. Тёмная, густая. Десятки солдат в отличных доспехах, тут и там разбавленные яркими каплями шёлка идаров.

Оглядывая их, я потянулся к слезе Амании, зачерпнул из неё, восстанавливая жар души, а заодно оценивая, сколько осталось. Больше половины, но меньше трёх четвертей. Я слишком щедро расходовал силы. Новая схватка будет гораздо серьёзней.

Нам бы встретить реольцев на стенах, получив преимущество хотя бы на первое время, но тени слишком поздно их заметили.

Буквально десяток мгновений понадобилось реольскому командиру, чтобы оценить разрушенный лагерь и нас. А затем лава реольцев плавно и неотвратимо двинулась вперёд.

Я заметил, как многие воины спрыгивают с лошадей, уже сжимая в руках луки, и про себя застонал. Чтоб их всех Ребел к себе прибрал.

Рявкнул:

— Омер, ты прикрываешь свой отряд, Илиот, ты — наш!

Омер промолчал, а вот Илиот не стал:

— Господин, я не сумею ни растянуть такой большой щит, ни создать такой большой купол. Мы должны оттянуть лучников к нам или сомкнуть передние ряды, они слишком растянуты.

Я скрипнул зубами, Ограк подлил масла в огонь моей злости:

— Нельзя, господин. Мы потеряем преимущество в позиции, и нас сомнут. Но мы — тени — можем ударить по их лучникам.

Могут, но не сейчас же, когда рядом с реольцами ни единого воина нашего отряда? На кого списывать смерти?

Поэтому я рыкнул:

— Омер и Илиот к лучникам! Майс и Апот, занять их места! Я верю в вас, я верю, что вы гораздо сильней, чем кажется. Приказываю — использовать ауру воодушевления!

Реольцы тем временем добрались до лагеря, двумя стремительными потоками влились в выбитые ворота и пролом стены, расплескались вдоль частокола, проворными ручейками растеклись между шатров, грязными, тёмными языками карабкаясь наверх, на помосты, подавляя своим числом. Аура воодушевления пришлась как никогда к месту.

Даже меня окатило прохладной, приятной волной, приглушая часть тревоги и ободряя. Поэтому следующую фразу я и проорал уверенней:

— А теперь ауру защиты! Ну! Я верю в вас! Мы все верим в вас!

Позади принялись ругаться, и я их отлично понимал. Сердце не успело стукнуть в груди и пяти раз, а реольцы, те, что забрались на помосты, вскинули луки.

Я выдохнул и выплеснул из себя тьму. Ту, что пелена, ту, что защищает от стрел. Потянул её в стороны, пытаясь прикрыть всех своих людей, растягивая её так, как никогда ещё не растягивал.

Через миг с луков реольцев сорвались стрелы. Я не успел даже вдохнуть, а они уже долетели до нас и ударили в мою пелену, слишком маленькую, слишком тонкую.

Меня качнуло. Раньше я как-то не задумывался, сколько нужно жара души для этой способности рода Оскуридо, сейчас получил наглядный ответ — много.

Словно этого было мало, заговорил Ограк:

— Господин, уходя в защиту, вы проигрываете. Вот-вот до вас доберутся солдаты реольцев и их идары. Кем вы будете их встречать? Убрать назад сильнейших идаров младшей крови тоже ошибка. Они полезнее впереди.

Я выругался:

— Да чтоб тебя Безымянный к себе прибрал!

Ожёг ненавидящим взглядом Ограка, который что-то запоздал с советом. Преферо, которая стояла позади него, отшатнулась, вскинула меч, но я уже повернулся, пытаясь оценить обстановку.

Какого он молчал раньше? Теперь я и сам видел, что этот жалкий десяток лучников могли прикрыть не то что Домар с Ураем, но и они сами могли использовать простые щиты.

Рявкнул:

— Майс, Апот молодцы! Готовим реольцам встречу!