Дело о золотом Купидоне

— Простите, ваше сиятельство, — проговорила она приятным грудным голосом. — Я не хотела прерывать вашу беседу, но дедушке пора принимать лекарство.

— Ах, я и забыл… — пробормотал старик, а потом ласково взглянул на неё. — Я сейчас иду, девочка.

— Не смею более занимать ваше время, — поднялся Марк, но Маргарита неожиданно сделала к нему шаг.

— Простите, ваше сиятельство, — проговорила она с некоторым волнением. — Я хотела спросить у вас, что с моим братом? Мне сказали, что его арестовали и отвезли в Серую башню! Я очень беспокоюсь о нём.

— Кавалер де Ривер — ваш брат? — удивился Марк.

— У нас разные матери, но мы — дети одного отца. Мишель всегда был для меня заботливым братом, и я очень привязана к нему.

— Но выходит, ваш брат был другом Оноре де Лапорта, несмотря на то, что тот распускал о вас такие неприятные слухи?

— Я бы не назвала их друзьями, — смутилась она. — Видите ли, это я — внучка смотрителя королевской обуви барона де Мерлена и воспитанница графини де Сюржер, а мой брат всего лишь сын провинциального барона. Он не имеет покровителей при дворе и ему трудно сделать карьеру. Потому он вынужден быть милым со всеми. Он не строит иллюзий относительно душевных качеств де Лапорта, однако, предпочитает поддерживать с ним дружеские отношения. Мишель сказал, что попытается уговорить его прекратить распространять эти сплетни. И при этом он опасался, что если поссорится с этим неприятным человеком, то только сделает хуже мне, поскольку тот станет ещё больше злословить о нас в отместку за пренебрежение.

Удовлетворившись её ответом, Марк откланялся и отправился во дворец, где в это время мог найти смотрителя королевской опочивальни.

Граф де Альбон, занимавший эту важную, по его мнению, должность, был вовсе не так скромен, как старик де Мерлен. Он происходил из древнего рода и унаследовал свой пост при особе короля от своего отца, как тот унаследовал от деда. Он так гордился своей должностью, словно занимался не делами спальни, а ведал самим сном государя и отвечал за его сновидения. Он создал при дворе свою группировку, включавшую придворных, которые так или иначе отвечали за развлечения его величества, и ревностно следил, чтоб в эту сферу не вторгались люди со стороны.

Марк знал его довольно давно, и когда-то, в бытность свою королевским пажом, не раз подстраивал злые шутки, чтоб досадить этому высокомерному господину. Он называл его главнокомандующим подушек и дерзил по любому поводу. Граф де Альбон сперва пытался поставить на место зарвавшегося мальчишку, оттеснить его от короля и даже устраивал какие-то интриги, дабы отвратить сердце государя от столь непредсказуемого и несговорчивого конкурента. Однако со временем Марк поумнел и признал, что граф сведущ в своём деле и занимается им со всем рвением. В конце концов, у них оказалась общая цель: забота о благополучии Армана, его удобстве и крепком сне. Потому барон де Сегюр, как оруженосец, а потом и приближённый рыцарь короля, начал относиться к смотрителю спальни с надлежащим уважением и не раз обсуждал с ним такие тонкости, как качество ткани для простыней, рецепты благовоний для алькова и состав успокаивающих отваров, которые он лично приносил своему повелителю в красивой фарфоровой чаше, оплетённой лепными гирляндами лилий и роз.

В этот час, когда время уже начало клониться к вечеру и за окнами дворца постепенно сгущалась яркая синева ранних сумерек, он нашёл графа Альбона в королевской опочивальне, где тот командовал слугами, менявшими на постели бельё. Рядом стояли две молодые служанки, державшие подносы, на которых поблескивали филигранными пробками причудливые флаконы из разноцветного стекла. Окна были распахнуты и в них из маленького садика проникал свежий аромат роз.

— Хорошо, что вы пришли! — воскликнул граф, увидев на пороге Марка. — Я хочу с вами посоветоваться! Это так ужасно, что мне совсем не у кого спросить совета, потому что я занимаюсь столь тонкими и интимными сферами жизни короля, что есть совсем немного людей, которые так же сведущи в них! Между тем, любая ошибка, которую я могу допустить, приведёт к весьма печальным последствиям. Его величество слишком много работает, его ум находится в постоянном напряжении, а вечером, вместо того, чтоб спокойно отпустить заботы и подготовиться ко сну, прочитав пару забавных или нравоучительных историй, он веселится со своими друзьями, чем ещё больше возбуждает себя. Потом он не может уснуть, прокручивая в голове свои мысли, утром его будят пораньше, ведь он заранее утвердил новое насыщенное делами расписание, и в результате устаёт и становится вялым или раздражительным. Вы не представляете, сколько усилий мне приходится прилагать, чтоб расслабить его загнанный, подобно боевому коню, ум, и помочь ему погрузиться в приятный возрождающий сон. И его потребности совсем не такие, как у его отца! Он запрещает стелить ему бельё с кружевами, и при этом желает, чтоб простыни и наволочки холодили его кожу, а не согревали её. Мне пришлось заказать тонкое полотно сатинового плетения, но я уже подумываю о том, чтоб попробовать шёлк. Однако не скажет ли его величество, что бельё стало слишком скользким?

— Я полагаю, что тонкого хлопкового полотна будет достаточно, — произнёс Марк и, подойдя к постели, деловито ощупал простыню. — Отличное качество! Где вы его заказывали?

— В Лейдене, на мануфактуре Баундера, — польщённый его похвалой, сообщил граф. — А что вы скажете о благовониях? Король Ричард предпочитал лаванду и гвоздичный аромат, но Жоану больше нравится запах роз и ландыша. Вчера же нам доставили от виконта де Байе новые духи на основе садовой мяты. Чудный прохладный аромат с нотками лимонной свежести. Теперь я теряюсь в догадках, понравится ли он королю, и не окажет ли на него та самая лимонная свежесть возбуждающее действие?

— Лимон, и правда, бодрит, — кивнул Марк, — хотя мята успокаивает. Я бы посоветовал вам душить постельное бельё короля привычным ароматом, а новый нанести на полотенце, которое подадут ему утром. После этого вы сможете спросить его, когда лучше использовать новый аромат. Впрочем, вы, итак, уже всё решили, ваше сиятельство, — улыбнулся он. — Вы слишком опытны, чтоб не разобраться в таких мелочах. Просто вам хотелось сделать мне приятное и напомнить, как мы обсуждали это всё в спальне Армана.

— С ним было проще, — усмехнулся де Альбон. — Он был не придирчив, дисциплинирован и придерживался традиций. Жоан же бывает капризен, как ребёнок. Впрочем, он пока и остаётся ребёнком. И где ему капризничать, как не здесь, где его выслушают и выполнят все его требования? Вы слышали, Манон? Делайте, как сказал граф де Лорм. Может, составите мне компанию за чашечкой малинового отвара, ваше сиятельство?

Марк с полупоклоном согласился и вслед за де Альбоном прошёл в небольшую уютную комнату за гардеробной короля, где на полках стояли книги с аптекарскими прописями, лежали свёртки с образцами тканей для мебели и белья и поблескивали круглыми боками большие бутыли, наполненные сушёными травами. По дороге граф де Альбон продолжал ворчать, объясняя, как сложно теперь угодить королю, а он уже не так молод, как раньше, и ему нелегко поспевать за изменением вкусов Жоана, который всё время ищет что-то новое. И глядя на него, Марк наконец заметил, что граф действительно постарел, его спина слегка согнулась, в рыжеватых волосах стало много седины, а движения уже не столь порывисты, сколь суетливы.

Де Альбон тем временем указал гостю на кресло возле столика с выгнутыми ножками, а сам подошёл к полке, на которой стоял большой фарфоровый кувшин, накрытый салфеткой. Он сам снял его и поставил перед Марком, а потом долго разглядывал дно двух чашек и, всё-таки решив, что они достаточно чистые, выставил их рядом.

— Вы ведь пришли не для того, чтоб говорить о качестве белья для королевской спальни? — спросил он, разливая отвар по чашкам. — Я слышал о смерти де Лапорта и о том, что король поручил расследование вам. Потому я ждал, что вы зайдёте ко мне.

— Вам есть, что сказать об этом? — поинтересовался Марк, вдохнув сладкий аромат, струящийся из чашки.

— Мне не нравился этот молодой человек, — признался де Альбон. — Он так напористо ворвался в окружение короля и при этом вёл себя довольно нагло… Я признаю, что многие молодые люди, приближенные его величеством, заслужили его доверие. Часть из них, как вы, доказали свою верность, ещё служа нашему государю Арману, а иные следовали за Жоаном во время военного похода. Однако иногда рядом с ним появляются вот такие развязные шуты, всё достоинство которых заключается в хорошо подвешенном языке. Ладно, если они просто развлекают короля, но они с чего-то считают, что имеют на него влияние…

— Он чем-то задел вас, ваше сиятельство?

— Кое-чем… Так, досужей болтовнёй, которая была мне неприятна. Он говорил, что моё дело — стелить постель, а вовсе не решать, кто ляжет на неё вместе с королём.

— Он имел ввиду Доминику де Танлей?

— Вы уже всё знаете, — вздохнул де Альбон. — Да, это была ошибка, выдвинуть её в качестве возможной невесты короля. Она племянница моего друга королевского виночерпия виконта де Танлея. Он специально привёз её из Грандье и в первый момент, когда я её увидел, вдруг подумал, что всё может получиться. Девица оказалась похожа на баронессу де Флери, которой ещё недавно буквально бредил король. Он даже просил меня заказать такие же духи, как у неё, и обрызгивать ими спальню. А ещё хотел, чтоб мы сменили полог и повесили другой, цвета старой бирюзы, как её платье. Доминика тоже бледная блондинка с узкими голубыми глазами. Мы наняли некую даму, имя которой я не могу вам назвать, но она хорошо знает баронессу. Она взялась сделать из Доминики копию Лилии Сен-Марко. Ну, вы понимаете, такие же наряды, ароматы, причёски. Девочка училась так же ходить, танцевать и говорить, но… Король лишь ненадолго задержал на ней взгляд и тут же утратил всякий интерес. Все наши труды пропали даром. Вернее, многие поклонники баронессы заинтересовались ею, и, возможно, она вскоре получит несколько весьма заманчивых предложений, но среди соискателей её руки не будет короля.