Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12

Кэри натягивал на руки перчатки наездника, готовясь к возвращению во дворец Йорк. Вид у него был смущенный.

– Не сказал о чем? – уточнила Джейн.

– Что это был дом сэра Томаса Мора, – объяснил ей Полет. – Теперь он принадлежит короне.

Джейн обвела взглядом прекрасный зал, построенный казненным философом. Она покинула один несчастливый дом и оказалась в другом. Ей стало ясно, почему люди говорили, что Мор не любил покидать это место и жить при дворе, и почему он ушел с государственной службы, когда его положение стало шатким. Правда, это не спасло его. Мор сделал выбор: он не пошел на сделку с совестью ради того, чтобы остаться со своей семьей, и умер из-за этого. «А что же случилось с его любимой женой и детьми, – подумала Джейн, – с его умными дочерьми, которым он давал образование, словно они были мальчиками». Она представила, как все они сидят за этим столом и учат уроки или перешучиваются за едой. Все это счастье было стерто вмиг, из-за того что их отец отказался произнести несколько слов в угоду королю.

Гарри с грустью смотрел на Джейн, мать тоже. Должно быть, они понимали, что она предпочла бы оказаться в каком-нибудь другом месте. Но так распорядился король, и Джейн должна слушаться. Отныне так будет всегда.

Мать пошла вместе с Джейн осматривать дом. Она пыталась приободрить дочь: радостно восклицала при виде роскошных спален, которые приготовили для них, восхищалась прекрасной отделкой главного зала. Потом леди Сеймур обняла будущую королеву и поспешила с инспекцией на кухню, а Джейн вошла в часовню, где когда-то каждый день молился благочестивый сэр Томас. Стараясь унять душевное смятение, она опустилась на колени у алтарной преграды, сосредоточила ум на духовном и устремила взгляд на изображение Мадонны с Младенцем. Она молилась за людей, обреченных на ужасную смерть; за Анну, которая завтра встретится со своими судьями; за Генриха, чтобы тот обрел мир, когда все это закончится; и за себя, чтобы стать хорошей королевой – и плодовитой супругой – и чтобы даровал ей Господь силу и мудрость для исправления всего неправедного, что сотворено по отношению к принцессе Марии и Церкви.

Времени предаваться печали было мало. Король прислал нескольких дам и фрейлин в услужение Джейн на ближайшее время. Они открыли сундуки, стоявшие в ее спальне, и вынули оттуда дорогие ткани, которые купил для нее король: рулоны шелка и бархата – алого, черного и фиолетового, а также стопки отрезов тончайшего полотна, годного на белье для королевы.

– Завтра придут портные, мадам, – предупредили ее.

Судя по количеству бархата и дамаста, представленного на выбор лондонскими торговцами, было ясно, что спутница Генриха должна быть одета и украшена богато.

Джейн стояла в одной сорочке, пока фрейлины снимали с нее мерки. Она смущалась, примечая, как набухли у нее груди и мягко округлился живот, и про себя молилась, чтобы складки тонкого батиста скрыли эти выпуклости. Мать смотрела на происходящее, живо интересуясь всем, что связано с процессом одевания королевы. Родив десять детей, леди Сеймур легко могла заметить признаки беременности. Однако она беспечно улыбалась вместе с остальными женщинами, щупала прекрасные вещи и явно упивалась почтительным отношением к ней фрейлин.

А вот Джейн было трудно получать удовольствие от предвкушения грядущего великолепия. Ее угнетало ожидание того, что произойдет завтра; ее терзал страх.

Потом мать усадила дочь на скамью и отослала девушек.

– Ты ничего не можешь сделать, – сказала она, сочувственно округлив глаза. – Даже если бы ты отказалась выйти за короля, Анна все равно умерла бы. И я не думаю, что теперь у тебя есть какой-то иной выбор, кроме как стать его женой. Я не слепая, дитя мое.

Джейн плакала у нее на плече. Какое утешение – облегчать душу в объятиях матери.

– Я собиралась сказать вам, но не хотела, чтобы вы дурно подумали обо мне, поэтому решила дождаться свадьбы, а уж потом все открыть.

Мать поцеловала ее в лоб:

– Джейн, я никогда не могла бы подумать плохо о своей доброй, милой девочке. Я сама ждала ребенка, когда мы с вашим отцом поженились. Так случается со многими женщинами. После обручения уже ничто не удерживает молодых от того, чтобы их любовь свершилась.

– Вы не были помолвлены.

– Ш-ш-ш! Сейчас это не важно. А ребенок, которого ты носишь, может стать нашим будущим королем. Ты счастливица. Нам всем повезло. А теперь пойди умойся. Завтрашний день скоро закончится, и эта несчастная женщина обретет покой.

В ту ночь Джейн почти не спала, а утром, когда пришли портные получить от нее приказания, она так дрожала, что ей пришлось ненадолго прилечь, и они терпеливо ждали, пока госпожа не успокоится. Однако отца с матерью и Гарри судьба несчастной Анны, похоже, не волновала. Они увлеченно обсуждали возможный исход суда и все были убеждены, что королева заслуживает смерти. Эдвард, который заглянул к Джейн незадолго до обеда, стойко держался того же мнения.

– Все твои друзья при дворе требуют для нее смертной казни, – сказал он. – Шапуи убежден, что Анна отравила почившую королеву и пыталась сделать то же самое с принцессой и за одно это заслуживает смерти. Оставшись в живых, она будет представлять угрозу для тебя, Джейн, и для детей, которых ты родишь королю. Я слышал, что среди судей будет ее отец. Он участвовал в жюри присяжных, которые вынесли приговор ее любовникам.

Сэр Джон поморщился:

– Ему придется судить свою родную дочь и сына! Как после такого он будет жить на свете?

– Думаю, он пошел на это, чтобы спасти собственную шкуру.

– Как по-вашему, суд уже начался? – спросила Джейн, все сильнее тревожась по поводу его исхода.

– Вероятно, – сказал Эдвард. – Первой будут судить Леди, потом ее брата. Говорят, люди всю ночь стояли в очереди, чтобы попасть в Тауэр.

– Упыри все они! – прорычал Гарри.

– Как вы думаете, когда мы узнаем вердикт? – не успокаивалась Джейн.

Эдвард покачал головой:

– Кто знает?

Разговор был прерван прибытием королевского гонца с запиской для Джейн от короля.

«В три часа я пошлю к Вам Брайана с известием о приговоре», – написал Генрих. Ничего больше.

Джейн не притронулась к прекрасно приготовленному и поданному ей обеду. Попробовала вышивать, но стежки не ложились как надо. Взяла книгу, но не могла понять в ней ни слова. К двум часам она безостановочно ходила по комнате взад-вперед, заламывала руки, не слушая увещеваний родных, которые молили ее успокоиться.

Три часа. Брайан не появился. Джейн начала думать, что, вероятно, Анна выстроила защиту, которая могла повернуть вспять поток обвинений и склонить судей к оправдательному приговору. Когда она высказала такое предположение Эдварду, тот нахмурился.

– Обвиненных в измене почти никогда не оправдывают, – сказал он. – Несколько лет назад лорд Дакр избежал наказания, и король был в ярости. Сомневаюсь, что на этот раз случится такое.

Сгущались сумерки, когда Джейн, с тревогой выглянув в окно спальни, – наконец, наконец-то! – увидела сэра Фрэнсиса Брайана, который во весь опор скакал к дому. Она сбежала вниз по лестнице, едва не споткнувшись, и оказалась в главном зале вместе со всей семьей, когда Брайан с лицом триумфатора влетел в дверь.

– Сожжение на костре или отсечение головы по желанию короля! – выкрикнул он.

– Сожжение? Нет, он обещал! – взвыла Джейн. – Он обещал!

– Успокойся, – взяв сестру за плечи, мягко сказал Эдвард. – Таково наказание для женщин, уличенных в измене.

– И это еще хорошо для нее, – мрачно добавил Брайан.

– Но король обещал мне, что ее не сожгут! – диким голосом прокричала Джейн. – Я взяла с него слово, прежде чем согласилась стать его женой!

– В таком случае я не сомневаюсь, что он сдержит его и заменит приговор на отсечение головы, – сказал Эдвард.