Децема. Начало

— А что ты предлагаешь?! Даже когда от меня всё зависело, я просто стоял и смотрел!

Адсон прошёл в палату, говоря тише и мягче:

— В той ситуации вы сделали намного больше, чем должны были. Главное, что вы сами выжили, дайте отцу в этом убедиться. Вы сейчас должны больше времени проводить с ним, а не с тем, кто даже не может этого оценить…

— Он сам мне её доверил! — перебил его Индра. — Это была его идея! Он назвал её своей дочерью, не спросив мнения у меня! И после этого, когда я попросил его, он заявил, что я должен её бросить?! Он приказал мне бросить её там!

— Вы наследник. Если бы с вами была Илона, он бы сказал то же самое.

— Кончай придуриваться! — прорычал Индра. — Или ты не в курсе, что, в отличие от Илоны, я не смогу продолжить род?!

— Это не умаляет вашу значимость, и в этом нет вашей вины.

— Только не надо меня жалеть. Знай своё место, чёрт возьми.

— Простите меня, — покорно отозвался Адсон. — Так что мне передать вашему отцу?

— Что он может сам сюда прийти и проведать свою «дочь».

Это было просто смешно. Я всегда знала, что Иберия принял меня в семью под действием момента, напоказ. Он хотел продемонстрировать, насколько щедрым может быть с людьми, выбирающими его сторону в войне с Децемой. Этот его внезапный благородный порыв дал стимул добровольцам идти к нему на службу и всячески пытаться перед ним выслужиться. И Иберия, конечно, их всех называл своими «детьми», но это его «отцовство» подразумевало, что они обязаны отдавать жизнь за его настоящих детей. Подвергнуть же их опасности — означало навлечь великий гнев Иберии.

Так что, да, Индра должен был меня там бросить, с этим даже я не могла поспорить. Тем более, теперь. Его работа пошла насмарку: я стала такой беспомощной, что казалось, никогда уже больше не встану.

— Босс… — выдохнула я, и он тут же откликнулся:

— Я здесь.

— Я… почему-то… тоже. Странно… да?

Индра снял с моего лица маску, которая помогала мне дышать всё это время. Потом открепил зажимы на щиколотках и запястьях, которые обездвижили меня, чтобы я, очнувшись, не запуталась в бесчисленных проводах и капельницах. Я чувствовала мимолётную боль, которая тут же стихала, когда он вытаскивал иглы из моих рук. Мне становилось всё лучше с каждым его прикосновением… но я почему-то заплакала, когда почувствовала, как он освободил меня полностью.

— Я ослепла, мастер! Я ничего не вижу!

— Нет, Эла, это последствия модификации. — Он коснулся моего лица, бережно стирая слёзы. Пугая. Как я должна была выглядеть, если вызывала жалость даже в бессердечном Индре? Модификация? Едва ли она мне помогла. — Со всеми так после операции. Это пройдёт, клянусь.

— Я не вижу… — повторила я, нащупав его рядом с собой. — Я не вижу вас…

Я хотела убедиться, что он цел. Если бы Индра пострадал, потому что я путалась под ногами, весь клан отвернулся бы от меня.

Я тронула его руки, пересчитала каждый палец, потом провела ладонями вверх, по его плечам, шее, к лицу. Я долго и удивлённо щупала щетину на его подбородке, изо всех сил пытаясь представить его таким — немного небрежным, диким. Я пригладила рубашку на его груди, чувствуя запах сигарет. Мне захотелось уткнуться в неё…

Сомневаясь пару мгновений, я опустила руку ниже, чтобы проверить последнее, самое главное.

Ого.

— Что ты вытворяешь? — прошептал он, и я отдёрнула ладонь, смущённо поясняя:

— Вы только что сказали, что не сможете продолжить род. Если в этом виновата я…

Индра усмехнулся.

— Ты? Вот это самомнение. — Заметив, как я задрожала, он серьёзно пояснил: — Так было всегда. Ещё когда отец забирал меня домой, ему сразу сказали, что у меня не будет собственных детей.

— Простите, босс, я не знала.

— Ты никогда не спрашивала.

Ну да. Трудно представить, в каких обстоятельствах я могла бы об этом спросить. Только в таких, как сейчас, когда он не мог покалечить меня за подобное любопытство, потому что я и так лежала на больничной койке.

— Это мало кому известно и об этом не принято болтать, — добавил Индра удивительно спокойно, учитывая его ко мне отношение и то, что эта тема — последнее, что он стал бы со мной обсуждать. — Меня раньше это совсем не беспокоило…

— И не должно! Ведь с вами всё в порядке! Вы живы, мастер, это главное! — Я снова раскисла. — Если бы вы пострадали из-за меня, меня бы убил ваш отец! На черта мне такое спасение?! Вы должны были меня бросить, он вам приказал! Какая разница, босс? Я ведь уже смирилась с тем, что умру, я поверила в это, я это чувствовала! Мне никогда не было так больно и страшно…

Знаю, такая жалкая картина могла вызвать в наставнике лишь гнев. Демонстрация слёз, соплей и причитаний — не тот результат, на который он рассчитывал, тренируя меня.

Но, похоже, за то время, что я провела без сознания, в Индре произошли разительные перемены. Тот трагический случай каким-то образом всё изменил. Наши отношения вышли на новый уровень. Это стало совершенно очевидно, когда он осторожно поднял меня на руки и прижал к себе.

— Ты дома. В безопасности. Никто больше не причинит тебе вред. — Это не было утешением. Голос Индры переполняла злость. — Они уже заплатили за то, что сделали с тобой.

«Они» заплатили за неуклюжее покушение на молодого босса. Моя боль — ничто по сравнению с оскорблением, которое ему нанесли.

Напряжённо прислушиваясь, я уткнулась в его рубашку, как и хотела только что. Вот теперь я дома, да. Я больше дома, чем когда-либо, потому что босс признал меня. В этом не осталось никаких сомнений, когда я спросила:

— Почему вы ослушались отца, мастер? И делаете это до сих пор? Такого раньше не бывало…

— Потому что я люблю тебя.

Я вздрогнула.

Эти слова… Мне не послышалось? Он действительно произнёс их? Разве я заслужила его любовь? Нет, боги, не при таких обстоятельствах он должен был мне это сказать. Не в тот момент, когда я размазывала сопли по его дорогущей рубашке и даже не могла на него посмотреть. Я ведь не прошла «экзамен»: утратила бдительность в стане врага, растерялась при атаке и сдалась, едва только заметив свою кровь. Я подставила мастера, вынудив его нянчиться со мной всю эту неделю.

Даже Иберия отрёкся от меня, а Индра принял?..

Это казалось сном.

Несмело обняв его, я прошептала:

— И я тебя, брат.

Глава 20

Когда я впервые встала перед Индрой на колени, то верила, что, полюби он меня, и мою жизнь уже ничто не сможет омрачить. Но теперь я была абсолютно безутешна.

Дерил погиб.

Это горе стало брешью в душе, куда утекала вся радость. После смерти матери это была первая потеря, которая раздавила меня. Мне хотелось кричать. С того самого дня, как Дерил взял меня под локоть и ввёл в этот особняк, он поддерживал меня — осторожно, внимательно и мудро. Он был противоположностью Индры и моим самым лучшим другом. И усугубляло трагедию безразличие наставника. Он сообщил мне эту новость как бы между делом, и, увидев мои слёзы, добавил, что уже нанял на его место другого парня.