Дегустатор боли

— Ау? Ты же не помолчать позвонила? — нарушил я повисшую на проводе тишину.

— Я просто не знаю, что сказать… — по интонации женского голоса я понял, что Эмбер плачет, но совесть даже не кольнула меня хотя бы разок.

— Ну тогда пока.

Улыбаясь, я отключился и бросил телефон обратно в рюкзак. Это было жестоко по отношению к Эм, но какое мне было дело до ее чувств? Мое черствое сердце не способно на любовь и жалость. Все, что я мог, — лишь издеваться над теми, кто тянулся ко мне, и ненамеренно их отталкивать в силу своего ужасного характера. Глупый, глупый Ким Тэхен… С таким поведением я рисковал остаться в одиночестве, но из-за повышенной самоуверенности я убеждал себя в том, что такой парень, как я, никогда не будет один.

За разговором с Эмбер и размышлениями о собственном эго я и не заметил, что Моника выключила музыку и уже смотрела не в окно, а вперед себя. Хотела что-то сказать мне, но долго думала и никак не решалась. Краем глаза я наблюдал за ней и ждал, когда она пойдет на контакт. В данной ситуации я чувствовал себя затаившимся зверем, выжидавшим момент, когда жертва сама полезет в мои расставленные сети, и когда девчонка была уже готова раскрыть рот, автобус остановился, и водитель устало проговорил: «Следующая остановка Сток-он-Трент». Я чертыхнулся про себя от негодования и даже почти смирился с тем, что мне придется терпеть убивающее молчание Моники, как вдруг она громко вздохнула.

— Примерно через полтора часа приедем, — сказала она, сминая в руках наушники. Хоть она и заговорила, но не посмотрела на меня.

— Отлично, а то я уже всю задницу отсидел, — я хмыкнул, покосившись на девушку.

Моника явно хотела сказать что-то еще, но женская гордость не позволяла ей вот так сразу открыться какому-то засранцу по имени Ким Тэхен, по вине которого ее отстранили от школы и заставили провести с ним аж четырнадцать дней! Положение безысходное, не спорю, я бы и сам не выдержал общества такого же поганца, как я.

Следующие полчаса мы снова ехали молча. Мон смотрела в окно, а я в который раз разглядывал карту маршрута «Лондон-Ливерпуль», что висела возле дверей. Кажется, я успел изучить ее вдоль и поперек и запомнить все города, соединяющие концы пути. Высшая оценка по географии мне обеспечена.

Я бы и дальше подыхал со скуки, ведь насильно вытаскивать на разговоры Монику мне больше не хотелось, если бы не пьяный господин в пыльном и драном костюме. До сего момента незнакомец скромно спал в конце автобуса, но что-то заставило его проснуться. Эйфория от выпитого его не отпустила, и бухому идиоту захотелось устроить знатный кутеж. Шатаясь между сиденьями, он громко распевал народную английскую песню про проститутку Мэгги Мей и весело хлопал в ладоши. Мы с Моникой одновременно обернулись, чтобы посмотреть на придурошного мужика: размахивая дырявой шляпой, он раздражал всех пассажиров и заполнял автобус жуткой вонью — от него пахло перегаром, потом и, прошу прощения у милых дам, свежим дерьмом. Кто-то не успел добежать до туалета, да, мистер «Алкаш-Весельчак»?

— Проныра Мэгги Мэй уж в кутузке много дней! — сипло горланил пьянчуга, постепенно приближаясь к нам. Мужчины в автобусе старались не замечать его, а вот женщины, особенно пожилые, возмущались и просили его остановиться, но ему было абсолютно похер. — И больше она не пройдет по Лайм-стрит никогда!

Пьяница схватился за мое сиденье и пошатнулся так, что чуть не свалился на пол. Я поморщился от «чудного амбре» и вскочил на ноги. Мне было противно находиться рядом с ним и уж больно хотелось заехать ему по морде за то, что он устроил тут, но я сдержался и вместо этого взял Монику за руку, накинув на плечо свой рюкзак.

— Пошли пересядем, — сказал я ей, и девушка тут же согласилась, на мое удивление.

— Куда это вы пошли, молодежь? — когда мы хотели попасть в проход, чтобы найти другие свободные места, мужик двинулся в нашу сторону и обдал нас такой вонью, что я невольно засунул нос под воротник футболки, а Мон спряталась за мое плечо, стискивая своими пальцами мою ладонь. — Давайте вместе споем! Проныра Мэгги Мэй уж в…

— Заткнись и проваливай отсюда, пока я не вмазал тебе, — стараясь особо не приближаться к источнику ужасного до блевоты запаха, я серьезно посмотрел на весельчака и дал ему понять, что я не шучу. Что мне стоит врезать ему по сальной, красной роже?

Мужчина обиженно зацокал языком и развел руками. Я готов был поклясться, что пройдет еще буквально пара секунд, и я познакомлю его харю со своим кулаком, но он будто прочел мои мысли и отошел в сторону. Задержав дыхание, я быстрым шагом вместе с Мон рванул вперед, где было свободно только одно место. По пути я оглянулся и удивился тому, что в салоне столько взрослых мужиков, и ни один не смог заставить пьяницу успокоиться и покинуть автобус. Я знал, что англичане сдержанные и чопорные, но чтобы настолько… Тогда я решил взять ситуацию в свои руки: посадив Монику на место и поставив рядом с ней наши сумки, я подошел к кабинке водителя и постучал в пластиковое окно.

— Извините, а разве Вы не замечаете, что творится в салоне? — спросил я с явным возмущением. — Вы же водитель и должны принять меры.

— Сядь и не мешай мне, парень, — водителю было настолько похер, что ни единый мускул на его лице не дрогнул. Он продолжал управлять транспортным средством и смотреть на дорогу.

— Ладно… — я выдержал паузу, а после улыбнулся и ударил кулаком по перегородке.

Все пассажиры смотрели только на меня. Снова это повышенное внимание, но я как-то привык. Если не я, то кто разрулит ситуацию? Этот пьяный мудак проснулся и вплоть до самого Ливерпуля не даст людям спокойно доехать. В первую очередь, конечно же, меня беспокоило собственное личное пространство, на которое он посягает, поэтому я был обязан избавиться от воняющего товарища в задрипанном костюмчике.

— Эй, ты! — дернув головой, чтобы смахнуть с лица челку, я двинулся прямо на алкаша. Он улыбнулся и начал плясать, чем выводил меня еще больше. — Или ты успокоишься и сядешь на место, или я заставлю тебя заткнуться.

Этот долбоеб не хотел успокаиваться: он опять запел идиотскую песенку и пытался выдать что-то типа чечетки, но состояние ему не позволяло, и пьяный придурок так и норовил отправиться на свидание с полом. Я быстро сократил расстояние между нами и без предупреждения двинул ему по роже. Пьянчуга замер на секунду и грохнулся вниз. Интересно, есть где-нибудь в этом мире место, где я смогу спокойно пробыть хотя бы несколько часов, чтобы ни с кем не вступить в конфликт? И тут я вспомнил выражение про ту самую свинью, которая везде найдет грязь.

Не услышав ни единого слова благодарности, я глянул на пассажиров и молча подошел к Монике, которая сидела в полнейшем шоке и тоже молчала. Она была напугана, но пыталась это скрыть от меня, желая казаться непробиваемой и холодной. Я не стал акцентировать на этом внимание. Взявшись одной рукой за поручень, а другую сунув в карман брюк, я переступил с ноги на ногу и расслабленно выдохнул. Снова захотелось покурить.

Я смотрел сверху вниз на Монику и много думал о том, как бы к ней найти подход, как бы добиться ее расположения и втиснуться к ней в доверие. Мне не хотелось ощущать на себе ее отстраненность и холодность, ибо я не привык к подобному отношению. Девушки избаловали меня своим вниманием, вот теперь я и жду от каждой страстных объятий и желание стать ближе ко мне. Мон же была черствой, как прошлогодний сухарь, и отталкивала меня точно так же, как я отталкивал тех, кто хотел проложить дорогу в мое колючее сердце. Вот тебе и эффект бумеранга…

В какой-то момент девушка подняла голову, и наши глаза встретились. Сейчас она была похожа на беззащитное создание, которое хотелось обнять и приласкать. Возможно, под холодной оболочкой скрывается нечто мягкое и нежное? Тогда я обязан сломить эту корку льда и заставить Монику показать мне себя настоящую.

Я сдержанно улыбнулся, но в ответ не получил никакой взаимности: девушка опустила голову обратно и отвернулась к окну. Маленькая стерва! Шумно вздохнув, я покачал головой и глянул на свои наручные часы: ехать еще час.