Дай лапу, друг медведь !

Перьиха глянула на ребят исподлобья и запоздало проворчала:

– Ну и имя придумали! "Бурко" - самое подходящее было бы.

– Хорошее имя, - без тени сомнения сказал Андрюшка.
– Самое медвежье. А "Бурко" - это для жеребенка подходит...

Мед был густой, и Валерка посоветовал выложить его на чистую доску.

– Почему на доску?
– удивился Андрюшка.

– Ну, потому что доска... деревом пахнет. И брякать не будет, если он начнет мед слизывать. А молоко, конфеты и сахар надо пока убрать. Пусть один мед останется.

Андрюшка так и сделал.

– Только бы есть начал, тогда бы сразу стал поправляться, - с надеждой сказал он.

Хлопнула входная дверь, в сенях раздался топот многих ног, и в избу ввалилась толпа ребятишек-младшеклассников.

– А где медвежонок? Покажите! Мы медвежонка пришли посмотреть! весело загалдели ребята.

Андрюшка на миг растерялся, но Валерка выручил его.

– Никакого медвежонка!
– сказал он.
– Если будете ходить да беспокоить, он умрет. Он же раненый и ничего не ест, потому что целый день его тревожили.

– А мы тихонечко!..

– Нельзя!
– отрезал Валерка.

– Вот когда он поправится, - сказал Андрюшка, - тогда и приходите. Договорились?

Ребята ушли.

– Давайте повесим на дверях объявление, - предложил Борька, - чтобы не ходили...

Все посмотрели на Андрюшку.

– Неудобно как-то, - сказал он, подумав.

– Чего неудобного?
– возразил Валерка.
– Можно вежливо написать: "Пожалуйста, не беспокойте!"...

– И правда, - сказала Перьиха, - напишите-ка такую бумагу да прилепите на дверь. Совесть-то у людей есть, прочитают и не станут ломиться.

Общими силами текст объявления был составлен. На чистой фанерке от посылочного ящика Андрюшка написал крупными печатными буквами:

О Б Ъ Я В Л Е Н И Е

ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ЗАХОДИТЕ!

МЕДВЕЖОНОК СОВСЕМ СЛАБЫЙ

И ОТ ЛИШНЕГО БЕСПОКОЙСТВА МОЖЕТ УМЕРЕТЬ.

О ВЫЗДОРОВЛЕНИИ СООБЩИМ.

Все вышли на крыльцо, и Андрюшка четырьмя гвоздиками прибил фанерку посреди двери. Валерке и Лариске, которые собрались уходить домой, он сказал:

– Вас это объявление, конечно, не касается.

Дома Лариска спросила у брата:

– А завтра мы зайдем посмотреть Топтыжку?

– Нет, завтра не зайдем, - ответил Валерка.

Личико Лариски вытянулось.

– А почему?
– обиженно спросила она.

– Потому что его нельзя тревожить. Ты же сама видела, какое объявление приколотили на дверь!

– Ну и что? Андрюшка же сказал, что это нас... не касается!

– Касается, - задумчиво сказал Валерка.
– Всех касается.

Лариска долго молчала, потом вдруг спросила:

– Ты с Андрюшкой еще... не помирился? Да?

Валерка искоса глянул на сестренку. "Помирился!.." Если бы она хоть сколько-нибудь знала, понимала...

– Ты почему молчишь? Не помирился?.. Борька меня уже давно не дразнит, и у них медвежонок...

Но Валерка молчал, а Лариска так и не дождалась от него ответа.

...Ночью Андрюшка проснулся от странных звуков: из угла, где был медвежонок, доносились то ли хрипы, то ли урчание и мерно повторяющийся шелест. По телу Андрюшки пошли мурашки.

"Медвежонок умирает!
– пронеслось в голове.
– Это он так дышит!.."

Дрожащей рукой Андрюшка нашарил под подушкой фонарик, направил его в угол и включил. Топтыжка лежал грудью на доске и, тихо поуркивая, долизывал остатки меда. Даже на свет фонаря он среагировал не сразу. Потом повернул голову, глаза его сверкнули фосфорическим светом.

– Топтыжка! Какой умница, какой молодец!
– взволнованно прошептал Андрюшка.
– Хочешь, я еще тебе медку дам?

Медвежонок утробно прорычал, продолжая смотреть на фонарь.

– Ты свету боишься? А что делать? Я ведь не вижу без фонарика.

Андрюшка поднялся, тихонько шагнул к окну, где стояла банка, зачерпнул полную ложку меду и осторожно приблизился к доскам, которыми был отгорожен медвежонок. Шерсть на спине Топтыжки начала подниматься, но он продолжал лежать и не мигая смотрел на свет фонаря.

– Топтыжка, успокойся, я ведь меду хочу тебе дать, - ласково сказал Андрюшка.

Верхняя губа медвежонка начала нервно вздрагивать.

– Ишь ты какой дикий!..

Не рискуя склониться, Андрюшка занес ложку над доской, перевернул ее. Мед густой, тягучей лентой потек вниз и искрящимися завитушками стал ложиться возле лапы медвежонка. Черные ноздри Топтыжки зашевелились, но глаза по-прежнему диковато смотрели на фонарик. Когда мед стек, Андрюшка так же осторожно отошел от медвежонка, сунул ложку в банку, забрался в постель и выключил фонарь. Несколько секунд в комнате было тихо, потом из угла опять послышались слабое поуркивание и мерно чередующийся шелест медвежонок слизывал мед шершавым языком.

"Начал есть - значит, выживет!.." - с этой радостной мыслью Андрюшка снова уснул.

39

Объявление, прибитое к дверям, дало поразительный результат: за всю неделю к Перьевым никто не заходил, и лишь на улице при случайной встрече наиболее любопытные и нетерпеливые интересовались, как чувствует себя медвежонок и скоро ли он поправится.

Навестил медвежонка ветеринарный врач Виталий Максимович. Пришел он в субботу вечером. Веселый, не по годам энергичный, он сразу скинул с себя дубленку, причесал седые волосы и спросил, щуря в улыбке добрые серые глаза:

– Ну, как ваше грозное объявление, действует?

– Это пацаны придумали, - смутился Вадим Сергеевич.
– Я уж говорил им, что неловко, чтобы сняли...

– Нет, нет, снимать не надо, - возразил ветеринар.
– Если действует, пусть висит.

В сопровождении ребят и Вадима Сергеевича он прошел в спальню. Андрюшка включил свет. В углу фыркнуло. Медвежонок, взъерошив шерсть, стоял на трех лапах - переднюю он держал на весу - и пристально смотрел на людей.

– О, да он совсем герой!
– воскликнул Виталий Максимович.