Дедушка русской авиации

— Рота, подъем!

Все вскочили с коек. Остались лежать только избранные — Кобыхнов, Лада, Жужгов и Гиддигов. ТЭЧ вывалилась на зарядку. В кубрике зашуршали уборщики. Начинался новый день.

Дисциплина и ответственность

Прошел съезд. Все его материалы Полторацкий бегло прочитал в газетах. Ничего из съездовского новаторства Гоша всерьез не воспринял — похоже, никаких кардинальных изменений в жизни все это не сулило. Более того, ухватившись за тезис о повышении дисциплины и ответственности, типы вроде замполита могут организовать новый виток прессинга.

После постановки «сушки» на боевое дежурство и прекращения обильных снегопадов у солдат прибавилось свободного времени. Полторацкий проводил свободные часы либо в гостях у Наташи, либо в гарнизонной библиотеке. При этом Гоша в меру сил способствовал тому, чтобы и караси личное время проводили за чтением. Если Полторацкий видел карася, болтающегося без дела, то огорчался и загонял бедолагу на уборку и без того сверкающего кубрика или туалета. Но если карась мирно читал книгу или газету, то сердце и.о. старшины смягчалось.

В силу своей страсти к регламентации Гоша развел кучу условностей и неписанных правил. Например, запретил курить на этаже — только на улице. Кстати, сам Гоша, хоть и курил мало, но делал это в самых неподходящих местах. Для него представлял интерес не столько сам процесс курения (он мог длительное время совершенно безболезненно жить без курева), сколько возможность курить в неположенных местах. Именно поэтому Гоша курил в почти сакральной Ленкомнате, канцелярии, кубрике, столовой, ведя строй. Начальству приходилось терпеть — никогда ранее, при Охримчуке и каком-либо другом старшине, в ТЭЧ не было такого образцового порядка, чистоты, дисциплинированности и организованности. Это признавали все.

Далее, Гоша запретил:

— находиться в Ленкомнате и бытовке в верхней одежде;

— рвать подшивки газет (тем более что время порцаек, заворачиваемых обычно в газетную бумагу, кончилось);

— входить в канцелярию и каптерку без стука;

— надевать чужие вещи даже в случае временного отсутствия их хозяина;

— отлучаться из казармы без разрешения (предупреждения);

— и т. д.

Все это, с одной стороны усложняло, а с другой упорядочивало ТЭЧевскую жизнь.

Важнейший атрибут боевой и политической подготовки

Однажды Нечипоренков вызвал Полторацкого в политотдел полка.

— Сержант, тебе надо ходить на политзанятия. (Замполит реанимировал в ТЭЧ систему регулярных политзанятий для солдат и прапорщиков).

— Мне некогда.

— Как это некогда? Политзанятия — это важнейший атрибут боевой и политической подготовки! Игнорировать их нельзя!

— Товарищ капитан, а что мне прикажете делать на политзанятиях? Учить страны НАТО и Варшавского договора? Зубрить фамилии членов Политбюро и высшего армейского командования? Показывать горячие точки планеты на карте мира? Конспектировать тезисы, позаимствованные вами из последнего номера популярного журнала «Коммунист Вооруженных Сил»? Так ведь все это я знаю наизусть — и про руководящую роль, и про «всегда на страже», и про «враг не дремлет»!

— Полторацкий, согласен, ты парень эрудированный. Но важно, чтобы твои знания превращались в убеждения!

— От ваших политзанятий мои убеждения крепче не станут. А что касается торжества коммунизма во всем мире, то я убежден в обратном.

— Крамольные вещи говоришь.

— Что думаю, то и говорю.

— В духе перестройки пока прощаю. Ты материалы съезда читал?

— Читал.

— Ты разделяешь идеи съезда?

— Смотря какие. Некоторые — перепев старых песен на новый лад, некоторые — получше.

— Какие, например, получше?

— Например, про экономическую реформу.

— Ты признаешь, что в этом вопросе на съезде сделан шаг вперед?

— Полшага признаю.

— Отлично! Я хочу, чтобы ты сделал на ближайшем политзанятии доклад о съезде. Сможешь?

— А почему именно я?

— Больше некому.

— А Гиддигов?

— Нужно, чтобы этот доклад сделал сержант, младший командир. Это будет правильнее и солиднее.

— Уговорили, я сделаю доклад, только скажу все, что думаю.

— А вот этого не надо. Надо остановиться на положительных моментах, ведь их в материалах съезда немало, согласись.

— Вот так всегда! Чуть что — давай только положительное!

— Полторацкий, людей надо взбодрить, поднять настроение! Солдат должен служить с огоньком! Кстати, это и в твоих же интересах как старшины. И еще я тебя прошу — поменьше в казарме всех этих деморализующих разговоров. В общем, готовься, доклад послезавтра.

Новая веха коммунистического строительства

Полторацкий поплелся в ангар на политзанятие. Ночью у него было очередное свидание с Наташей, и Игорю очень хотелось спать. Во всяком случае, говорить и даже думать о съезде не хотелось.

ТЭЧ расселась в небольшом актовом зале. Вошли замполит с начальником политотдела полка Бондаревым. Замполит, не поднимаясь на трибуну, произнес:

— Товарищи, сегодня мы проводим очередное политическое занятие, посвященное итогам двадцать седьмого съезда КПСС. Слово для доклада предоставляется исполняющему обязанности старшины подразделения ТЭЧ, младшему сержанту Полторацкому. Прошу!

Гоша выступал пятнадцать минут, складно и политически грамотно. Замполит чувствовал себя именинником. Бондарев хлопал ресницами и думал о том, что не слышал такой шикарной лекции уже лет десять, с того времени, как их, политработников ротного и батальонного звена, собрали в Ленинграде на окружное совещание, где выступал лектор ЦК КПСС. Речистый цековец рассказывал о непреходящем значении для всего прогрессивного человечества трилогии Леонида Ильича Брежнева «Малая земля», «Возрождение» и «Целина». Увы, из всей этой длинной речи Бондарев запомнил только одну фразу: «Леонид Ильич Брежнев — крупнейший политический деятель второй половины двадцатого века!» Ну, правильно, первая половина — Ленин, вторая половина — Брежнев.

Полторацкий закончил. Первым захлопал Бондарев, затем — замполит, затем — все остальные. Гоша немного смутился. Замполит поднялся с места.

— Товарищи, я думаю, что после такого превосходного выступления трудно что-либо добавить. Я просто выражу надежду, что двадцать седьмой съезд КПСС послужит новой важной вехой в коммунистическом строительстве, тем более что во главе нашей партии стоит такой верный ленинец, как товарищ Михаил Сергеевич Горбачев! Вы знаете, товарищи, а я ведь знаком с Михаилом Сергеевичем, обменивался с ним рукопожатием, вот этой самой рукой!