Дело о мастере добрых дел

Очки легли обратно на стол. Госпожа Гедора глядела прямо перед собой с невеселой улыбкой доктора Наджеда и ничего не отвечала. В политику она не играет, к насилию относится болезненно, решений принимать не будет. Госпожа Гедора и доктор Наджед два разных человека, к сожалению. Это выглядит странно, это выглядит глупо, а для Илана еще и страшно, он боится этих переключений туда-сюда, иногда закономерных, иногда немотивированных, и не считает их нормальными. Посторонним такое лучше не показывать, а про количество разного рода безумцев в роду, перенимающих патологию по наследству, забывать нельзя... Это не со стороны адмирала. Царская семья. Но решения принимает только доктор Наджед и только в области медицины или организации госпиталя. Сняла и положила очки - решения нет. Нужно уводить хофрского доктора.

– Иди, доктор, вниз, там работы море и маленькая плошка, - сказал Илан.

– Ребра, если хочешь, перемотаю, будет легче.

– А как же... приказ? Клан, честь к-клана?..

– А никак. Ты его не выполнил. Не знаю, как у вас, а у нас за несделанное не судят. Что нам твой клан и его честь? Их бы в Тайную Стражу, всех, за такие приказы. Но нам, по-хорошему говоря, и Тайная Стража никто.

– Неповиновение воле клана - п-преступление.

Илан взял Зарена за плечи и повернул к двери.

– Ты в какой стране сейчас, доктор? Заблудился? Иди с миром. То, что у вас плохо, у нас подвиг, и пусть ваш клан считает, что мы неправильно живем. Не по приказам, а по совести. А с Палачом... Ну, хочешь, вместе подойдем к нему. Попросишь прощения за умыслы, и хватит. Что-то мне подсказывает, что он тебя простит. Пойдем, пойдем. Извини, мам.

– Уродов с крыши уберите, - раздалось вслед.

От лекарств, осмотра и перевязки доктор Зарен отказался. Тогда Илан сделал ему другое доброе дело - пошел в столовую, где на подносе с бирочкой стояли сосчитанными непочатые бутылки с вином и виноградной водкой, а рядом открытые, выпитые или надпитые, которым учет никто не вел, взял одну, в которой была половина, и отдал. Флотское лекарство. Пусть хоть так полечится.

Сам ушел в кабинет, открытый для него Мышью, и заперся изнутри. Все надоели, чувствовал себя измотанным. Не столько сделанными полезными и не очень делами, их немного было сегодня, сколько людьми. Бывают дни, когда тысяча встреч, но они ни к чему не обязывают. Идешь мимо пациентов, кого-то смотришь, трогаешь, интересуешься, даешь рекомендации, пишешь в лист, чтобы не держать в голове, и сразу забываешь. Улыбаешься посторонним, что-то говоришь своим. Улыбки и слова в ответ проходят мимо. А бывают дни, когда каждый встреченный цепляется. Не руками и не словами, а изнутри, семечком безвременника прямо в сердце. На Ходжере говорят - прожалеть пациента. Такого, зацепившегося, прожалеть очень легко. Скольких Илан жалеет? Обморока, Рыжего, уже и Палача. Докторов Ифара и Актара. Теперь еще и Зарена. И даже девочку, проглотившую расческу, она зацепилась, нужно пойти посмотреть, как она. И Адара. И Неподарка, хоть он и не особо чем-то болен, так, дурь по спине высыпала... Скоро ему жалелки на всех не хватит. Бестолковых встреч сегодня тоже было достаточно - с хвоста ли гости понаехали? Уроды на крыше им не нравятся? А Илану нравятся. Он не будет убивать уродов, не хочет, жалеет, пусть стоят.

Еще одна встреча - Хофра. Не прямая, заочное знакомство с кланом Белых. Что там творится? Одни там с крыльями, другие с крысиным ядом, третьи избивают до ушиба легких и сломанных ребер хорошего, совсем не криворукого доктора. Лишают людей выбора - приказано, и все тут. Умри, но сделай. Или не сделай, и умри.

В Арденне все настолько проще... Не любишь изюм в булках - выковыривай. Не хочешь убивать уродов - пусть живут. Все зависит от тебя. Абсолютного подчинения не требовал даже черный адмирал. Несмотря на все свои... особенности. Позволял людям иметь собственное мнение, ценил сильных, кто не пресмыкается. Может, потерял царство оттого, что, если не жалеешь - не жалей никого, а не только некоторых. И поэтому отшельник из храма феникса не отшатнулся в ужасе от Илана, хотя и был знаком с его отцом. Не мог не быть знаком, узнал, служили вместе. Он, кажется, просто не считает Римерида плохим человеком. В Арденне нет полюсов, как у магнита, притягиваются - расходятся, если расходятся, никакими силами не заставишь их быть рядом. Нет однозначного добра и зла. Есть инструменты, которые можно повернуть так и эдак - власть, талант, знания, круг знакомств... Кровавые следы оставили на земле его предки. У Илана тоже руки в крови. Бывает и лицо забрызгано кровью. Он идет по кровавому следу и оставляет за собой кровавый след. Но идет в свою собственную сторону. У него свое мнение и свой взгляд на вещи. Он тоже пытается не жалеть никого, но... у него точно так же не получается.

Так что невезучие люди в Арденне, конечно, есть, но разочаровавшихся мало. А на Хофре?.. Не разочарованные дети, а взрослые дубленые шкуры, видавшие виды и имеющие опыт, который какому-нибудь доктору Илану, живущему относительно свободно и даже относительно спокойно, в кошмарном сне не приснится, выходят из повиновения и заявляют: лучше пусть меня казнят, но я не желаю жить неправильно, лучше я предам клан и данные мной клятвы, но поперек своих личных убеждений и врачебной клятвы не пойду. Кто-то или что-то мнет этих людей под нехорошую для них цель, а они не мнутся. Они, благодаря своему опыту, очень пружинистые люди. Пригнуть их сложно, а, может, и нельзя. Если перестараться с нажимом, их внутренние пружины, когда развернутся обратно, могут нанести идее, под которую их гнут, травмы, несовместимые с жизнью. И вдохновители идеи не останутся незадетыми. А, значит, что? Поиск внешнего противника, чтобы стравить внутреннее напряжение. Выбран Ходжер, а за что, видимо, не важно. За комплекс достоинств и смелость. Такого не победишь сразу, он помотает время и силы, отвлечет от внутренних проблем всерьез и надолго. Значит, действительно война.

Что будет делать доктор? Правда. Хороший вопрос задал Палач. Сам Палач, понятное дело, будет казнить. Или варить кашу в огромном котле полевой кухни. Каждый должен заниматься своим делом, на войне все строго. Дисциплина. Лекари лечат, хворые кричат. Доктор, например, умеет писать рецепты непонятным почерком. Если эти строки попадут в руки неприятелю, тот не сможет ничего разобрать. Такое оно... "свое дело". Быть благостным, снисходительным, терпеливым, добрым, выполнять врачебный долг, казаться от этого людям немного святым и много занудой, ковыряться в чужих телах, в чужих делах, по мелочи, кого обидели ядовитой конфеткой, кому отрезать ненужное, кому пришить. Все это можно делать по кругу до тех пор, пока не кончится мир. Мелочи не иссякают.

Многое ли так изменишь в жизни и в мире, декадами не выходя на улицу и вырезая кисты с аппендицитами? Понятно, что путь к лучшему начал с себя, но надо ведь и продолжать. Одно дело устраивать себя, но люди-то хотят другого. Что может врач, и что может царь?.. Нужно что-то решать с этим наследством, тетя Мира права. Тетя Мира мудра. Нужно с ним что-то делать, как-то использовать.

Илан огляделся. Наследство. Серые стены, подкопченый над печью потолок, окна, стеклёные через одно, потому что на все не хватило стекла, разномастная мебель, попона вместо одеяла. Столько всего, и все это мне. Спасибо...

В лаборатории холодно, печь и автоклав давно остыли, на столе три подноса флаконов, запечатанных и простерилизованных Неподарком за прошлую ночь. За окнами снежные стылые сумерки. Со стороны прачечной через облезлую позолоту на коньке крыши плывет дым. Все, день закончился. Хочется подняться на смотровую, проведать уродов, на прощание посмотреть на краешек солнца, на бронзу закатных облаков над морем, на укрытый редким в Арденне снегом город. Но мало ли что хочется. Нужно - не вверх, а вниз, смотреть больных, делать перевязки, найти Неподарка, - он что-то распомогался сегодня против собственного обыкновения, еще и в женской палате. Это не к добру. Дождаться Адара, тот обещал первые результаты вечером. Проверить, как готовят к завтрашнему операционному дню доктора Ифара. Достать сделанные записи, додумать план операции, может, даже посоветоваться с матерью.

Доктор Ифар, конечно, сегодня в столовой отличился. Имеющий жесткий и корыстных характер человек захотел поработать бесплатно, на благо пациентов. Или Илан в нем ошибался, судил с чужих слов, слова те были неверными. Кому-то Ифар перешел дорогу как конкурент, и его не хвалили, а в докторе Гагале говорила обида. Или доктор Ифар тоже решил работать над собой и нарушать собственные правила. Неясная и странная история.

Стук в дверь. Желанию уйти туда, где тебя никто не найдет еще хотя бы четверть стражи, сбыться не суждено. Ладно. Пусть все будет, как получится.

За дверью ожидал увидеть Адара. Там стояла Мышь, держа в руках огромный торт на блюде, плетёном из лозы. Подумал про выданный дян за мытье полов - хватит дяна на такой торт? Наверное, не хватит. Сказал строго:

– Мышь!

– А я что, - хихикнула Мышь, внося торт в кабинет, - я ничего! Меня спросили, что пьет доктор, я ответила - доктор не пьет, он любит сладкое!

– Мышь, - чуть менее строго проговорил Илан.
– Тебе не следует говорить за докторов.