Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12

Моя милая подруга и госпожа,

тот, кто доставит Вам эти несколько строк от Вашего преданного слуги, передаст в Ваши нежные руки символ моей искренней привязанности к Вам и надежды, что Вы будете хранить его вечно, искренне любя меня. Недавно появилась некая очень дерзкая баллада, направленная против нас. Если Вы видели ее, прошу, не обращайте на нее внимания. Пока мне неизвестно, кто автор этого злобного пасквиля, но, если его найдут, он понесет суровое наказание.

На сем, желая вскоре заключить Вас в объятия, я заканчиваю, оставаясь Вашим любящим слугой и совереном,

Н. R.

Заметно приободрившись, Джейн сложила письмо и убрала его в карман. Скоро оно составит компанию другим посланиям Генриха, которые хранились в маленьком оловянном ларце, где она держала самые дорогие сердцу вещи. Оставшись наедине с собой, она вынет его и перечитает.

В тот день Генрих не пришел, и Джейн провела его, пытаясь отвлечься от страшных мыслей о происходящем на Тауэрском холме и о том, что случится на следующее утро. Она думала о мужчинах, обреченных на смерть за прелюбодеяние с Анной; большинство из них были в расцвете сил, но славное будущее больше не ждало их. Как глупо было рассчитывать, что их преступления окажутся безнаказанными!

Джейн с ужасом сознавала, что последние часы жизни Анны истекают. Родители и Гарри понимали ее смятение. Они предлагали ей прогуляться по парку, сыграть в карты или закончить вышивку налобного украшения для нового капора. В конце концов Джейн согласилась, чтобы Гарри поучил ее играть в шахматы, но показала себя плохой ученицей, потому что мысли ее витали далеко от доски.

После обеда она получила записку от Брайана. Мужчины приняли смерть храбро. Только Смитон признался в преступлениях, а Рочфорд намекнул на то, что заслуживает смерти за более серьезные проступки, чем те, за которые его казнят. Джейн тут же подумала о почившей королеве и епископе Фишере. Неужели это Рочфорд пытался отравить епископа и, вероятно, Екатерину? С него станется. Мерзкий был человек, без него мир станет чище. А вот Норриса Джейн было жаль. Он ей нравился. Даже сейчас она не верила, что сэр Генри мог предать короля.

Осталось недолго, и Анна присоединится к ним. За ужином в тот день Джейн была так взволнована, что одна мысль о еде вызывала у нее тошноту. Сославшись на головную боль, она удалилась в часовню, где стояла на коленях до наступления темноты, горячо молясь о душе Анны и о том, чтобы Господь даровал ей мужество вынести завтрашние испытания и вечный покой после этого.

Наутро Джейн была в таком ужасном состоянии, что мать забеспокоилась.

– Ты ничего не можешь с этим поделать, – сказала она дочери, сжимая ее руку. – Постарайся не думать об этом. Говори себе, что вершится правосудие. Если бы ей дали возможность и дальше творить злые дела, ты бы, вероятно, сейчас оплакивала смерть принцессы или даже самого короля! Не забывай об этом и подумай о ребенке, которого носишь!

– Хорошо, – ответила Джейн, сглатывая слезы.

Только подали обед, как приехал Эдвард.

– Я от короля, – сказал он, когда мать подала ему холодного мяса. – Казнь отложили до завтра.

– Почему?

Все застыли в напряженном ожидании, а Джейн подумала: «Неужели Генрих в последнюю минуту смягчится и помилует Анну?»

– Его милость сам сказал мне. Правосудие должно свершиться на глазах у людей. Но все происходит слишком быстро, нужно больше времени, чтобы собралось достаточное количество свидетелей казни.

Мать нахмурилась:

– Я думала, он хочет скорее покончить со всем этим.

– Вероятно, его беспокоит, как это выглядит в глазах всего мира, – сказал отец. – Не могу припомнить, чтобы я слышал о какой-нибудь английской королеве, которую осудили на смерть.

– Наверное, для нее это ужасно, – сказала Джейн. – Мне и то тяжело сидеть здесь и думать о ее казни. А каково ей знать, что придется пережить еще один день в страхе?

– Думаю, король тоже боится, – сказал Эдвард. – Он выглядит весьма озабоченным. Просил передать, что сегодня вечером придет к тебе ужинать. И еще велел сообщить: вчера архиепископ Кранмер объявил его брак недействительным, так что теперь он свободен и может жениться на тебе.

Он свободен.

– Какое облегчение! – прошептала Джейн. «Разве не может он просто запереть Анну в монастыре, если теперь они разведены?»

– Больше ничто не препятствует вашему браку, – сказал Эдвард. – Скоро ты станешь королевой. Готовы твои новые платья?

– Два готовы, – ответила Джейн. – Остальные доставят завтра.

– Надень одно сегодня вечером. Будь как королева.

Когда стемнело, явился Генрих в накидке и капюшоне. Барка стояла у причала без огней.

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь заметил мой приезд сюда сегодня вечером, – объяснил он, когда за ним закрылась входная дверь. – Толпа у ваших ворот увеличивается. Они выкрикивают ваше имя. С виду кажутся дружелюбными, но, если увидят меня здесь, их настроение легко может измениться. – Несмотря на явное напряжение, он восторженно смотрел на Джейн. – Вы выглядите прелестно. Это платье так идет вам, Джейн.

Она надела пурпурный бархат с отделкой каймой из жемчужин и розовых роз. На ней был крест, который он прислал, и серебристое филейное кружево поверх длинных волос, которые мать сама расчесала с особой тщательностью. Кроме того, леди Сеймур проследила за приготовлением ужина королевскими поварами, которым к этому часу хотелось уже только одного – вернуться во дворец. Тем не менее стол, ожидавший Генриха и Джейн, был роскошен. Она насчитала двенадцать блюд, после чего бросила эту затею. Они сидели в освещенном свечами приемном зале; окно с ромбовидными стеклами было открыто, комнату наполнял благоуханный вечерний воздух, и ждали, пока слуга, отвечавший за столовое белье, накроет салфетками их плечи. Потом было разлито вино, и слуги оставили пару наедине.

Генрих поднял кубок.

– За нас, – сказал он, пристально глядя на Джейн пронзительными голубыми глазами.

– За нас, – эхом отозвалась она.

– Как прекрасно быть свободным мужчиной, – продолжил он, – и знать, что совсем скоро вы будете моей. Я хотел побыть с вами сегодня вечером. Ваш брат сказал мне, что вы переживали из-за Анны. Не стоит проливать по ней слезы. Она убила бы меня, если бы ей представился такой шанс.

– Я знаю, Генрих. Не могу вынести мысли об этом. Но из жалости и простой гуманности я не могу не содрогаться, думая о том, что ждет ее завтра.

Генрих потянулся к ней через стол и накрыл ладонью ее руку:

– Но, как я слышал, она готова. Констебль Тауэра сказал мастеру Кромвелю, что еще ни один человек не выказывал большего желания умереть. Все произойдет быстро. Боли не будет.

Джейн была рада слышать это.

– Я помолюсь за нее, – сказала она. – А что вы будете делать завтра?

– Останусь в своих покоях, пока все не закончится, – ответил король. – Дадут пушечный выстрел из Тауэра. Когда услышите его, знайте, ее больше нет. После этого я явлюсь к вам, как только смогу. И в субботу объявят о нашей помолвке.

– В субботу?! – Джейн была в шоке.

– Я знаю, пройдет всего день после казни, – сказал Генрих, допивая вино, – но, дорогая, я не могу ждать. Тайный совет обратился ко мне с просьбой жениться вновь, настаивая на величайшей срочности, потому как проблема наследования так и не решена.

У Джейн засосало под ложечкой. Господи, пусть ребенок, которого она носит, окажется мальчиком!

– Елизавета знает, что случится с ее матерью? – спросила Джейн.

– Нет. – Генрих выглядел огорченным. – К счастью, она слишком мала, чтобы осмыслить перемены в своем статусе, и я намерен сделать так, чтобы она не страдала из-за преступлений Анны. Девочка будет защищена от скандалов.