Даже если ты уйдешь
Шрифт:
– Спасибо тебе, Севиль, - Эсми обняла ее и почувствовала исходившее от нее спокойствие.
– Но если что-то случится, помогите ему, хорошо?
– Ничего не случится, - произнесла она уверенно.
***
После красной химии Эсми поняла: всё, что было до нее - лишь цветочки. Красные растворы оказались самыми токсичными и тяжелыми. Во время введения препаратов уже начала кружится голова, но она стойко терпела и, закрыв глаза, старалась думать о хорошем. Как там говорили в аффирмациях на ютьюбе: “Представьте, что лекарства - это живительный нектар, смывающий вашу опухоль”. Поначалу
Побочки не заставили себя долго ждать. И были они в несколько раз хуже, чем раньше. Противорвотные не справлялись от слова совсем, руки-ноги не слушались и безжизненно висели, будто Эсми - не человек, а потрепанная жизнью тряпичная кукла. Ожидаемо пропал аппетит, терзала рвота, изводили головокружение, тошнота, жар. Она сильно потела и за вечер Муслим несколько раз переодевал ее в сухое. В какой-то момент началась ломота мышц и суставов, но сил кричать уже не было, поэтому она только тихо мычала от боли.
Все эти дни Муслим неотлучно находился рядом с ней, то держал за руку, то гладил по голове. В те минуты он думал: хорошо, что дети после Севиль поехали к бабушке и дедушке - не надо им видеть маму такой. А Эсми, между тем, лежала совершенно обессиленная и изможденная, то проваливалась в забытье, то выплывала из него на пару минут, а потом ее снова затягивало вязкое гнилое болото.
Через несколько дней она потихоньку начала приходить в себя, но по-прежнему не вставала и ничего не ела - только пила воду мелкими глотками.
– Вот так, молодец, - похвалил муж, держа в руке стакан с трубочкой.
– Может, еще чуть-чуть?
– Нет, не хочу, - облизнув потрескавшиеся губы, прошептала Эсми.
– А что хочешь?
– улыбнулся Муслим, погладив ее по ладони.
– Полежи со мной, - попросила она.
Вечерело. Небо окрасилось волшебно-розовыми красками апрельского заката. На мгновение мягкий свет проник в спальню и скользнул по лицу Эсмигюль. Муслим это заметил и на душе вдруг стало спокойно. А еще он вновь подумал о том, какая она красивая и вспомнил тот день, когда впервые увидел её. Он устроился на боку рядом с женой, а она повернула к нему голову и посмотрела уставшим взглядом. Муслим провел пальцами по ее лицу, погладил впалые щеки, заставив ее прикрыть веки.
– Ты самая красивая женщина на свете.
– Врёшь, - грустные глаза замерли на лице Муслима.
– Нет. Я всегда буду тебе это говорить. Даже через много-много лет.
– Почему мы не встретились раньше? – совсем обессилев, еле слышно проронила Эсми.
– На год или два. У нас было бы больше времени. А теперь…, - она замолчала, собираясь с мыслями.
– Мне все говорят, что надо бороться, верить, мыслить позитивно. Но иногда мне кажется, что мое сердце просто не выдержит больше. Я очень боюсь не проснуться однажды...
– Ты справишься. Мы вместе справимся. У нас впереди целая жизнь. Когда ты поправишься, я свожу тебя в Баку, покажу тебе Старый город, море…
– Обещаешь?
– спросила она как-то совсем по-детски.
– Конечно, - Муслим прижался лбом к ее лбу и взял осунувшееся лицо в ладони.
– А давай еще кошку заведем.
– Давай.
– Хорошо, - устало промолвила Эсми.
– Я люблю тебя.
– И я тебя люблю. Ты - мой
свет, Эсми.– А ты - мой.
И в этот миг крошечная слезинка скатилась из уголка глаза и растаяла словно снежинка под горячей рукой Муслима. Так они и лежали, провожая рассвет и встречая ночь. Мужчина и сам не понял, как его сморил сон.
Муслим открыл глаза. В комнате было темно - хоть глаз выколи. Он протянул руку и нажал на выключатель у кровати, после чего лампа над его стороной загорелась теплым светом. Он посмотрел на Эсми - она спала и на секунду ему показалось, что губы ее застыли в умиротворенной улыбке. Не в силах побороть себя, он коснулся ее лица и застыл от ужаса, чувствуя холод, нет лёд, под подушечками.
– Эсми!
– закричал Муслим.
– Эсми проснись! Эсми!
Дрожащими пальцами он старался нащупать пульс и не находил его. Она уже не дышала. Проклиная себя и чувствуя всю беспомощность и весь ужас, он взял ее за руку, прижал к своей щеке и заплакал, потому что все понял.
Визуал и саундтрек вот здесь: https:// /shrt/hCGT
Глава 37. Любовь сильнее смерти
Любовь сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и движется жизнь.
Иван Сергеевич Тургенев
Муслим распахнул глаза от резкого, сильного удара в грудную клетку. Будто кто-то стальным кулаком или кувалдой шарахнул. Он жадно глотал воздух ртом, протянул руку и ударил по выключателю. Тут же появилась резь в глазах, привыкших к темноте, но все же мужчина посмотрел на спящую жену и дотронулся до нее. Теплая. Бледная, но все-таки теплая. А значит, живая.
– Эсми! Эсми, родная, проснись!
– шептал и гладил острое плечо.
– М?
– простонала она.
– Что?
– Ты жива…- выдохнул он с облегчением и только сейчас Эсми разлепила тяжелые веки.
– Вроде бы да, - просипела она - А что?
– Ничего, родная, - Муслим положил тяжелую ладонь на ее лоб и провел ею от бровей до макушки.
– Спи.
– Что случилось?
– взглянула на него серьезно.
– Ты какой-то странный.
– Сон страшный приснился, - все еще шепотом разговаривал он.
Нахмурившись, Эсми несколько секунд буравила взглядом мужа, который боялся сказать вслух, что же ему снилось.
– Сон про то, что я умерла?
– вдруга спросила она.
Страх сдавил все внутри, за ребрами сильно закололо сердце. Вспомнилось, как он плакал над ее телом и звал по имени.
– Это просто сон.
– Хм, - задумалась Эсми и поджала губы.
– Моя бабушка говорила, что если человеку снится смерть близкого, значит, он будет долго жить. Поверье такое.
– Никогда не слышал.
– Почему-то сейчас вспомнила, - в слабой ухмылке она снова закрыла глаза.
– Ты что-нибудь хочешь?
– Пить и спать.
– Сейчас, - Муслим сразу подскочил с кровати, обошел ее, захватив по дороге стул. Сев на него, он поднял стакан с тумбочке и протянул его жене. Она обхватила губами трубочку и втянула воду. После, откинулась на подушки и посмотрела на мужа. Теперь у него на голове был колючий ежик. Она поймала себя на мысли, что тоскует больше не по своим, а по его волосам, в которые так любила зарываться пальцами.