Дайсё-ян. Книга первая

Я быстро выдыхаюсь и подплываю к внешнему краю. Опираюсь на бортик предплечьями, сверху кладу подбородок. Минуту спустя, рядом выныривает Маша, и слегка касаясь меня плечом, повторяет мою задумчивую позу. Вместе разглядываем утренний, просыпающийся город Его зелёную часть, в основном.

Вот, группа людей останавливается после пробежки и выстраивается в шахматном порядке, собираясь заняться гимнастикой. Вот, словно участник фантастического «Каникросса», с десятком поводков в руках, какой–то мужчина выводит на прогулку свору собак. Вот, навстречу рекордам, одинокий велосипедист мчит по парковой дорожке. Вот, на скамейку присаживается молодая девушка. Ставит рядом с собой стаканчик с кофе, который, до этого, держала в руке, и достаёт из сумочки книгу. Вот продавец, готовый предложить «лучшие в Нью–Йорке» хот–доги, катит свою тележку к месту торговли.

«Движение – жизнь» – приходит на ум, откуда–то взявшаяся, избитая фраза. А моё движение ещё и не начиналось. – «Что там Маша говорила про миллион дел?»

– Чем мы сегодня займёмся? – озвучиваю вопрос девушке.

– Во–первых, – отвечает та, – покажем тебя врачу. Пройдёшь полное обследование, сдашь необходимые анализы. Мне нужно знать, на какую диету тебя сажать, чтобы вывести твой вес на приемлемый уровень. Не волнуйся, в моей клинике отличные специалисты, которые быстро вернут тебе прежнюю форму. Если ты не против, я попрошу Карла, скачать твою медицинскую карту из больницы, в которой ты наблюдался. Для полноты картины.

– Скачивай. – даю я добро на вторжение в личное пространство. Маша кивает и продолжает перечислять список дел.

– Во–вторых, съездим в миграционную службу, подашь запрос на политическое убежище. А твоя худоба и сломанный зуб сыграют тебе на руку. Будут вызывать жалость. – поясняет Маша.

– Затягивать с этим нельзя, ещё вот по какой причине, – продолжает вдаваться в подробности девушка, – тебя могут объявить в международный розыск. Будет лучше, если это произойдёт после того, как ЮнМи примет статус «политической».

Я её понимаю. Интерпол церемонится не будет. По имеющимся данным быстро вычислят конечного адресата, пункта моего назначения, и заявятся сюда с ордером на обыск и арест. А успею подать на «убежище», с меня и взятки–гладки. Конечно, если откажут в предоставлении, тогда будет неприятно. Но, Маша наверняка имеет «план Б» на такой случай.

– А если откажут? – спрашиваю я девушку. – Если откажут в политическом убежище, что тогда?

– Тогда, – пристально смотря на меня своими изумрудными глазами, после паузы, отвечает Маша, – Я так встряхну эту систему, что они десять раз пожалеют о своём отказе. – Её глаза, внезапно, меняют цвет на серо–стальной, а от самой девушки веет ледяным холодом.

Я далеко не трус, но глубоко запрятанный, древний инстинкт заставляет меня отшатнуться от девушки. Буквально всё вопит внутри: «БЕГИ!». Я бы побежал, если бы был на суше. А так, лишь ухожу с головой под воду, теряя, при этом, ориентацию в пространстве. Запаниковать, правда, не успеваю. Что–то подхватывает меня под руку и тащит на поверхность.

Мария.

Откашливаюсь от попавшей в дыхательные пути воды, хватаюсь за бортик бассейна. Маша участливо смотрит на меня, на этот раз, своим обычным взглядом ярко зелёных глаз.

– Прости. Я не хотела тебя напугать. – начинает оправдываться девушка. – Но, когда я сильно рассержусь, мне трудно контролировать ЭТО. А реакция у всех одинаковая.

– Все пытаются сбежать? – скорее, констатирую я факт, чем спрашиваю.

– В основном, – невесело усмехается Маша, – если есть куда.

С минуту молчим, погружённый, каждый в свои мысли. Потом, девушка берёт меня за руку и тянет за собой.

– Давай вылезать, завтрак остынет.

Завтракаем в столовой. Как ни странно, в этом доме она присутствует.

После того, как мы вылезли из бассейна, Маша направилась в свою комнату, попросив, как закончу с гигиеническими процедурами, зайти за ней, а я, подобрав халат – в свою. В ванной, беру зубную щётку, пасту, и залезаю, со всем этим добром в душ.

После Машиного «перфоманса» на душе неспокойно. Как будто, вывернули наизнанку душу и обнажили самое потаённое.

«Тревога и беззащитность» – выношу я вердикт своим ощущениям. И вроде, нет повода для любой из этих эмоций, Маша ведь извинилась. Но почему мне так хреново? Она явно применила какой–то психологический приём, действующий на собеседника и вызывающий подобную реакцию организма. Только, чем я заслужил подобное к себе обращение?

Вылезаю из душа, подхожу к шкафчику со стопками чистых полотенец, беру одно. Сушу им волосы.

«Да мне обидно!» – наконец–то доходит до меня.

Мокрое полотенце летит в корзину для грязного белья, а я надеваю свежий халат.

«Может встать в позу? Истерику закатить?» – представляю себе, как это будет выглядеть. Давлю смешок. – «Глупо будет выглядеть. Но, оставлять всё, как есть, нельзя, будет копиться обида, пока не прорвёт где–нибудь»

Надеваю тапки и решительно выхожу через террасу, направляясь в Машину комнату.

«Сейчас я ей устрою Азенкур! Закидаю тапками!»

Не успеваю. Прямо на входе Маша ловит меня в свои объятья, крепко прижимает к себе, шепчет:

– Серёж, прости меня, пожалуйста. Я не имела права срываться на тебе. Пусть, эти эмоции предназначались другим, но я осознавала, что делаю. И это меня пугает. Сильно пугает.

Девушка на миг задумывается.

– Я, совсем недавно, говорила об ответственности, которую взяла на себя, взявшись тебе помогать. Эта ответственность подразумевает не только помощь, но и заботу о твоём состоянии. Физическом и моральном. Сейчас, я нарушила своё слово – сознательно причинила тебе психологический дискомфорт. Что заставляет меня задуматься о том, что в моём к тебе отношении что–то не в порядке.

Отстраняюсь, смотрю в глаза девушке и нахожу в них искомое. Моя решимость устроить разборки бесследно исчезает.

– Я уже простил тебя. – говорю я Маше. – Только, когда разберёшься в себе, дай, пожалуйста, знать, в чём было дело. Может, я помогу тебе найти решение.

– Обещаю! – всё так же, шёпотом отвечает мне девушка.

Играем в гляделки, улыбаемся друг другу.

«Чертовски приятно, когда между людьми такое взаимопонимание!» – решительно отбрасываю я все сомнения. – «Маша крайне необычная девушка, но ничто человеческое ей не чуждо»

– И ты, прости меня, – возвращаю ей извинения, – за вчерашнее. Повёл себя по идиотски.

– Я тоже тебя простила. – отвечает Маша и выпускает меня из своих объятий. – Тебе это было необходимо.

Она прищуривается, и лукаво смотрит на меня.

– А что это тебя моя киностудия заинтересовала?

– Давай, об этом за завтраком поговорим? Я – чертовски голоден. Со вчерашнего дня ничего не ел.

– Хорошо.

Сидим, вкушаем.

Столовая, оказалась большим помещением на первом этаже, слева от входа в дом. По её периметру расположились кухонные шкафчики со всевозможной утварью и припасами. В центре же, разместился длинный, обеденный стол, переходящий в мойку, и далее, в плиту, над которой возвышается конус вытяжки.