Давай сыграем… в любовь…

Амалия остановилась, лишь когда добралась до знакомой портретной галереи. Там она прислонилась к стене, стараясь просто вздохнуть. Сердце то неслось в бешеной скачке, то замирало.

Казалось, что ее талию все еще сжимают сильные руки. А на губах ощущался вкус несостоявшегося поцелуя. Девушка не могла понять, что заставило императора остановиться, когда победа над ней была так близка. Это не могло быть сострадание или уважение, нет, мужчина, только что державший её в своих объятиях, не знает жалости, это она осознавала, но тогда почему он не стал применять силу…

— А, вот вы где! — показалось, что графиня Ольшанска возникла внезапно, прямо посередине комнаты. Впрочем, Амалия сейчас ни в чем не могла быть уверенной, — Наконец— то я вас нашла! Как можно быть такой легкомысленной, чтобы заставить меня бегать за вами?

— Что вы хотите? — девушка обреченно взглянула на статс-даму, понимая, что просто так от нее не избавится.

— Как? Его Императорское В… Величество, — та слегка скривилась, мысль о новом императоре явно вызывала у нее оскомину, — Сказал мне в приватной беседе, что завтра состоится оглашение вашей с ним помолвки.

— И вы рассказали об этом всему городу? — будь Амалия спокойнее, она бы даже восхитилась, как ловко и быстро Рудольф известил всех, даже не печатая объявление в газетах. Сейчас она чувствовала лишь раздражение. Своими действиями он лишал её возможности изменить хоть что-то.

— …Лишь паре— тройке самых верных моих друзей! — вещала между тем графиня, — Конечно, я допускаю, что они тоже могли известить своих друзей…

Амалия почти не слушала то, что ей рассказывали. Она очень устала, голова просто раскалывалась, предвещая очередную смену погоды, а мысли все еще блуждали в тронном зале. Интересно, на что бы был похож этот поцелуй. Задумавшись, девушка провела пальцами по губам, затем испугано посмотрела на свою собеседницу, но та, увлеченная собственным голосом, просто ничего не заметила:

— … уверяю вас, мои друзья умеют хранить секреты!

— О да, я в этом не сомневаюсь! — не выдержала Амалия, понимая, что теперь, откажи она императору, скандала не избежать, а ведь она терпеть не могла скандалы, — Думаю, именно поэтому о предстоящей помолвке прин… Императора Рудольфа знает весь высший свет. Впрочем, полагаю, что слуги тоже осведомлены.

— Милая моя, в таком исключительном случае слухов не избежать! Конечно, всем интересно, почему такой ценитель красивых женщин, как наш Руди, решил жениться на… вас, — графиня вновь оскалилась, полагая, что улыбается, — Поэтому нам необходимо устроить прием. Ничего пышного, разумеется, поскольку в империи траур. Так, легкие закуски, может быть, танцы для молодежи… вы же умеете танцевать?

— Как ни странно, да, — Амалии уже порядком надоел и этот снисходительный тон, и вечные попытки указать ей её место, намек же на то, что она не соответствует идеалам красоты, показался ей чудовищным, — Только вряд ли я позволю это себе во время траура! Так что танцев завтра не будет, поэтому можете даже не пытаться пригласить оркестр.

— Но… восьмой уланский… — Ольшанска растерянно захлопала глазами.

— Останется в казармах. Как и остальные полковые оркестры. Это касается и музыкантов из оперного театра! — в сопровождении графини девушка вошла в свои покои. Фрейлины сидели за столом, они старательно переписывали текст с листка бумаги, лежащего перед ними, начиная новое письмо, они обязательно сверялись со списком, лежавшим перед каждой из них.

— Контесса, где вы пропадали!

— А мы решили сделать все без вас!

— Мы уже заканчиваем и скоро отошлем приглашения!

— Вам даже не надо ничего делать!

Их голоса слились воедино. Девушки, совсем юные, в основном ровесницы её сестры, смотрели на вошедшую так невинно, что она почти усомнилась в том, что правильно услышала все утром.

— Девушки, танцев завтра не будет, — проинформировала их графиня.

— Какая жалость! — воскликнула одна из фрейлин, затем с едва заметной насмешкой взглянула на Амалию, — Впрочем, если хотите, мы покажем вам основные па…

Все— таки не показалось…

— Не хочу, — отрезала та. Она подошла к столу, взяла одно из писем, вчиталась:

«Его Императорское Величество приглашает графа Максимилиана цу Валленштейна с семьей на торжественное празднование своей помолвки с девицей Амалией…»

Она вздрогнула, представив, как бы её осудили, если бы эти приглашения были разосланы от её имени, не говоря уже о том, что девицы забыли упомянуть её титул. Пришлось взять себя в руки прежде, чем смотреть на фрейлин, и все равно в ее взгляде была злость.

— Это что, неудачная шутка? — холодно спросила она, кидая листок вновь на стол. Девушки смущенно переглянулись. Одна из них опустила голову, явно пытаясь скрыть улыбку. Это было последней каплей.

Амалия резкими, слегка нервными движениями порвала письма, а потом строгим, не терпящим возражений тоном попыталась отчитать шутниц, но тут же вмешалась графиня:

— Моя дорогая, не стоит так разговаривать с фрейлинами Императрицы! Вы ведь еще даже не невеста императора!

Контесса хотела сгоряча возразить, что она— то точно станет невестой, а потом и женой Императора, а вот будущее девушек, стоящих перед ней, весьма сомнительно, но заметила торжествующий огонек в глазах графини и сдержалась, поняв, что чуть не поддалась на провокацию. Устраивать сейчас скандал не имело смысла.

— Возможно, мне и стоит подождать до завтра, но приглашения придется переписать! — предупредила она.

— Не думаю, что это возможно, девочки так старались и уже устали…

— Значит, постараются еще раз, — отрезала Амалия, она села за стол, взяла лист бумаги и четким, почти мужским почерком, написала текст.

— Вот, — она положила листок на стол, подхватила неудавшиеся приглашения, — Нужно написать именно это. Адресатов я впишу сама.

— Вы уверены? — встревожилась Ольшанска, — Все— таки вы не знакомы с нашими порядками и можете кого-нибудь обидеть…

— Я прекрасно знаю, кого следует пригласить, — непреклонно заявила девушка, но графиня не собиралась сдаваться.

— Контесса, я понимаю, что, оказавшись без матери, вы чувствуете себя взрослой, но все— таки вы еще слишком юны, чтобы принимать такие решения единолично.

Дочь эрцгерцога Норрик надменно посмотрела на статс-даму, понимая, что сражения не избежать:

— Хорошо. В таком случае сейчас вот с этим приглашением я отправлюсь к императору Рудольфу, чтобы он — как лицо заинтересованное — помог мне советами…

— Моя дорогая, стоит ли беспокоить императора? — всполошилась графиня, в её глазах промелькнул испуг, — Это же — пустяк, ваш каприз, с которым мы сможем разобраться и без его вмешательства! Разумеется, раз вы так хотите, мы перепишем эти приглашения, это входит в наши обязанности… Желаете ли вы, чтобы все было написано слово в слово, как в образце, который вы дали?

— Будьте так добры, — улыбнулась Амалия. Статс-даме совсем не обязательно знать, что император наверняка сейчас уже сейчас не в состоянии не то что прочитать письмо, а найти в нем хоть одну знакомую букву, правда, он мог и протрезветь, если все— таки добрался до своих покоев, — И, во избежание дальнейших ошибок, я лично проверю и подпишу каждое.