Дай им шанс!
Шрифт:
— Том? — позвала она. Никто не ответил.
Сара сняла дождевик, куртку, обувь и сделала несколько шагов. Тревожные мысли сменились любопытством. Так вот какой у Тома дом. Впрочем, домом это жилище было назвать трудно. Интерьер был довольно безликим. И здесь было слишком чисто. Не видно было ни книг, ни дисков с музыкой или фильмами. Видимо, он нарочно не держал здесь ничего, что могло бы сказать что-то о его личности или могло превратить это жилище в настоящий дом. Предметы мебели были нейтральных цветов. Никаких лишних вещей на столах и полках. Ни фотографий, ни грязных тарелок, ни открытых книг, ни сломанных ручек, монеток или чеков. В кухне в сушилке стояли две вымытые тарелки, а на стойке — три пустые пивные бутылки. Единственным украшением гостиной были панорамные окна, создававшие ощущение единения с природой. Стекла слегка подрагивали под порывами ветра. Сара снова почувствовала себя маленькой и беспомощной перед лицом стихии. Но было что-то успокаивающее в том, что вечер и темнота были так близко, но не могли до нее добраться. В окно видны были кукурузные поля и огни Броукенвила. Видно было и дом Эми, где Сара забыла погасить одну лампу. Часто Сара нарочно забывала, чтобы было не так
Проснувшись, Сара почувствовала, что тревога отступила. Пара часов сна вернули ей спокойствие. Она потянулась, разминая затекшие члены, и ногой задела чужую ногу. Ногу! Сара резко села и посмотрела по сторонам. Том. Она была дома у Тома. И он накрыл ее покрывалом. Как он, наверное, удивился, найдя ее спящей на диване у себя дома. Но, в любом случае, он не стал будить Сару, а накрыл покрывалом и сам заснул в кресле. Сара улыбнулась. Спящий, он был еще красивее. Сара нагнулась, коснулась его ноги и с трудом убрала руку. Поднявшись, она наклонилась над Томом так близко, что видно было щетину на подбородке и щеках. Морщинки вокруг глаз разгладились, лицо дышало покоем.
— Том, — прошептала она. Ее лицо было в десяти сантиметрах от его лица. Том шевельнулся и открыл глаза. Если он и удивился, увидев Сару так близко, то виду не подал. Все происходило очень медленно. Она даже успела подумать, что, наверное, в кинофильмах поцелуи не настолько преувеличены, как ей казалось раньше, и что эти долгие, томные, полные колебаний моменты перед поцелуем существуют на самом деле. А потом Сара внезапно поняла, что сейчас случится, и отпрянула. Вернувшись на диван, она судорожно придумывала, что сказать, но мысли отказывались подчиняться. Тогда она попыталась улыбнуться.
— Сара, — сказал Том. Он так пристально смотрел на нее, что ей стало не по себе. — Меня не интересует курортный роман.
Это прозвучало излишне жестоко. Он продолжил, хотя и так уже все было понятно. Сару словно парализовало.
— У меня это уже было. И отношения на расстоянии тоже.
Конечно, у него были отношения. Но не у нее. У нее вообще никогда не было никаких отношений. Однажды она пыталась, чтобы быть похожей на всех, но потерпела неудачу.
Он пересел на диван, и Сара инстинктивно отодвинулась.
— Если мы влюбимся, это только… помешает, — сказал он. — А если не влюбимся, то в этом вообще нет никакого смысла.
Разумеется, он не влюбится в нее, подумала Сара. Неужели он думает, что она настолько наивна, чтобы поверить… Но все равно Сара не могла не чувствовать себя оскорбленной, потому что он назвал секс с ней бессмысленной помехой. И у нее были все основания чувствовать себя оскорбленной. Вздернув подбородок, она произнесла:
— Я понимаю, что ты в меня не влюбишься. — И, решив, что ей нечего терять, продолжила: — Но я не понимаю, почему это должно чему-то помешать и почему ты находишь это бессмысленным.
Том дотронулся до ее лица и повернул его к себе. Медленно, словно неосознанно, он провел кончиками пальцев по ее щеке, скуле, шее… Прикосновение было настолько легким, что Сара не была уверена, что это действительно происходит наяву, а не в ее фантазиях. Его пальцы замерли в ложбинке между шеей и ключицей.
— Ты правда думаешь… — начал он и замолчал.
— Да? — охрипшим голосом спросила Сара.
Он притянул ее к себе. Сара не успела сообразить, что происходит и кто сделал первый шаг, но через секунду она уже лежала на диване, а Том лежал сверху. Она чувствовала тяжесть его тела, ритм его дыхания. Сара протянула руку и коснулась обнажившейся полоски кожи между штанами и свитером. Она сделала это, потому что пока еще была такая возможность, пока она не уехала в Швецию. Боже, отношения заканчиваются. Он только искал повод, чтобы отказать ей, потому что он ее не хочет. Но она его хочет. И она должна использовать любую возможность. Сара прижалась к его губам в поцелуе и почувствовала, как он отодвинулся. Всего на несколько сантиметров, но тяжесть стала меньше, и Сара это почувствовала. Она попыталась сесть, но Том не позволил. На этот раз он поцеловал ее, сначала мягко, осторожно, потом жестко и требовательно. Его тело снова придавило ее к дивану. Его рука зарылась ей в волосы. Поцелуй закончился. Они лежали и смотрели друг на друга. Том прерывисто дышал. Ощущение было такое, словно они уже занимаются сексом. Но Саре этого было мало. Она зажмурилась и представила все, что хочет сделать с ним и что она хочет, чтобы он сделал с ней. Возьми меня, мысленно взмолилась она. Сара выгнула спину, чтобы прижаться к нему еще крепче. Руки сжали его спину, ноги переплелись. Низом живота Сара ощутила жар его чресел. Она приподняла бедра, чувствуя, как у нее внутри разгорается пожар и как пламя стремительно распространяется по всему телу. Сара знала, что неопытна в сексе. У нее не было к этому… природного таланта. Но почему-то именно сегодня ее тело само знало, что хочет делать, и впервые делало правильные вещи. Может, потому, что никогда раньше она никого не хотела так сильно, как сейчас Тома. Почему-то от этой мысли ей стало грустно. Это жестоко со стороны судьбы заставлять ее так сильно хотеть чего-то и не дать получить желаемое. Боги словно решили посмеяться над ней.
— Черт тебя дери, Сара, — воскликнул Том, словно подумал то же самое, но в его голосе не было злобы.
— Это тебя черт дери, — ответила Сара, тоже без тени злобы.
— Ты правда думаешь, что мы не влюбились бы друг в друга?
Он сел, Сара тоже. Какое-то время они сидели рядом
в тишине. Постепенно дыхание их успокоилось. Сара обдумывала, что сейчас произошло и что ей теперь делать — плакать или смеяться.Они не занимались сексом. Но по дороге домой Сара не могла не думать о том, что произошло, о том, как его тело прижималось к ее. Она вздохнула, чувствуя себя одновременно счастливой и неудовлетворенной. Для нее это и был лучший секс в ее жизни. И он даже сказал, что они могли бы влюбиться друг в друга, намекнул, что при других условиях (в другой вселенной, в параллельном мире, управляемом другими законами природы), они бы непременно влюбились друг в друга. И он поцеловал Сару. Нет, она не будет плакать, она будет петь и смеяться и кричать всему миру, что Тома влечет к ней. Сара улыбнулась. Страх того, что через несколько недель ей придется поехать домой в Швецию, испарился. Сара была счастлива уже от того, что у нее была возможность проанализировать, какие чувства испытывает к ней мужчина. Она чувствовала себя Бриджет Джонс — главной героиней женского романа. И ей радостно было от мысли, что всего через несколько дней она снова увидит Тома — на танцах. Только сначала надо пережить ярмарку.
Том смотрел, как она уходит, и чувствовал себя полным идиотом. Курортный роман, конечно, был только отговоркой. Глупой отговоркой, но это было единственное, что пришло ему в голову. Все случилось так неожиданно. Но ему невыносима была мысль о том, что она скоро уедет домой в Швецию и все будет так, как раньше, как будто Сары никогда здесь и не было. Потому что для Сары он и весь Броукенвил — только короткое приключение в ее жизни, о котором она будет рассказывать анекдоты людям, которых он не знает и которые живут так далеко, что Тому сложно представить их жизнь. Швеция. Том, соберись, велел он себе. Том прижался лбом к холодному окну в гостиной, словно темнота могла помочь ему успокоиться. Одной силы воли сегодня не хватало. Тебе нужно только держаться от нее подальше в течение следующих недель, сказал он себе, и она тебя забудет. Так же легко, как забыла своих шведских друзей. Она ни разу не упомянула ни одного из них. Кто знает, может, у нее в Швеции сотни любовников. Конечно, это его не касается. Пусть возвращается к ним, подумал Том, и чем раньше, тем лучше. Зачем ему эта серая мышь, с которой у него нет ничего общего и которая явно предпочитала ему книги. Том не собирался осуществлять ее романтические фантазии. Пусть себе мечтает о героях, которые теряют руки, ноги, зрение и разум ради того, чтобы у героини был счастливый конец. Без него, пожалуйста. Если он что и усвоил в жизни, так это то, что счастливого конца не бывает. Жизнь идет своим чередом. Но зачем он тогда поцеловал Сару? Или точнее — зачем набросился на бедняжку на диване? О чем он только думал? Но что ему было делать, когда Том пришел домой и обнаружил ее спящей на диване. Он был поражен тем, как обрадовался этой находке. Ему было хорошо наедине с Сарой. Рядом с ней он забывал о долге и об ответственности. Нет, не насовсем, просто они вдруг становились такими далекими, что можно было вообразить жизнь, состоящую не только из работы. Вот почему он расслабился и заснул, а когда проснулся, увидел Сару совсем рядом, и все мысли улетучились. Он вел себя как дурак. Потому что он дурак. Но все еще можно исправить. Нужно только дать Саре понять, что он в нее не влюблен и не собирается влюбляться. Том вздохнул. Но сначала ему придется убедить в этом себя. Но ничего, сила воли ему поможет. И самодисциплина. В этом Тому нет равных.
В дело вступает адвокат
— Но вы же понимаете, — сказал адвокат собравшимся в его конторе и в отчаянии всплеснул руками. Он уже три раза объяснил, почему это невозможно, но никто из этой странной группы его не слушал. Визитеры были достаточно хорошо воспитаны, чтобы не перебивать, но было очевидно, что они отказываются принимать правду. Он чувствовал приближение мигрени и украдкой помассировал виски. Когда Каролина Роде позвонила, он и не подозревал, чем все закончится. У нее был такой простой вопрос. Нужно было прояснить ситуацию с визой для ее гостьи. Адвокат решил, что речь идет о продлении туристической визы и что вопрос будет решен еще до обеда. К чему он не был готов, так это что в его контору заявятся пятеро человек и будут ждать, что он сейчас наколдует их подопечной вид на жительство. Это его ошибка. Он должен был знать, что с Каролиной-чертовой-Роде ничего просто не бывает. Если бы не все те услуги, которые она оказала его жене, он давно бы уже выставил ее за дверь. Но, к сожалению, среди этих услуг была и та, когда Каролине удалось уговорить его жену принять его обратно после одной интрижки. Остальные члены делегации были не лучше. Безумная домохозяйка. Нервный мужчина в плохо сидящем пиджаке. И двое парней, которые явно были парой. Причем один из них был неприлично красив для мужчины. Это просто неестественно — быть таким красивым. Адвокат всегда с подозрением относился к красавцам.
— Но должен же быть какой-то способ сделать так, чтобы она осталась? — спросила Джен. — Разве не написано в конституции, что мы рождены свободными и равными и имеем право на счастье?
— Ну это метафора… — устало ответил адвокат. — Не надо воспринимать все, что написано в конституции, буквально. Вы же понимаете, что это скорее поэзия, желаемое, а не действительное. И к тому же это касается только граждан США, а в вашем случае мы имеем дело с иностранкой.
Он устало потер переносицу. Ему было наплевать, останется эта Сара в стране или нет, какой бы милой и прекрасной она ни была.
— США стали символом свободы, страной, куда люди едут, чтобы, как правильно отметила дама, обрести лучшую жизнь и счастье. Вот почему миграционное законодательство сегодня такое строгое. В девяностые произошли большие перемены. Количество иммигрантов, получивших вид на жительство, выросло до 700 000 в год. Последние изменения в законодательстве были направлены на то, чтобы привлечь высококвалифицированных специалистов — ученых, инженеров, врачей. Или людей, готовых инвестировать большие суммы в экономику США. Большие суммы, — подчеркнул он. — И в последнее время законодательство стало строже из-за угрозы терроризма и безработицы. Никто не хочет, чтобы иностранцы воровали рабочие места, которых и так не хватает. — Он пожал плечами, подчеркивая, что сам он не имеет никакого отношения к этим правилам.