Дело о золотом Купидоне

Он вздохнул и подлил отвар в опустевшую чашку гостя.

— Нам пришлось всё менять на ходу. Возле трона развернулась нешуточная борьба, и мы уже просто не могли остаться в стороне. Вперёд вырвались две претендентки: Анжелика де Байе и Маргарита де Ривер. Обе девушки хороши собой и прекрасно воспитаны, правда, не отличаются особой родовитостью, но среди девиц, которые сейчас крутятся перед глазами короля, и нет слишком знатных и красивых при этом. Жоан не женится на титуле, ему важно, чтоб девушка нравилась. Выгодные браки он отвергал ещё тогда, когда король Ричард пытался его женить. В те годы он был юн и слаб, но уже упрям, что ж ожидать от него теперь? К тому же он не склонен к предрассудкам. Потому у этих двух красавиц есть неплохие шансы, но ставить нужно на одну. Мы это обсудили и решили, что у девицы де Байе всё же больше шансов. К тому же её всячески навязывал королю де Лапорт. А он, уж поверьте мне, имел влияние на Жоана, по крайней мере, в том, что касается женщин. Я посоветовался с де Танлеем, и мы решили поддержать Анжелику де Байе. Но вот в чём незадача! Последнее время мы рассорились с её отцом. Он совсем заигрался со своими экзотическими ароматами, и довольно часто мне приходилось отказываться от поставляемых им духов, запах которых был слишком агрессивен для спальни. Он со мной не соглашался, в запальчивости называл профаном и заявлял, что у меня на старости лет проблемы с обонянием. Ну, вы понимаете, слово за слово… Де Танлей меня поддержал, как и некоторые другие придворные, а часть, наоборот, считали, что я несправедливо придираюсь к придворному парфюмеру, поскольку восхищаются его духами. Нам нужно было помириться и достичь согласия в том, как мы будем поддерживать нашу общую претендентку, понимаете?

Де Альбон внимательно взглянул на Марка, но тот лишь кивнул, воздержавшись от комментариев. Смотритель опочивальни вздохнул.

— Мы решили поручить посредничество де Лапорту, — продолжил он. — Этот юноша был уже вовлечён в борьбу и поддерживал Анжелику, а значит, по моему разумению, был в сговоре с её родителями. Я, видите ли, не строю иллюзий по поводу его рвения в деле продвижения этой девушки к Жоану, и понимаю, что он расхваливал её королю не просто так. К тому же он явился ко мне с тем заявлением о Доминике лишь для того, чтоб потребовать деньги, обещая при этом не указывать королю на её слишком узкие глаза, которые она чрезмерно щурит, угловатые движения и неловкую походку, поскольку она путается в слишком длинных юбках.

— То есть он вас шантажировал?

— Можно и так сказать, — пожал плечами де Альбон. — Но я не поддался. Я просто сделал ему выгодное предложение. Я просил его поговорить с де Байе, предложить от моего имени союз и поддержку с условием, что в случае успеха мы тоже получим от новой королевы некоторые привилегии.

— Он согласился?

— Конечно, но запросил за это тысячу золотых марок. Я согласился, дело того стоило. К тому же я понимал, что мне придётся платить ему и дальше, но, в конце концов, у нас была общая цель.

— Значит, вы заплатили ему тысячу марок золотом?

— Да, и это случилось как раз перед вчерашним маскарадом. А ночью он умер, так, видимо, ничего и не успев сделать. Я потерял свои деньги, и мне самому придётся мириться с де Байе. Впрочем, для меня это не слишком большая сумма, а последние духи нашего парфюмера я всё же принял. И, признаюсь честно, я не зря спросил ваше мнение о них, — он хитро улыбнулся. — Я сошлюсь на вас, отвергая их, как ночные, но приму для того, чтоб использовать по утрам.

— Я так и понял, что в этом кроется какой-то подвох! — рассмеялся Марк. — Можете ссылаться на меня, я не против!

Когда он вышел из покоев короля, улыбки на его лице уже не было. Как он и предполагал, смерть де Лапорта не имела отношения к состязанию невест. Старик де Мерлен вовсе не жаждал видеть свою внучку королевой, и Марку не приходилось сомневаться в его искренности. Проведя много лет при дворе, де Мерлен никогда не вмешивался в политику и вёл себя скромно, занимаясь исключительно королевской обувью. Де Альбон и вовсе был заинтересован в том, чтоб де Лапорт оказал ему услугу, за которую он заплатил немалую сумму. Что касается королевского виночерпия виконта де Танлея, то он вряд ли был способен на подобное злодейство. Марк знал его как весельчака и кутилу, знатока вин и любителя хорошо поесть на дружеской пирушке. К тому же его племянница Доминика уже явно проигрывала двум другим красавицам, и причин травить грубияна де Лапорта у него не было.

«Штандарт Кальдерона»

На улице уже совсем стемнело и в ярко освещённых залах королевского дворца снова собирались придворные. На сей раз, они вели себя тише, видимо, всё ещё не отошли от шумного маскарада, состоявшегося совсем недавно. Пройдя мимо них, Марк не увидел никого из своих друзей и, кивнув пару раз знакомым, направился в Серую башню. Но и там ему делать было нечего. Его расследование пока не сдвинулось с мёртвой точки, и потому, взглянув на скучающих у камина оруженосцев, он направился домой, зная, что они тут же сорвались с места и спешат за ним, предвкушая сытный ужин в трапезной для слуг.

В нижней гостиной был накрыт стол, за которым уже устроился Джин Хо, деловито обозревая выставленные перед ним блюда. У Марка вообще возникло ощущение, что лис никуда не уходил, а на самом деле всё это время третировал повара, требуя приготовить ему что-то особенное.

Однако оказалось, что он всё же сбегал с его запиской в Серую башню, получил от Гаспара пузырёк с тёмной кровью де Лапорта и даже успел передать его своему племяннику, служившему в полиции Совета духовной безопасности на Земле.

— Этот щенок посмел заявить, что вовсе не обязан оказывать мне такую услугу, — ворчливо пожаловался он на Ли Рана. — И мне пришлось отдать ему тот копчёный окорок, который ты подарил мне на прошлой неделе. Полагаю, ты возместишь мне эту утрату.

— Обязательно, — не менее ворчливо отозвался Марк, — как только получу от него нужные мне сведения.

Он подозревал, что окорок всё так же висит где-то в подвале лисьего замка или давно уже съеден, а молодой лис получил от своего дядюшки разве что удар лапой по носу, но спорить не стал. Он сел на своё место и кивнул Модестайну, стоявшему рядом с кувшином вина.

— Ты что-нибудь выяснил? — спросил лис, придвигая к себе большой поднос, где среди обжаренных с розмарином овощей золотились жиром куриные бёдрышки.

— Пока ничего интересного, — признался Марк. — Я поговорил с теми, кто продвигает к трону этих девиц, но не нашёл никаких подтверждений, что они как-то причастны к смерти де Лапорта. Я до сих пор не знаю, был ли он отравлен кем-то намеренно или это трагическая случайность.

— Он был неприятным человеком и злоупотреблял своим положением, — задумчиво жуя, произнёс Джин Хо, — но это не причина для убийства. Однако его смерть выглядит очень странно.

— Мы до сих пор не знаем, отчего он умер. Нет никаких оснований подозревать, что его отравили. Мы не нашли ни яда, ни способа, каким этот яд был введён в его тело. Может, это колдовство?

— Не будем кидаться в крайности, хотя, да, это очень интригующее предположение. И всё же, если в его крови не найдут ничего интересного, придётся признать, что он скончался скоропостижно по естественным причинам или умер от смертельного проклятия неизвестного колдуна или ведьмы, найти которых не представляется возможным. В последнее я не очень верю, но отговорка не хуже других.

— То есть признать своё поражение и закрыть дело? — Марк покачал головой. — У меня очень неприятное чувство, что мы что-то упускаем. Де Лапорт был здоровым молодым мужчиной, ещё накануне веселился в компании друзей, а утром его находят мёртвым, причём его гортань так опухла, что он задохнулся. Предположение о смертельном заклятии не кажется мне убедительным. Так отчего же он умер?

— Ты не думаешь, что это не лучшая тема для разговора за столом? — проворчал лис, обгладывая куриную косточку. — Я уверен, что если ответ на этот вопрос существует, он скоро придёт сам собой.